Ярослава А. - Любовь нечаянно нагрянет

И дед, словно преобразился. Травит байки времен своей молодости. Глаза возбужденно блестят, а рука то и дело приобнимает хохочущую над его очередной шуткой баб Валю.

Уставшая и умиротворенная, я пригрелась в надежных объятиях моего мужчины. Он нежно целует меня в висок и шепчет:

— Ты совсем спишь. Поехали домой?

— К тебе?

— К нам.

Я бы могла поспорить с этим, но не стала портить ни себе, ни ему настроение.

Признаться, после сольных выступлений его бывшей змеюки, я уже не чувствовала себя так комфортно в Громовской квартире. Так или иначе, многое там напоминало мне о той неприятной сцене, а мыль, что он спал на своей кровати с этой стервой и вовсе была отвратительна.

Наверное, я становлюсь мнительной влюбенной дурой.

— А дед не будет против?

— Не будет, — заверяет меня Саша, — Ему и без нас сегодня весело.

— Не думал, что у тебя хватит смелости сюда заявиться. Ну-с, с чем пожаловал? Я тебя внимательно слушаю.

Громов стоял напротив Анатолия Львовича, что с царственным видом сидел за своим антикварным столом.

Первое, что бросилось в глаза Лексу, едва он вошел в кабинет — мужчина заметно изменился за тот месяц, что они не виделись. Всегда энергичный, деятельный харизматичный Анатолий Львович выглядел уставшим, изможденным и очень бледным. Ощущение словно за месяц он постарел на два десятка лет. Глубокие морщины пересекли его лоб, а губы искривила едва заметная чужому взору гримаса боли.

— Что уставился?! — раздраженно бросил мужчина, — Говори, зачем пришел и вали отсюда. Глаза бы мои твою предательскую рожу не видели.

Он едва успел договорить, как зашелся в удушающем кашле.

— Паршиво выглядите, — заметил Лекс, когда мужчина, наконец, откашлялся, — Может воды?

— Пошел ты к черту. Болезнь, никого, не красит.

Повисла небольшая пауза, после которой Анатолий Львович откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и признался:

— Рак. Четвертая стадия. Она, знаешь ли, ни хера не лечиться.

Эта новость стала шокирующей.

Львович, конечно, как кость в горле у Громова. Но смерти старому жуку он не желал.

— Аська знает?

Львочик бросил на него быстрый презрительный взгляд.

— Откуда? Я помру, она и не заметит. Либо за тобой бегает, либо по клубам шастает. У этой курицы только тряпки на уме. Вся в мамашу.

— Зря вы так о дочери.

Эта фраза еще больше вывела его из себя.

— Это ты зря. Я тебе дал все! Слышишь, все! Полный карт-бланш. Живи и радуйся жизни. От тебя только и требовалось, что терпеть Аську возле себя. Женился бы на ней, внука мне заделал, а там трава не расти. Хоть десять себе рыжих любовниц заводи. Так, нет! Надо было поиздеваться надо мной напоследок. Я на тебя столько лет убил! Паскудник!

Он задохнулся собственными словами, словно ядом и с трудом переведя дух, с надрывом произнес:

— И что теперь? Кто сохранит мое наследие, мою работу? Разбазарят все мое состояние, растащат.

Он замолчал, глядя куда-то поверх головы Громова.

— Вы даже сейчас думаете только о деньгах, — негромко произнес Лекс, — Здоровье на деньги не купишь, не правда ли?

Анатолий Львович бросил на него ненавидящий взгляд.

— Мне жаль вас…правда. Вместо того, что бы последние дни провести с любящей семьей, вы занимаетесь моей травлей. А знаете почему?

Лекс посмотрел мужчине прямо в глаза. Без жалости и сожаления.

— Потому, что нет у вас семьи. Никому вы не нужны. Даже со своим громадным состоянием. И от этого вас переполняет ненависть, граничащая с безумием.

— Если ты думаешь, что после твоих высокопарных речей, я избавлюсь от идеи стереть тебя в порошок, то глубоко заблуждаешься. У меня хватит времени и сил, что бы затоптать тебя в ту грязь, из которой я тебя вытащил!

Сыпать оскорблениями в ответ умирающему человеку было кощунственно и глупо. Громов просто решил, прекратить этот бессмысленный разговор.

— Вы можете делать все, что вам пожелаете, Анатолий Львович. Но знайте, как бы вы не старались, я все равно поднимусь. Путь не сейчас. Через пять, десять лет. То чем вы занимаетесь сейчас — это просто агония. Бессмысленная беспощадная борьба.

Он бросил последний взгляд на искажённое яростью лицо Анатолия Львовича.

— Прощайте.

Из душного, пафосного офиса Лекс вышел и сразу почувствовал какое-то иррациональное облегчение. Словно до последнего он не знал, поступает ли правильно, а сейчас не осталось сомнений в выбранном пути.

Единственно верном.

В конце, которого он не превратиться во второго Анатолия Львовича. Злого, желчного, жадного, одинокого старика.

Каждый человек сам выбирает свою судьбу.

И Громов выбрал эту маленькую тесную квартирку со смешной рыжеволосой девчонкой, хлопочущей на кухне. Он выбрал то будущее, в котором у него будет любящая семья, а не сотни миллионов на банковском счете.

Зачем нужны деньги, если их не на кого тратить.

Голодным он никогда не останется. И если для того, что бы обрести себя нужно сначала лишиться всего. Что ж… он готов.

Пара звонков Кате и экстренное совещание, на котором все сотрудники его компании собраны.

Это трудно — выступить перед двумя десятками людей с признанием собственного поражения. Очень не просто собраться с мыслями и выразить им благодарность за сотрудничество, ощущая в душе горечь утраты. Ведь его сплоченный коллектив во много был для него семьей, где каждый сотрудник на своем месте и каждый труд не менее важен, чем его собственный.

И может он был скверным, жестким, порой чересчур требовательным руководителем, каждого он уважал, ценил не только за профессиональные, но и за человеческие качества.

— Александр Петрович! — выкрикивает, сквозь возмущенный гул работников, с заднего ряда Василич, — Мы не согласны! Как это так?! Придет завтра какой-то Вася Пупкин и будет нас мордой тыкать. Мы с вами бок о бок столько лет, а тут на те!

Лекс криво улыбнулся и тут же удивленно вскинул брови, когда к СБешевскому кличу добавились еще:

— Да!

— Правильно говорит, Рябов!

— Петрович мне сына на ноги поставил!

— А мне с долгами рассчитаться!

— А меня вообще с улицы взял, когда даже в пиццерию работать не брали!

— Мы за вами и в огонь, и в воду, Александр Петрович!

Все это было безусловно приятно, воодушевляло и даже вдохновляло на новые подвиги, если бы не одно большое но:

— Коллеги, — прочистив горло от внезапной сухости, произнес Громов, — Я очень ценю вашу поддержку, но, проблема в том, что я пока не строю определённых планов на будущее. Как вы помните, у нас идет не одна проверка в серьезных инстанциях. Вероятность того, что все закончится, не очень благополучно велика и тогда дорога в бизнес мне будет навсегда закрыта, как руководителю.

— И что же вы будете делать? — трагично прошептала милая девушка из сметного отдела, очень сильно сейчас напомнив Ритку.

— Стану обычным архитектором, — словно извиняясь, развел руками Лекс.

Народ выходил из конференц-зала в расстроенных чувствах. Катька с Андреем остались и многозначительно переглядываясь, уселись напротив Громова, что бесцельно перелистывал какие-то буклеты по стройматериалам.

— Я, надеюсь, ты пошутил, насчет архитектора? — первым начал Андрюха.

— Я был серьезен как никогда. Ты забыл, что именно я проектировал наши самые лучшие объекты?

— Да мы не спорим! — воскликнула Катька, — Просто…мне не вериться, что все то, к чему ты стремился закончиться…так.

— Как «так»? — сложил руки на груди Лекс.

Помощница не ответила и бросила беспомощный взгляд на мужа, который хмуро смотрел в одну точку за спиной друга.

— Сань не горячись пока, — немного подумав, сказал Андрей, — С Казаковым ты уже финансирование по комплексу утрес. Катюха бизнес-план почти вылизала. Возможно, ты слишком сгущаешь краски. Ну, побесится Львович, бабки свои вынет у тебя из оборота и отвалит от тебя. Да поживем мы пару месяцев без зарплаты, но все образуется. Вон, как ребята за тебя горой. Потерпят, перебьются. А там и инвестирование не за горами. Прорвемся?

Громов внимательно выслушал и покачал головой.

— Сомневаюсь, что все дело деньгами ограничется. У него цель изжить меня со свету.

— Вы созванивались? — спросила Катя.

— Мы сегодня виделись.

— И? Что?

— Ни черта хорошего! Ты знаешь, Кать, что будет, когда Гостехнадзор, налоговая и цепные псы Львовича из нас вытрясут штрафами последние копейки? Подключится пресса и тогда вся наша работа пойдет коту под хвост. И мы даже на госзаказах подработать не сможем, потому, что туда мне уже дорога закрыта. Репутация дороже денег и Казаков не дурак, что бы вкладывать деньги в проект, который провалится по моей вине. Я не сгущаю краски — все так и будет.

Катя и Андрей молчали, мысленно соглашаясь с каждым доводом своего начальника.

— Но, — Лекс громко выдохнул, — У нас есть шанс. Нужно просто переждать время.

— У тебя есть план? — оживилась Катька, подпрыгивая на стуле.

Лекс бросил на нее свой фирменный суровый взгляд.

— Вы двое мечтали об отпуске?

Супруги переглянулись.

— Вот и валите, пока я добрый! Все понятно?!

— О-о-о-о! — оживилась Катька, толкая муженька в бок, — Это прям щедрый подарок от Александра Петровича! Значит так. Завтра жду вас с Риточкой на ужин, отказы не принимаются. Будем отмечать наш отпуск совместными усилиями.

Андрюха поддакнул жене и хлопнув Громова по плечу:

— Крепись мужик, скоро и ты пополнишь наши каблучные ряды.

Лекс хотел, пошутить, что уже пополнил, но не стал, уж очень ехидным был вид у Катерины.