Схватив с постели изъеденный молью плед, она закутала им голову.

— Алана! — Иан схватил ее за плечо, но она вырвалась и метнулась к пламени, а не от него.

Упав на пол перед большим сундуком всего в нескольких дюймах от горящей стены, она словно не замечала, что вокруг сыплются смертоносные искры. Откинув крышку сундука и кашляя, она рылась внутри, потом вдруг вскрикнула, и Иан, рванувшись к ней, обхватил ее за талию и оттащил от сундука, успев в последнюю минуту. Огонь с ревом обрушился вниз по стене, потянулся к Алане. Она испустила сдавленный вопль, потом протяжно застонала, но Иан, не слушая никаких возражений, понес ее прочь из коттеджа.

— Как вы? — спросил он, поставив ее на снег. Вместо ответа она затрясла головой, согнулась и закашлялась. Жуткий стон повторился.

— Моя волынка! Вы спасли мою волынку! — воскликнул Донал и выхватил свой инструмент из рук Аланы. Он прижал волынку к себе, отполз под бок к свинье и уставился на горящий дом. — Теперь пусть горит. Самое ценное при мне. — Он посмотрел на Алану, и Иан увидел в глазах старика слезы. — Премного вам благодарен, девушка.

Алана выпрямилась и улыбнулась волынщику. Но Иан заметил, как дрожит рука, которой она отвела прядь волос, упавшую на покрытый копотью лоб. Отсвет пламени позолотил ее кожу, отразился в потемневших глазах. Иану стало трудно дышать. Заметив, что наконец пошел снег, Алана запрокинула голову и заморгала, глядя на снежные хлопья.

Люди тоже останавливались, привлеченные снегопадом. Амбар и коттеджи еще догорали, но снег усиливался, и пламя сдавалось, злобно шипя. Теперь ветер был на стороне людей и не разносил, а гасил улетевшие искры.

Иан обвел взглядом сгоревшую деревню. Его товарищи по клану, усталые, грязные и полуодетые, растерянно смотрели на руины своих домов. Сердце Иана сжалось, он чувствовал себя совершенно беспомощным и молча злился. Сгорела чуть ли не вся деревня, простоявшая на этом месте сотни лет. А он даже не сможет помочь заново отстроить ее — долг призывает его покинуть эти места. Кто же поможет местным жителям?

Он повернулся к Алане, охваченный желанием сорвать злость хоть на ком-нибудь.

— Вы в своем уме? Я же велел вам остаться дома! Вы хоть когда-нибудь слушаете, что вам говорят?

От удивления она ответила не сразу.

— Да, лэрд, я слушаю то, что мне говорят. Притом всегда. По крайней мере, слушала до сегодняшнего дня. — Она с вызовом скрестила руки на груди и вскинула голову. — Но так мне нравится больше.

Ну и что это значит? Иан растерянно смотрел, как Алана обошла его и направилась к Доналу.

— Донал, вы не могли бы поиграть на волынке прямо сейчас?

Донал выпятил грудь, тугую, как сумка его волынки.

— Само собой!

— Тогда поиграйте, пока клан идет в замок, — попросила она. — Людям нужен приют, место, где можно согреться.

Иан смотрел на нее разинув рот. Алана перепачкалась, ее волосы были покрыты копотью и снегом и встрепаны, как после беспокойного сна. Но она стояла прямо и гордо, кутаясь в вытертый до дыр и обгоревший плед Донала. Она повернулась к Иану и добавила:

— Разумеется, если лэрд позволит.

Иан проглотил вставший в горле ком. Раньше эта девушка казалась ему просто прелестной. Но теперь она, спокойная, несмотря на весь ужас положения, с блестящими глазами на грязном и закопченном лице, стала для него прекраснейшей из женщин, каких он когда-либо видел. Такое же восхищение читалось в глазах Донала и даже на морде проклятой свиньи. Свинья с тяжелым вздохом попыталась было привалиться к ногам Аланы боком, но Иан, помня о поврежденном колене девушки, схватил ее за руку и оберегающим жестом отвел в сторону. Потом он кивнул Доналу.

— Передай Энни: пусть накормит всех и поможет согреться.

— Ладно, лэрд. А как быть с Нессой, с коровами и овцами? — спросил Донал.

— Посадите на них детей, пусть едут верхом, — предложила Алана.

Иан смотрел на нее: этой девушке не нужен спаситель, она сама способна спасать.

— Дельная мысль, — согласился он. Алана наклонилась почесать Нессу за ухом, словно преданную собаку, потом помогла Доналу обвязать веревку, к которой была привязана свинья, вокруг пояса, чтобы он мог идти и играть на волынке.

— Пойдем же, Несса, — позвал Донал и приложил игровую трубку волынки к губам. Инструмент издал первые пронзительные звуки, словно рассекающие шум ветра и снегопада. Люди оборачивались и смотрели на волынщика, а он зашагал между еще тлеющих коттеджей, преследуемый по пятам огромной свиньей.

Вскоре жители деревни цепочкой потянулись за Доналом, Иан сажал детей на спину Нессы. Мужчины гнали следом овец и коров, и наконец вся деревня направилась через пустошь к замку.

Иан с горсткой мужчин остался среди обгорелых развалин и огляделся. Спасать здесь было уже нечего. Снег валил все быстрее и гуще, таял на еще горячих углях, положив конец краткому господству огня.

— Что будем делать, лэрд? — спросил Логан. Остальные мужчины стояли позади, измученные и встревоженные, но уверенные, что у Иана на все найдется ответ, что он каким-то чудом все исправит, сделает как было прежде, позаботится о них. Иан невольно стиснул кулаки. Он лэрд Крейглита и граф Пембрук, на его плечах лежит огромный груз ответственности. Его долг — позаботиться обо всем, чего бы это ему ни стоило. Весной он уедет отсюда и впредь будет разрываться между Шропширом, Лондоном и Крейглитом, напрягая все свои силы. Тяжесть свалившихся на него обязанностей словно выбила воздух из его легких. Все сомнения, которые одолевали его в последние месяцы, после того как он унаследовал английский титул, вновь вернулись к нему, и он уже не знал, что ответить людям, с тревогой ждущим его решения. И вправду, как им теперь быть? Зима в самом разгаре. Сгоревшие дома не отстроить заново, пока не сошел снег, вдобавок надо найти замену потерянным запасам зерна и сена. А весной для сева понадобятся семена.

Алана держалась в тени, наблюдая за ним. Совсем недавно она посадила последнюю деревенскую малышку на спину коровы и отправила в замок.

Ее взгляд он ощущал телом, как прикосновение. Алана стояла неподалеку, не сводя с него глаз и гордо распрямив плечи. В ее взгляде не было ни сомнений, ни страха — только уверенность, ободрение и надежда, как будто она знала, что и с этой бедой он справится, и верила, что ему все по плечу.

Иан выпрямился и обвел взглядом лица жителей деревни.

— Сейчас уже ничего не поделаешь. Пойдем в замок, согреемся, а утром посмотрим, что будем делать дальше.

— Утро уже наступило, лэрд, — хмуро напомнил Логан. — Сдается мне, мы ничего не сможем поделать до самой весны.

И вправду, на горизонте занималась заря — серая и унылая, как изнуренная старуха.

— Что нам нужно, так это чудо, — произнес Найалл Макгилливрей, качая головой и разглядывая почерневшие руины своего коттеджа.

— А время чудес как раз начинается, верно? — произнесла Алана так громко, что ее услышали все.

На нее уставились, будто она вдруг заговорила на неизвестном языке. Она ободряюще улыбнулась, в ее глазах светилась надежда.

Логан Макгилливрей улыбнулся в ответ.

Найалл вздохнул с явным облегчением.

Уилл Фрейзер расправил плечи.

— Точно, — пробормотал он.

Иан ощутил прилив сил.

— Идем, — позвал он, и все собравшиеся зашагали к замку.

Подойдя к Алане, он предложил ей руку.

— Как ваше колено?

— Все хорошо, — ответила она, хотя сжимала челюсти, чтобы не стучать зубами от холода. Иан заметил под ее глазами темные круги, оставленные отнюдь не копотью.

— Вот, возьмите, миледи, — сказал Логан, протягивая ей свой плед. Иан набросил его на Алану поверх пледа Донала и подхватил ее на руки.

— Когда вернемся в замок, вы пойдете отдыхать, — заявил он.

Она строптиво нахмурилась.

— Нам предстоит много дел. Еда, постели…

— И купание, — добавил он, глядя на размазанную по ее щекам копоть. Алана густо покраснела.

— Не смущайтесь, вы прекрасно выглядите, — добавил он. Она заглянула ему в глаза, потом ее взгляд упал на его губы. Иан заметил, как она беспокойно сглотнула, словно собираясь вновь поцеловать его. Только об этом он и мечтал. И слегка наклонил голову, чтобы приблизить губы к ее губам.

Она отвернулась.

— Нельзя, — сказала она. — Пенелопа…

Он вздохнул. Пенелопа.

— Ее здесь нет, — возразил он. Ни здесь, ни в его сердце, ни в мыслях. Место в них уже занято.

Глава 29

Когда из деревни начали прибывать первые погорельцы, Сэнди Макгилливрей топтался у кухонной двери. Слезы оставили чистые дорожки на закопченных лицах. Все замерзли, выбились из сил и были слишком растерянны, поэтому входили в дом и молча валились с ног, прижимая к себе близких и немногочисленные пожитки, которые им удалось спасти.

Сэнди грызла совесть, болело сердце, он считал прибывающих, мысленно молясь, чтобы никто не погиб из-за его глупой ошибки.

Лэрд вернулся одним из последних, грязный и закопченный, как остальные. На руках он нес такую же встрепанную и перепачканную Алану Макнаб, снова завернутую в плед цветов клана Макгилливреев. Сэнди поймал Иана за рукав.

— Все спаслись? — с волнением спросил он.

Иан коротко кивнул, Сэнди прочел презрение в глазах лэрда и виновато поник. Слезы снова начали жечь его глаза.

Отступив в сторону, он наблюдал, как осторожно Иан ставит девушку на ноги. Она удержала равновесие, хоть и выглядела очень усталой. Еще не успев перевести дух, она сразу же пробралась сквозь толпу растерянных и ошеломленных крестьян к очагу, возле которого Энни, Фиона и Крошка Дженет раздавали подогретый эль и суп, и принялась помогать им так, словно делала это всегда. Люди смотрели на Алану благодарными глазами. Сэнди давался диву: эта девушка заботилась о людях клана Макгилливреев, тогда как долг предписывал им окружать заботой ее, их гостью.