Иан гордился своим домом. Он задумался: интересно, намного ли роскошнее Гленлорн? А дом жениха Аланы? Оказывается, Алана — леди, а не простая шотландская девчонка, которая заблудилась, отправившись на поиски своих коров. Она привыкла к роскоши, которую в этом доме вряд ли увидит. Если бы он заранее знал, кто она такая, повел бы он себя минувшей ночью иначе или нет? Любопытно. Но ответа на него Иан не знал.

Энни открыла дверь его спальни. Перенося Алану через этот порог, который значил для него гораздо больше, чем прежний, Иан невольно затаил дыхание. Его одежда и прочие вещи лежали на привычных местах, висели на крюках и на стуле, были свалены на сундуке в углу. На письменном столе у окна возвышалась неровная кипа книг. Постель была заново застелена, простыни согреты, Энни приглашающим жестом откинула одеяла. В камине пылал огонь. Алана замерла на руках Иана.

— Но эта комната кому-то принадлежит…

— Да, Иану, но он не против, — откликнулась Энни, опередив его. — Здесь тебе будет удобнее.

Иан бережно усадил Алану на кровать, она посмотрела на него, запрокинув голову.

— А где же будете спать вы?

Смысл этого вопроса дошел до Иана, вызвал осознание, пронзил чресла. Ему представилось, как он ложится в постель рядом с ней — на этот раз никто из них не мерзнет и не хочет спать, и… Иан тряхнул головой и отступил, стиснув руки за спиной.

— В Крейглите есть и другие комнаты.

— Спальня лорда свободна, Иан. Вы могли бы занять ее, — предложила Пенелопа.

Он по-прежнему называл ту комнату отцовской, редко бывал там и ни к чему не прикасался с тех пор, как его отец, лорд Энтони Марстон Макгилливрей, скончался почти десять лет назад. Великолепию отцовской спальни Иан предпочитал свою — более скромную и менее английскую. Даже его отец, который обставил свои покои по образцу величественных английских поместий, чаще проводил ночь в просто отделанной спальне своей супруги.

— Сойдет и башня.

Иан заставил себя отступить еще на шаг от кровати, а Энни объяснила:

— Пока он не женат, он наотрез отказывается переселяться в спальню лорда.

— В таком случае самое время решиться, — вмешалась Пенелопа подошла к Иану и взяла его под руку. Ее пальцы показались ему острыми когтями хищной птицы, безжалостно и по-хозяйски впившимися ему в рукав.

Иан увидел, что и Алана скользнула взглядом по руке Пенелопы, и сразу все поняла — это понимание отразилось у нее в глазах. Как ни в чем не бывало он отстранился от кузины и принялся собирать вещи.

Энни наблюдала за ним, склонив голову, и Иан попытался понять, о чем она сейчас думает. На всякий случай он послал ей предостерегающий взгляд и направился к двери, но у порога оглянулся на Алану. Она сидела на его постели такая поникшая и усталая, что он потянулся к ней всем сердцем. И ощутил нестерпимое желание приложить ладонь к ее лбу, проверить, нет ли жара, потом уложить ее на подушки, подоткнуть одеяло и задернуть шторы.

— Отдохните как следует, леди Алана, — произнес он, решительно поклонился и торопливо вышел.

Пенелопа последовала за ним.

— Ей было бы удобнее отдохнуть у себя дома, разве не так? Напрасно Энни утруждает вас по пустякам. Пусть за гостьей присмотрят слуги, а если ей нужен врач, наверняка в округе найдется какой-нибудь.

Иан скрипнул зубами.

— В Шотландии принято оказывать путникам радушный прием и окружать заботой. А нашей гостье нужен хороший уход, отдых и доброе отношение. О ее здоровье позаботится Энни.

— Я могла бы спросить у моей мамы, — предложила Пенелопа. — Она лучше знает, что делать.

Иан остановился так внезапно, что Пенелопа чуть не врезалась в него снова.

— Не здесь, Пенелопа. Не в Шотландии. Это мой дом, и здесь решения принимаю я, как лэрд Крейглита. Если этой девуш… то есть леди нужна помощь, я с радостью предоставлю ее. Как и вы, она моя гостья.

Пенелопа побледнела.

— Но я ведь не просто гостья, Иан… — начала она, однако он уже повернул в коридор, ведущий в старую часть замка и башню. Да, он мог бы — и должен был! — остановиться, обернуться, встать на колено и сделать ей предложение. Но Иан бросил взгляд назад, на плотно прикрытую дверь своей спальни, за которой осталась Алана, и слова застряли у него в горле.

— Увидимся за ужином, Пенелопа, — произнес он вместо предложения руки и сердца.

— Иан! — сказала она ему вслед, и он остановился.

— Что?

— Что бы вы хотели получить в подарок на Рождество?

«В подарок на Рождество?» Он обернулся.

— Это совсем не обязательно, — заверил Иан. — Вы же гостья.

— Да, но я могла бы стать не просто гостьей… — снова напомнила она. — Вы ведь помните, что моя комната находится совсем рядом с покоями лорда?

Ее взгляд был полон надежды, голубые глаза широко раскрылись. Еще один шанс сделать предложение был упущен: пауза повисла, затянулась и вызвала неловкость.

— Мне будет удобнее в башне, — сказал Иан и принялся торопливо подниматься по лестнице. Пенелопа смотрела вслед ему, стоя у подножия.

Иан вдруг поймал себя на мысли, что он спасается бегством, совсем как Алана. Он стиснул зубы и продолжал свой путь наверх. Нет, он никуда и не думал бежать.

Несомненно, его кузина сейчас направится прямиком в комнату его тетушки. Вдвоем мать и дочь примутся строить планы следующего этапа его поимки, решать, как поставить его на колени — точнее, на одно колено. Его сочтут упрямым и неотесанным, а на самом деле он просто опасается за чувства Пенелопы и свои собственные. Так или иначе, ему придется смириться с неизбежным и найти способ произнести те самые слова.

Но только не сейчас — может, через день-другой. После того как уедет Алана Макнаб.

Глава 8

— Элизабет, просыпайся! — Фиона потрясла за плечо кузину.

— Который час? — сонно пролепетала Элизабет. — Наверное, рано, еще даже не рассвело.

Фиона не переставала удивляться: неужели в Англии принято спать допоздна?

— Уже почти десять. А темно снаружи из-за непогоды. Иан, к счастью, вернулся, и ты не поверишь — у нас гости, как и сказала Энни!

— Кто? Твоя истинная любовь? — пробурчала Элизабет, ныряя с головой под одеяло. Но Фиона решительно стянула одеяло с кузины, и та сжалась в комочек, взвизгнув от холода.

Фиона скрестила руки на груди.

— Может, даже истинная любовь, только не моя. Она красива, молода и вдобавок сестра графа.

Элизабет разом открыла глаза.

— Правда? Откуда же она взялась?

Фиона схватила подушку, прижала к груди и обняла.

— Она сбилась с пути, ее чуть не занесло снегом, а Иан спас ее. Так романтично, правда?

— Да… — Элизабет вздохнула и села на постели, ее глаза взволнованно заблестели. — Говоришь, кто она?

— Ее зовут Алана Макнаб. Энни говорит, привезти ее сюда было все равно что пустить кошку к голубям, — повторила слова старухи Фиона.

Элизабет нахмурилась.

— К каким еще голубям? — Приподняв брови, Фиона подождала, когда до кузины дойдет смысл ее слов. — А-а, ты про Пенелопу! Голубка Пенелопа… — она захихикала.

— Вот именно, — лукаво усмехнулась Фиона.

— Она хорошенькая?

Фиона вздохнула.

— Да, очень.

— Блондинка или брюнетка?

— Брюнетка, — сообщила Фиона.

Элизабет вздохнула.

— Тогда хорошо. Англичане предпочитают блондинок — так мама говорит, не мне, конечно, а Пенелопе, потому что она у нас украшение семьи, а у меня волосы мышиного цвета. А глаза?

— У нее их два, — сострила Фиона.

— Я про цвет, глупая.

— Цвета шотландского нагорья морозным утром — золотисто-коричневые с серебром, — объяснила Фиона.

— А у Пен просто голубые. Она пухленькая или тоненькая?

— Стройная, но… — Фиона сделала выразительный жест руками перед собственной плоской грудью. Элизабет вытаращила глаза. — И ноги у нее тоже красивые — вернее, красивая та нога, которую я видела, хоть она и была сплошь в синяках и царапинах. В метель она упала и поранилась, а Иан нес ее всю дорогу до дома, и…

— Нес! — Элизабет прижала ладони к груди. — Далеко?

— Конечно, я же говорю — всю дорогу, много-много миль, закутав в свой плед и перевязав рану своим носовым платком. Тем самым, который я вышила и подарила ему на прошлое Рождество.

Элизабет склонила голову набок.

— Носовым платком? Это что, шотландский обычай?

Фионе вспомнилось, каким ласковым взглядом ее брат смотрел на Алану. И взгляд Аланы был таким же, и оба они, казалось, не замечали никого вокруг.

— Не знаю… — с расстановкой произнесла она. — Если и так, я, наверное, еще слишком молода и не понимаю, в чем его значение.

— Значит, надо выяснить! — Элизабет спрыгнула с постели и бросилась к шкафу. Вытащив платье, которое надевала накануне, она принялась рыться в кармане. — Вот, последний остался… — она извлекла пучок трав — точно такой же, какие они сожгли в камине. — Мы сможем добыть прядь ее волос?

Фиона изумленно уставилась на кузину.

— Не глупи! Как можно прийти к гостье, да еще раненой, и попросить у нее прядь волос?

— А что такого? — возразила Элизабет. — Или отрезать потихоньку, пока она не видит.

— Тогда она точно подумает, что мы обе спятили!

— Неужели тебе не интересно? — воскликнула Элизабет. — А если она и есть истинная любовь Иана, как по волшебству присланная сюда как раз на Рождество?

Фиона ощутила, как по телу пробежал трепет. А вдруг и правда?.. Она отмахнулась от волнующих — мыслей.