— С помощью печатной машинки мне будет гораздо легче вести записи, — сказала Шона. — Я уверена, что очень скоро научусь на ней работать—с той же легкостью, с какой когда-то овладела техникой игры на пианино.

Машинка была далека от совершенства и издавала слишком много шума. И все же, столкнувшись с таким чудом техники, Шона испытала благоговейный трепет. Это было похоже на прикосновение к будущему.

— Вы уже спланировали маршрут? — спросила она, усаживаясь за стол и осматривая содержимое выдвижных ящиков. — Намерены посетить новые города или вернуться туда, где прежде уже бывали?

— Начнем с Кале, — ответил он, — где мне уже доводилось бывать. Пристанем к берегу сегодня вечером, переночуем на борту. А завтра... Что ж, о завтрашнем дне мы подумаем завтра.

— Это будет зависеть от того, что нас ожидает в Кале, — согласилась Шона. — Подумать только, насколько больше людей получили возможность путешествовать сейчас, с появлением железных дорог! Как же люди жили раньше? Они ведь не могли свободно перемещаться по свету. Уверена, что будущие путешественники с чрезвычайным интересом прочтут вашу книгу. Поэтому, я полагаю, вам следует проявить практицизм и описать в подробностях такие пункты, как порты и вокзалы, ибо некоторые ваши читатели окажутся там впервые. Маркиз улыбнулся.

— Вы подаете замечательные идеи. Как же мне повезло, что я нашел вас!

— Скорее это я нашла вас, — улыбаясь, ответила Шона. — Когда я услышала, что вам нужен человек вроде меня, это было словно послание небес. Я лишь послушно исполнила то, что должна была исполнить.

— Должно быть, у вас достаточно серьезные проблемы, если вам в голову приходят подобные мысли, — невесело предположил маркиз.

— Да, это правда. Достаточно серьезные.

Ей показалось, что маркиз сейчас продолжит расспросы, но он ограничился несколькими словами:

— Вы, вероятно, хотите вернуться в каюту. Обед подадут совсем скоро. Я с нетерпением буду ждать встречи с мисс Джейкс.

Разумеется, Эффи ужасно переживала из-за предстоящего обеда с маркизом, но Шона пообещала бдительно за ней следить. Уверенности в себе бывшей камеристке придал ее внешний вид: в элегантном голубом платье Шоны она выглядела просто великолепно.

Стараясь не выходить из образа, Шона решила надеть к обеду простое серое платье, украшенное только дорогой камеей на воротнике. Туго зачесав волосы и водрузив на нос пенсне, она поняла, что готова продолжать игру.

Однако при виде маркиза в его элегантном костюме девушка пожалела о том, что не может привести себя в порядок и принарядиться. Она вдруг подумала, как хорошо бы они смотрелись вместе. Интересно, сумела бы она его очаровать, если бы выглядела как обычно? Шона поймала себя на мысли, что ответ на этот вопрос для нее действительно важен.

Яхта пришла в порт Кале, когда маркиз и обе девушки поднялись на палубу. Все трое стояли у поручней и наблюдали за привычной суетой матросов.

— Мне всегда нравилась эта часть пути, — вздохнула Шона. — Нас ждут грядущие приключения, перед нами открывается неведомое, и никто не знает, что произойдет дальше.

— Вы, должно быть, побывали во многих портах вместе с мужем, — заметил маркиз. — Он разделял ваш восторг?

— О да, — ответила Шона, вспоминая своего любимого отца. — Мы нередко стояли вместе на палубе, и он обращал мое внимание на разные интересные вещи, чтобы я ничего не упустила. У него всегда находилось для меня что-нибудь новое, захватывающее.

Предавшись воспоминаниям, Шона словно вернулась в те счастливые времена, глаза ее заблестели. Но за счастьем последовала тоска: вернуть эти дни было невозможно.

Маркиз наблюдал за ней со сдержанным любопытством, размышляя о том, каким же незаурядным человеком должен был быть ее муж, чтобы она так долго хранила верность его памяти.

Шона вновь приняла обычный строгий вид, но он не мог забыть того мгновения, когда ее роскошные волосы каскадом ниспадали ей на плечи. Пенсне тогда тоже не было, и ничто не скрывало юности и красоты ее лица. И все-таки Шона воспользовалась первой же возможностью снова скрыть свою привлекательность. Она словно говорила всему миру: «Я больше не женщина, мне безразлично мужское внимание, потому что моя любовь мертва».

Это он отлично понимал. Его любовь тоже была мертва.

Но, вопреки всему, внутренний голос подсказывал маркизу, что она слишком молода, чтобы всю жизнь оставаться безутешной вдовой.

Затем он вспомнил тот день, когда осознал, что отныне его жизнь будет лишена любви, тепла и надежды.

С того дня прошло ровно двенадцать лет, четыре месяца, две недели и три дня.

В тот день его жизнь, по сути, закончилась, и он понимал теперешние чувства Шоны.

Стюард подошел объявить, что обед подан, и маркиз проводил леди в столовую.

Интерьер корабельной столовой был не менее изысканным, чем в лучших домах на суше. Появились и официанты с вином.

Эффи округлившимися от восхищения глазами наблюдала за сервировкой стола, за которым она едва ли оказалась бы в своей обычной жизни. В то же время она была как на иголках, боясь допустить какой-либо промах.

Чтобы выручить подругу, Шона взяла на себя светскую беседу: она без умолку говорила о готовящейся книге маркиза, стараясь вовлечь в разговор самого автора.

Эффи наконец собралась с силами, чтобы задать вопрос хозяину яхты:

— А вы раньше писали книги? — вежливо спросила она.

— Я писал статьи об охоте и стрельбе, — ответил он. — Статьи эти я не подписывал, но несколько человек их похвалили, что внушило мне веру в себя. В конце концов я решил написать книгу о своих путешествиях и представить места, где мне посчастливилось побывать, в новом свете. А вам нравится путешествовать, мисс Джейкс?

— О да, очень нравится, — не моргнув глазом ответила Эффи. В качестве камеристки Шоны она действительно не раз сопровождала свою госпожу в ее поездках с отцом.

— А где вы бывали?

Ощущая некий подвох, Шона молниеносно вмешалась:

— Мы с Эффи дружим уже достаточно долго. Она часто ездила вместе со мной.

— И вместе с вашим супругом, полагаю?

Эффи занервничала, почувствовав, что земля в любую минуту может разверзнуться у нее под ногами.

И тут случилось нечто, мигом прогнавшее все прочие мысли.

Откуда-то из глубины корабля донесся крик. Затем — еще один, но голос принадлежал уже другому человеку.

Раздался громкий топот множества ног, потом чей-то вопль, больше напоминающий рев зверя.

— Отпустите меня.

Маркиз встал, лицо его залила краска гнева.

— Не верю своим ушам, — медленно проговорил он. — Это просто невозможно...

В следующий момент дверь распахнулась и все присутствующие увидели, что капитан сражается с каким-то молодым мужчиной.

— Безбилетный пассажир, милорд, — сказал он, пытаясь отдышаться. — Только что поймал его...

— Убери руки от моего воротника! — взвыл безбилетник, отбиваясь от капитана.

— Отпустите его, — раздраженно приказал маркиз.

— Но ведь он может оказаться опасным, — пропыхтел капитан.

— Он действительно опасен, — рявкнул маркиз. — Но, к сожалению, он также приходится мне родственником. Будь ты проклят, Лайонел! Что ты тут делаешь?

Маркиз неузнаваемо переменился: голос его стал грубым, лицо исказилось. Из благовоспитанного джентльмена он мгновенно превратился в человека, которого обуяла ярость. Ничто иное — и в этом Шона была совершенно уверена — не заставило бы его выругаться в присутствии дам.

Достопочтенный Лайонел Хилтон сумел наконец вырваться из цепкой хватки капитана и выпрямиться. Схватка изрядно его потрепала, но не умерила пыл.

— Я попросту запрыгнул на борт, — признался Лайонел, стараясь говорить как можно беспечнее. — Я подумал, что могу здесь пригодиться.

— Ничего подобного, — взревел маркиз. — Я достаточно ясно дал тебе понять, что не хочу тебя видеть во время этого путешествия, и мнения своего я не изменил! Ты не смеешь меня ослушаться, и если рассчитывал убедить меня подобным способом, то ты вообще ничего обо мне не знаешь!

— Но я могу во многом тебе помочь.

— Например? — язвительно поинтересовался маркиз. — В роли юнги? Ты бесполезен. Дальше со мной не поедешь — вернешься в Англию на первом же судне.

— У меня нет денег.

— За твое возвращение я готов заплатить! — яростно выкрикнул маркиз. — Главное, убирайся с моих глаз долой! В противном случае я сам вышвырну тебя за борт.

— Ты этого не сделаешь, — льстиво ответил Лайонел. — Подумай, какой поднимется скандал! Я же, в конце концов, твой законный наследник.

— Да, это правда, и да поможет мне Господь нести эту ношу... За свои слова я отвечаю. Завтра же ты отправишься обратно в Англию.

— Честно признаться, с этим могут возникнуть определенные трудности... Дело в том, что мне нужно на некоторое время спрятаться, если ты понимаешь, о чем я.

— Полагаю, ты кому-то задолжал? — с отвращением спросил маркиз.

Он провел рукой по волосам, явно успокаиваясь. Шона чувствовала, что гнев еще не совсем миновал, но он искренне старался сдерживаться.

«Но почему же, — не понимала она. — Откуда эта ярость по отношению к глупому мальчишке, способному на ребяческую выходку?»

— Мы еще побеседуем об этом завтра, — устало проговорил маркиз.

— Конечно, конечно, — ответил Лайонел. — Я просто отнесу свои вещи в каюту «Нептун»...

— Ее уже заняли мой секретарь с компаньонкой. Кстати, мисс Джейкс, позвольте мне сомнительное удовольствие представить моего племянника, достопочтенного Лайонела Хилтона.

Лайонел к тому времени уже не мог оторвать от Эффи восхищенного взгляда.

— К вашим услугам, мэм, — сказал он, взяв руку девушки и согнувшись в низком поклоне.