Киран Крамер - Любовь и прочие неприятности

Бун не хотел думать об этом сейчас. Его ожидала другая проблема, вероятно, не менее болезненная, и он с удовольствием сбежал бы от нее, но не мог.

– Я тут! – крикнула мать с кухни.

– А где отец? – спросил Бун, остановившись в проеме двери.

– В кабинете. – Бекки Ли подставила сыну щеку для поцелуя. – Как дела дома? Как твои гостьи?

– Все хорошо. Только вот сохранить все в тайне не удалось, и теперь весь город знает, что они живут у меня. Что ж, этого следовало ожидать, рано или поздно все равно узнали бы.

Бекки Ли тяжело вздохнула:

– Что теперь подумают люди, узнав, что ты живешь под одной крышей со своим оппонентом? Это ведь, мягко говоря, странно. И куда катится мир?

– Не переживай. Я не считаю, что это важно.

Она сжала губы и проговорила:

– А я уверена, что ты ошибаешься: важно, еще как важно! – Бекки Ли положила нож для чистки овощей на стол. – Я слышала, тебя пригласили в округ на какое-то важное мероприятие, где будет даже та самая певица, которая…

– За которой вечно бегает толпа поклонников из Голливуда…

– А также вице-губернатор. Боже мой! И ты отказался!

Бун не стал объяснять матери, что причина – завал на работе.

– Слушай, я хочу забрать одну книгу из своей старой комнаты.

– Да пожалуйста. – Ответ Бекки Ли прозвучал резковато.

Но все шло неплохо. Да, Бун брат Ричарда, но живет так, как считает нужным, принадлежит лишь себе, и даже у родителей нет права указывать ему, что делать.

Бун знал главные недостатки отца и матери: они часто бывали эгоистичны и жестоки, но все равно любил их и прощал. В конце концов, все люди не идеальны.

Бун, привлекательный амбициозный мужчина тридцати двух лет, читал, как ученик четвертого класса, потому что страдал от дислексии[8], однако удачно скрывал ото всех свой недуг – так посоветовали родители. Да Бун и сам не желал распространяться на этот счет, хоть и не испытывал стыда, но Бреддоки его стыдились. Все же вне родительского дома – на работе, на футбольном поле да и где угодно в городе – Бун был самим собой и совершенно не боялся ненароком обнаружить перед кем-то свой недостаток.

Кроме того, чтобы скрыть свои недостатки и подчеркнуть достоинства, он постоянно работал над собой.

Бун поднялся в свою старую спальню, нашел в ящике стола выцветшую открытку и, сев на край кровати, прочитал ее дважды, трижды, затем взял телефон и набрал номер.

– Привет, Элла! Это Бун.

– Бун! Как ты?

Элла была на четыре года моложе Буна и вела свой маленький бизнес – торговала гончарными изделиями собственной выделки.

– Хорошо. Давно не созванивались.

– Да, и правда!

Бун помолчал немного, глядя на открытку.

– Твоя мать говорила, что я могу в случае необходимости обратиться к тебе за помощью.

– Я и не отказываюсь. Буду рада помочь, Бун. Когда ты говоришь о маме, у меня возникает чувство, будто она все еще с нами.

– Да. Я скучаю по ней.

– Я тоже.

Бун вздохнул.

– Что ж… Я думал, что никогда не позвоню: надеялся самостоятельно решить эту проблему.

– Так, что я могу для тебя сделать? – мгновенно отреагировала Элла.

– Я постоянно прошу свою ассистентку читать мне нужные материалы, не объясняя, почему не делаю этого сам. Вот почему и стараюсь лишний раз не обращаться к ней с этой просьбой, а поэтому многое не могу контролировать. Например, я не в курсе, что пишут в «Баглере» о совещаниях в администрации округа, а новости узнаю только из разговоров. В последнее время я уделял много времени школе, поэтому упустил важный момент. В мэрии допустили очень серьезную оплошность, и я в шоке, что в муниципалитете никто не обратил на это внимания. Но работать так дальше просто невозможно.

– Понимаю.

– Я бы просил тебя читать «Баглер», а потом рассказывать обо всем, что мне следует знать. Особое внимание попрошу уделять статьям, посвященным собраниям в округе. К тому же как мэр я ежедневно сталкиваюсь с кучей бумаг, которые необходимо прочесть, не говоря уже о школьных документах и электронных письмах. Порой я сижу ночи напролет, чтобы все успеть.

– Бун, мне очень жаль.

– Да, в общем-то, ничего страшного. Правда, я всегда все держу под контролем, но вот в последние дни…

Бун рассказал ей обо всем, что произошло за последние две недели: и о появлении у него политического оппонента, и о продолжительных тренировках на футбольном поле.

– Я просто ничего не успеваю, – подвел он итог, – и мне необходима помощь. Предлагаю тебе должность моего личного ассистента на полставки.

– Я заинтересована.

– Очень рад. Я понимаю, у тебя уже есть работа и полно своих дел, но я буду хорошо платить. Мне просто нужен человек, который читает быстрее меня.

– Сколько часов в неделю тебе нужно?

– Десять-пятнадцать, зависит от того, как будешь успевать. Многое нам придется обсуждать по телефону, поэтому я дам тебе свой личный номер, чтобы тебе не пришлось связываться со мной через ассистента. Но иногда придется и встречаться. Я бы хотел сам приезжать к тебе и заниматься, как прежде занимался с твоей матерью.

– Согласна.

– Я буду парковаться на заднем дворе, хорошо? Не хочу, чтобы в городе кто-то знал о наших встречах.

– Договорились. У меня здесь полно свободного места. Я даже рада, что ты сам будешь приезжать, поскольку моя машина вряд ли до тебя доедет. Быть может, приступим уже завтра?

– Отлично! – Бун немного расслабился. – Спасибо. Заеду сразу после завтрака.

– Идеальное время. Дети будут в школе.

Каждый раз, когда Бун вспоминал о миссис Каррисон, у него болезненно сжимало горло.

– Я безгранично благодарен твоей матери, Элла. Без нее я бы не достиг ничего.

– Ваши слова трогают меня до слез, тренер, – с легким смешком ответила Элла. – Или, быть может, мне называть вас «мистер мэр»? Для меня честь работать с тобой. К тому же ты хорошо платишь, а гончарам в наше время живется нелегко.

– Я тебя услышал.

Они поболтали еще немного о детях Эллы и о том, каково ей живется одной, с тех пор как муж ее бросил, уехав из штата и оставив собственных детей без финансовой поддержки. Бун пожалел, что не предложил ей работу раньше, просто чтобы помочь, а положив трубку, порадовался, что их сотрудничество принесет пользу им обоим.

Но Бун никому не расскажет об этом, особенно родителям. Они не вспоминали о его «маленькой проблеме» с тех пор, как в шестом классе учитель обнаружил у него затруднения с чтением.

По словам матери, у Ричарда никогда не было подобных проблем. Как и у Дебби, которая стала профессором.

Бун один такой.

– Ты совсем не выглядишь как кандидат в мэры, – сказала Салли Сисси в библиотеке на следующий день. – А следовало бы поработать над своей внешностью: телерепортеры вот-вот нагрянут.

– Откуда ты знаешь?

Сейчас основной задачей Сисси было поддерживать в библиотеке максимально возможный порядок. В данный момент они с Салли работали над новым плакатом для доски объявлений: ученый червячок вылезает из своей норы в яблоке с книгой и декламирует: «Читать полезно!» Ватман подарили Салли в мясном отделе «Харрис титер», и она почти все нарисовала сама. Червячок получился довольно забавным, словно герой психоделического мультика, а написанные в облачке над его головой слова моментально бросались в глаза – шрифт был резкий и взбалмошный, как сама Салли.

Сисси понравился этот плакат. Она могла рассматривать его хоть весь день. Разумеется, книжный червь – это банально, однако у Салли червячок получился особенный. Взрослые, увидев его, скорее всего погрузятся в воспоминания о своих школьных годах, а дети просто не смогут не заметить такой яркий и броский рисунок. Хэнку Дэвису он тоже понравился. Они вместе с Салли даже покрутились и попрыгали вокруг плаката – сами они называют это «танцем червячка».

Беседа с дорогими людьми за рисованием плаката в библиотеке напомнила Сисси о том, что подобное никогда не повторится, если Буну удастся реализовать свои планы. Возможно, она надеется слишком на многое, и не факт, что, даже победив на выборах, она сможет убедить администрацию округа отказаться от слияния библиотек соседних городов, но Сисси решила идти до последнего: предпринять любые меры, лишь бы оставить библиотеку в Кетл-Нобе, хотя бы ради таких вот моментов в компании Салли и Хэнка Дэвиса.

Они делали эту библиотеку особенной. Да что там, они делали особенной саму жизнь Сисси.

Салли наконец дорисовала крутую шляпку на голове червячка.

– Заходила рыженькая журналистка, пока ты была в отделе детской литературы с семейством аманитов.

– Официантка Старлы быстро работает. – Сисси взяла почти пустую баночку из-под синей краски, думая, не заказать ли новую, и решила, что все-таки стоит.

– О, вообще-то с ними связывалась не Зоэ. – Салли горделиво выпятила грудь. – А я.

– Салли!

– Я не могла не позвонить им! Тем более что статья о забастовке так и не появилась.

– Ты права, – поникнув, сказала Сисси.

– Ты была так занята сбором подписей, а я как раз заменяла тебя, когда объявилась эта репортерша. Во время разговора она постоянно хмыкала, как же меня это раздражало! Хэнк Дэвис ее просто возненавидел. Мы были безумно рады, когда она ушла.

– Железный человек, – сказал Хэнк Дэвис, протягивая Сисси свою любимую книгу «Где Уолли?».

Конечно, она не откажется полистать книжку вместе с ним. Сисси взяла «Где Уолли?» и села за стол.

– Присаживайся, – указала она на соседний стул.

– Нет, она не может, Хэнк Дэвис. – Салли выхватила книжку из рук Сисси. – Завтра приедут люди с телевидения, а Сисси не готова.

– Почему же, готова! Я знаю, что говорить!

– Да всем все равно, что ты скажешь, потому что выглядишь неподобающе! Тебе нужен свой стиль, как у нас с Хэнком Дэвисом. Рыжеволосая леди сказала, что нельзя надевать одежду в горошек и в полоску. Они, кстати, также возьмут интервью у Буна.