Фиона задумалась: существует ли заклинание, способное увести кого-нибудь из замка на Рождество? Лучше бы ее английская родственница вообще не приезжала в Шотландию. Впрочем, Фионе нравилась Элизабет, веселая и не такая язвительная, как ее мать и старшая сестра.

Послушать тетю Марджори, так женитьба на Пенелопе — самый разумный шаг, какой только мог бы совершить Иан. Ведь он шотландский лэрд, всего-навсего шотландский лэрд, значит, с точки зрения Марджори, совсем не ровня англичанам. Но недавно двоюродный дедушка оставил Иану в наследство английское графство Пембрук, и как только разнеслась эта удивительная новость, в замок нагрянула тетя Марджори с дочерьми. Они прибыли в Крейглит в шикарной карете с гербом Пембрука, столпились на пороге, жалуясь на шотландские запахи, холод, вонь и ветхость самого замка, и с места в карьер потребовали доложить о них графу Пембруку. Домочадцы не сразу поняли, что гостьи имеют в виду Иана.

При виде Иана леди Марджори и ее дочери опустились в глубоком реверансе. «Они приехали помочь», — объявила Марджори, одарив Иана улыбкой, напомнившей Фионе жуткий оскал чучела дикой кошки, украшавшего древний зал замка. Марджори пообещала обучить Иана всем английским манерам и обычаям как раз к тому времени, как он отправится на юг, чтобы принять наследство. Сказано все это было таким тоном, словно Иан понятия не имел о правилах приличия. Когда Иан представил ей Фиону, Марджори едва удостоила ее взглядом. Только объявила, что вышколенная английская гувернантка в скором времени сделает из Фионы настоящую юную леди, хотя с ее злополучной хромотой уже ничего не поделаешь. До приезда тети Марджори хромоту Фионы никто не считал злополучной.

Фиона вовсе не желала, чтобы кто-то делал из нее настоящую леди, и была убеждена, что у Иана прекрасные манеры. Другого такого же доброго, умного и смелого мужчину не знала не только она, но и никто из обитателей Крейглита.

Позднее, за ужином в первый же вечер после приезда, тетя Марджори предложила Иану жениться на Пенелопе — точнее, принялась настаивать на этом. Пенелопа станет ему поддержкой и опорой, из нее получится идеальная графиня, ведь она выросла в Вудфорд-Парке — величественном главном поместье графа Пембрука. Сама Пенелопа только трепетала длинными, густыми золотистыми ресницами и мило улыбалась Иану. Выслушав Марджори, Иан долго молчал — он принадлежал к числу мужчин, которые тщательно обдумывают каждое свое слово и поступок. Ему хватило такта и здравомыслия предложить прежде узнать друг друга получше — вдруг Пенелопа обнаружит, что он не годится ей в мужья? О том, понравилась ли ему самому Пенелопа или нет, он умолчал, и хранил на лице настолько непроницаемое выражение, что даже Фиона не поняла, какого Иан на самом деле мнения о своей жеманной кузине. И даже сейчас, по прошествии двух недель после прибытия Пенелопы, Фиона по-прежнему терялась в догадках. Разумеется, Иан был безукоризненно вежлив с гостьей, но долгожданного предложения до сих пор не сделал.

Это промедление доставляло все больше и больше неудобств. Пользуясь каждым мало-мальски подходящим случаем, тетя Марджори подталкивала к Иану Пенелопу, разодетую как принцесса, невинно хлопающую ресницами и выставляющую напоказ пышную грудь. В холодное время года в Шотландии ей не следовало бы рядиться в настолько открытые платья.

— А по-моему, у Иана уже было предостаточно времени, чтобы сделать предложение. Может, он просто не хочет, — заявила Элизабет сестре. Пенелопа порывисто шагнула к ней и дернула ее за волосы.

— Само собой, он сделает мне предложение! Отчего же нет? — Она метнула острый взгляд в Фиону, которой хватило ума промолчать. — Ведь я обворожительна. В меня влюбляется каждый мужчина, стоит ему только меня увидеть. Иан тоже влюбится. Вот увидите, он еще упадет к моим ногам и будет умолять стать его женой.

— Ну и когда же? — осведомилась Элизабет, благоразумно отступив подальше от сестры, которую решила подразнить.

«Никогда», — мысленно помечтала Фиона.

— Очень скоро, — заверила Пенелопа, кутаясь в модную кашемировую шаль. — Подбрось лучше топлива в огонь. В этом жалком подобии замка всюду сквозняки. Должно быть, в стенах дыры величиной с мою голову.

«Голова у нее тверже любого из камней, из которых сложены стены замка», — подумалось Фионе. Пройдя по комнате, она подбросила в камин еще торфа, поскольку в шотландских домах гостей чтили и заботились о них, даже если ответной доброты от них не видели. По мнению Фионы, Иан не смог бы выбрать жену хуже Пенелопы Карри, а он заслуживал самой лучшей супруги, такой же доброй, заботливой и отважной, как он сам.

Не удержавшись, Фиона пустила пробный шар.

— А что ты подаришь Иану на Рождество, Пенелопа? — спросила она. — Может, твой подарок убедит его, что ты — лучшая дев… то есть леди, какую он только сможет найти.

— Подарю на Рождество? — Пенелопа изумилась. — Значит, в Шотландии вы делаете друг другу подарки?

— Да, и дарим их.

— А он мне тоже что-нибудь подарит? — спросила Пенелопа.

Фиона приподняла брови.

— Рождество — это прежде всего подарки, по крайней мере здесь, в Шотландии.

Пенелопа вскинула подбородок.

— Ну и что же тогда ему понравится?

— Какой-нибудь дар от всего сердца, — объяснила Фиона, твердо убежденная, что сердца у Пенелопы нет.

— То есть? — Пенелопа хмурилась.

Прикусив язык, Фиона только улыбалась. Если Пенелопа до сих пор ничего не поняла, если даже ни разу не поговорила с человеком, за которого собиралась замуж, и не узнала, что он любит, а что нет, тогда Фиона ничем не могла ей помочь, да и не хотела. Сама она вязала брату шарф из шерсти, которую вычесала, спряла и покрасила. Иан тоже каждый год собственноручно готовил Фионе подарок — обычно вырезал что-нибудь из дерева.

Дверь снова открылась. Фиона с надеждой вскинула голову, но увидела на пороге старую Энни.

— Неужто в Шотландии слуг не приучают стучаться? — осведомилась Пенелопа.

— Неужто в Англии молодежь не уважает старших? — парировала Энни и сверлила гостью взглядом до тех пор, пока та не отвела глаза.

Энни принюхалась.

— Чую таволгу, лаванду и тысячелистник, — объявила она, пригвоздив Фиону к месту пронзительным взглядом. — На что колдовали? — спросила она на гэльском языке.

— На любовь, — ответила Фиона.

— Для этой? — Энни повела глазами в сторону Пенелопы.

Фиона покачала головой.

— Для Элизабет и меня, — объяснила она, и Энни усмехнулась.

— Для этого ты еще слишком молода, девочка. — Она посмотрела в сторону камина. — И что же ты видела?

— Вообще-то ничего. Искры, — ответила Фиона, и Энни подошла к камину, чтобы заглянуть в него.

— Говори по-английски и подбрось еще торфа в огонь, если уж стоишь там, — распорядилась Пенелопа, но Энни пропустила ее слова мимо ушей.

— Только искры? Что-то вызвало метель, — продолжала по-гэльски Энни. — Я не заметила, что она приближается, и у Сэнди локоть не болел так, как болит обычно к перемене погоды.

Она стояла так близко к огню, что его отблеск оживлял приглушенные цвета клана Макгилливреев — оранжево-красный, бирюзовый и зеленый — на старинном шотландском платье «эйрисейдж», которое она носила. Энни ткнула костлявым пальцем в камин.

— Ага, видишь полосу копоти вон там, у решетки? — спросила она по-английски. Элизабет поспешила подойти, чтобы тоже взглянуть.

— Это знак? — ахнула Элизабет. — Знак истинной любви?

— Это значит, что мы ждем гостей, — объяснила Энни. — И довольно скоро.

Пламя отражалось в глазах Энни, словно полыхало у нее внутри. Фиона заглянула в эти блестящие глаза, и предчувствие неведомого наполнило ее страхом и трепетом.

— Этот снег приведет кого-то к нашему порогу, — объяснила Энни, отходя от камина и направляясь к окну. Она нахмурилась. — Иан с самого утра в отъезде. Я велела ему возвращаться не мешкая, но скоро уже стемнеет, а его все нет дома. — Энни устремила взгляд на убеленный снегом безлюдный парк, и у Фионы сердце от испуга чуть не выскочило из груди. Метель так разыгралась, и если тревожится не кто-нибудь, а сама Энни…

Но старуха с усмешкой обернулась к ней:

— Незачем бояться, Фиона. Я же вижу: с лэрдом ничего не случится. Иан знает здешние холмы, как свои пять пальцев. Он найдет укрытие, чтобы переждать метель, и она не причинит ему вреда.

Но Фиона знала, как легко заплутать среди пустошей зимой, сбиться с пути и забрести далеко от дома. А если все привычные глазу вехи занесло снегом… Об этом Фиона даже думать не хотела. Энни пожала ей руку узловатыми, но неожиданно сильными пальцами.

— Можешь спать спокойно, детка. Все будет хорошо, — успокоила она, впиваясь взглядом в Фиону.

— А когда будет готов ужин? Мы можем рассчитывать хотя бы на чай? — осведомилась Пенелопа. Энни метнула в нее пронзительный взгляд, но Фиона успела пожать ей руку раньше, чем с языка Энни сорвался уже вертевшийся на нем колкий ответ. Фиона задумалась, способна ли Энни превратить Пенелопу в тритона или жабу — вот был бы подарок Иану на Рождество! При этой мысли она невольно улыбнулась.

— Пойдем, Энни, я помогу вам с Шона приготовить ужин, — предложила она.

— В Англии леди не помогают слугам, — бросила им вслед Пенелопа.

Фиона сухо улыбнулась ей.

— Не знаю, заметила ли ты, кузина, но мы в Шотландии и, скорее всего, пробудем здесь, пока не растает снег.

В ответ на нее посыпался град возгласов недовольства и упреков, но Фиона быстро закрыла дверь, а Пенелопа и Элизабет бросились к окнам, смотреть на бушующую метель.

Глава 3