С наступлением сумерек шторм разыгрался в полную силу. Зловещие завывания ветра наводили ужас на все живое. Потерявший управление «Дракон» перескакивал с волны на волну, как необъезженный жеребец, впервые почувствовавший на спине всадника. Рулевой, разражаясь проклятьями, пытался выровнять судно. Положение ухудшалось с каждой секундой. Бельтран совсем сбился с ног, носясь по кораблю и раздавая приказы.

Над головами отчаянно сопротивляющихся стихии людей ослепительно сверкали молнии, рассекавшие грозовое небо на части. Казалось, небеса вот-вот разверзнутся и перед «Драконом» откроются врата ада, которые поглотят его. Дождевые потоки обрушивались на палубу, словно сотни копий. Несмотря на все усилия команды, вода постепенно затопляла трюм. Тяжело содрогаясь, судно оседало все ниже и ниже.

Промокшая до нитки Джулитта прижималась к винным бочкам, с ужасом наблюдая за происходящим. Вокруг, насколько хватало глаз, царила зловещая черная бездна, своим диким ревом заглушавшая все остальные звуки, даже ржание вороного жеребца, беснующегося на привязи. Джулитте начало казаться, что весь мир рушится.

Она попыталась вспомнить имена святых, к которым следовало обращаться в таких случаях, но мысли путались в голове и ничего не вышло. Окажись на ее месте Арлетт или Жизель, они бы знали, к кому взывать о помощи, но Бог уже забрал их к себе. Неужели он настолько ненасытен, что скоро заберет и ее, Джулитту?

Рядом, корчась от боли в животе, лежал Моджер. Он не ощущал уже ничего, кроме своих мучений. Его желудок давно опустел и теперь изрыгал только водянистую желчь. Время от времени Джулитта тоже испытывала приступы рвоты, но не от качки, а от страха. Она умела плавать — отец научил ее еще ребенком, после того как вытащил ее, наглотавшуюся воды, из оборонительного рва. Но с тех пор прошло много лет. Кроме того, тогда она бултыхалась в мелкой луже, где ноги почти касались грунта, а не в бушующем море Воображение Джулитты так разыгралось, что она живо представила себя идущей ко дну. Девушка начала повторять имена тех немногих святых, которых помнила, и сама не заметила, как назвала имя Бенедикта. Тогда ей начало казаться, что спасти ее мог только он, и она разрыдалась.

Шторм продолжался всю ночь и утих только к рассвету. Потрепанный и побитый, «Дракон» все же уцелел и мирно покачивался на серебристой водной глади, прикованный якорем к морскому дну. Утренний ветерок уносил вдаль последние клочки туч.

Кряхтя как старуха, Джулитта разогнула онемевшую спину и, с трудом встав на ослабевшие ноги, побрела по палубе в поисках воды и куска хлеба. Ее взбунтовавшийся от голода желудок требовательно урчал. Первым, кого она увидела, был Бельтран. Он сидел на приземистой скамье рядом с рулевым и неторопливо жевал кусок копченой сельди, закусывая ее хлебом. В его глазах застыла нечеловеческая усталость, между сдвинутыми бровями пролегла глубокая морщина.

— Доброе утро, моя госпожа, — сказал он и протянул ей половину своего завтрака. От сельди Джулитта отказалась, но хлеб и чашку вина приняла с благодарностью.

— Как вы думаете, худшее уже позади? — спросила она, направляясь к Моджеру, распластанному на палубе.

— Надеюсь, что так, госпожа. Прошлой ночью мы выдержали настоящую битву. Почти все паруса изорваны. Теперь мы уже не сможем двигаться с прежней скоростью. — Он покачал головой. — Искренне сожалею, что мы попали в такую переделку.

Джулитта выдавила вымученную улыбку.

— Я тоже.

Моджер с громким стоном попытался сесть. Джулитта протянула ему чашку с вином. Он жадно припал к ней губами — его ослабевший организм нуждался во влаге. Покрасневшими глазами Моджер посмотрел на жену поверх края чашки. Она уже успела привести в порядок волосы и перевязать их платком, на ее щеках играл яркий румянец, губы обветрились и пересохли. На туфлях и платье виднелись расплывшиеся пятна от морской воды. Жена простого рыбака, да и только. Чертовски красивая девушка с кровью суровых викингов в венах. Видимо, так же выглядели жены ее далеких предков, в открытых лодках дерзко бороздившие моря. Мрачно усмехнувшись, Моджер подумал, что уж кто-кто, а он, потомственный земледелец, на роль викинга никак не тянул.


Синвульф промышлял пиратством двадцать лет и считал своим домом корабельную палубу и морские просторы от Дублина до Уэсанома. Бывший английский подданный, он сражался при Гастингсе с войсками Вильгельма-Завоевателя, но, в отличие от многих, уцелел в той великой бойне. Впоследствии он перебрался в Дублин — общеизвестный порт норвежских пиратов Потерявший всю свою собственность в Англии, Синвульф в отместку грабил норманнские корабли.

Что и говорить, его собственный парусник «Фанфир» знавал и лучшие деньки Пару дней назад он вместе с двумя другими пиратскими судами, покинув Дублин, вышел на охоту. Свирепый шторм сломал все планы, расшвыряв великолепную троицу в разные стороны.

Синвульф не предполагал охотиться в одиночку, а потому пребывал в самом дурном настроении духа. Он не любил рисковать понапрасну.

Подставив загорелое лицо легкому ветру, старый пират пристально вглядывался в линию горизонта. Вдалеке виднелся изогнутый берег Бретани Из-за облаков медленно выползал расплывчатый шар солнца. Над водой с криком носились чайки. Сначала Синвульф твердо решил повернуть обратно, в сторону Дублина, но немного поразмыслив, изменил свои планы. Не было никаких сомнений, что корабли, застигнутые штормом и влекомые тем же ветром, что и «Фанфир», вполне могли оказаться поблизости. Причем изрядно потрепанные и не готовые к бою. Итак, Синвульф решил подождать. Его люди были готовы к бою всегда.

Примерно около полудня на горизонте замаячил силуэт судна. Синвульф встрепенулся и нервно заиграл желваками. Он перешел на корму и некоторое время напряженно всматривался в крохотное пятнышко, пока не увидел развевающееся на корабельном мысе желто-красное знамя. Он смотрел на корабль еще некоторое время, пока не вычислил, в каком направлении двигалась жертва, и, лишь узнав его, обернулся к застывшей в ожидании команде.

— Поднять парус! Весла на воду! Давайте подойдем поближе и посмотрим, с кем имеем дело.


— Прямо на нас идет судно! — прокричал дозорный. — Оно быстро приближается!

Прикрыв глаза от солнца, Бельтран посмотрел вперед. Незнакомое судно примерно такого же размера, как «Дракон», плыло под однотонным парусом грязно-белого цвета Помимо ветра оно использовало и силу весел… Бельтран пересчитал количество гребцов: по дюжине с каждого борта. Они гребли мощно и слаженно.

Чертыхнувшись, Бельтран повернулся и начал быстро отдавать приказы.

— Что такое? Что случилось? — спросил Моджер, подбежав к капитану.

Тот покачал головой.

— Конечно, я могу и ошибаться. Однако не собираюсь сидеть сложа руки и ждать Это судно приближается слишком быстро. Чует мое сердце, у него не самые добрые намерения.

— Ты хочешь сказать, что это пираты? — Моджер выглядел потрясенным и растерянным. Его и без того землистое лицо посерело.

— Мы находимся в тех водах, которые они привыкли считать своими. Как правило, они охотятся группами, но попадаются и волки-одиночки. — Бельтран исподлобья глянул на застывшего в ожидании распоряжений Моджера. — Вы бы лучше присмотрели за своим зверем и убедились, что он крепко привязан Советую вооружиться… И леди Джулитте тоже дайте копье. На всякий случай.

— Думаю, мы поймаем ветер и сможем уйти от них, — не очень уверенно заметил Моджер.

— Я тоже надеюсь на это. Но все зависит от веса и быстроходности корабля, который так настойчиво ищет с нами встречи.

Последовав совету Бельтрана, Моджер взял два копья и вернулся на мостик. Прислонившись спиной к планширу, Джулитта смотрела на приближающееся судно. Легкий ветер трепал ее выбившиеся из-под платка кудри.

— Бельтран предполагает, что это пираты. Тебе придется взять копье.

Вздрогнув, Джулитта повернулась к мужу и посмотрела на него расширившимися от страха глазами Спустя секунду она пришла в себя и взяла оружие так уверенно, будто делала это каждый день.

— Если это пираты, что они могут с нами сделать?

В памяти Моджера промелькнули слышанные в детстве небылицы о беспощадности и кровожадности дублинских морских разбойников.

— Не знаю, — собирая остатки самообладания, тихо ответил он. — Возможно, возьмут нас в плен и потребуют выкуп.

Джулитта взяла копье наперевес, как это делали воины на тренировочных занятиях. Но что дальше? Бросать копье в противника? Или воткнуть его в борт нападающего судна, чтобы оно не могло подойти слишком близко к «Дракону»? Как и ранее Бельтран, она насчитала двадцать четыре гребца. Их же команда насчитывала всего двенадцать человек. Значит, противник имел численный перевес самое меньшее в два раза.

По мере того как легкое, быстроходное, предназначенное специально для погони судно приближалось, сомнения относительно его намерений рассеивались: его борта ощетинились остриями копий и щитами.

Приказав насколько возможно натянуть потрепанный в шторме парус, Бельтран вел «Дракона» по ветру. Судно стремительно неслось вперед, разрезая килем морскую гладь. Волны с шипением расступались в стороны. Однако пиратский корабль подступал все ближе и ближе.

Джулитта уже различала людей, столпившихся на его палубе, видела бородатые, обветренные мужские лица. Некоторые из пиратов были одеты в доспехи, другие в простые туники, но все без исключения сжимали в руках оружие, готовясь пустить его в ход. На смешанном языке англо-саксов и северных ирландцев они выкрикивали угрозы, обильно сдабривая их вульгарной бранью. Спустя мгновение в воздухе просвистело первое копье. Его острый металлический наконечник рассек парус «Дракона» и вонзился в палубу. Следующее копье пролетело, едва не задев Бельтрана, и продырявило одну из винных бочек, из которой немедленно хлынула пульсирующая струя красной жидкости, похожей на кровь.