После 14 февраля я решил действовать более активно. Ведь я уже намекнул А. о своих намерениях, о моём отношении к ней. Я решил ей позвонить. Был четверг. Вечер.

– Алло, добрый вечер, как дела?

– Привет, не жалуюсь, твои как? – мне ответил приветливый и нежный голос.

– Все отлично, я тебя не отвлекаю от каких-либо важных дел?

– Нуу, нет, а что?

– Да так, хотел отдать тебе твою книгу по фармакологии, ты дома сейчас?

– Да, занималась уборкой, а может, завтра отдашь в универе?

– Ну, А., давай сегодня, я не хочу завтра ее тащить, она огромная, эта книга! Давай я сейчас приду к тебе, ты выйдешь к подъезду…тебе же не сложно?

– Ну хорошо, позвонишь, как придешь.

– ОК, до встречи.

Я начал спешных ходом собираться. Из всех рубашек только одна была глаженная. Эта фиолетовая рубашка, я до сих пор ее помню! Я одел ее, натянул штаны, накинул куртку. На улице было темно, шел снег, в общем, обычная февральская погода, но я не стал надевать шапку. Потому что в шапке я всегда похож на клоуна. А еще, после шапок у меня всегда торчат волосы в разные стороны. Ненавижу это состояние. Я вышел из дома, взяв с собой эту большую серую книгу по фармакологии, снег, кружась, падал мне на голову, попадая за шиворот, но меня это ничуть не останавливало! Я просто шел быстрым шагом, стремясь поскорее увидеть А.       Дойдя до ее дома, я спешно достал телефон из кармана, пальцы от мороза плохо попадали на сенсорный экран моей Nokia, порой приходилось тыкать в него по нескольку раз. Я набрал ее номер, сказав, что я уже здесь. Через три минуты я услышал, как кто-то спускается по лестнице. Мое сердце застучало, мне даже показалось, что мне тяжело дышать! Я делал глубокие вдохи и медленные выдохи. Как подросток на первом свидании! Открылась дверь подъезда, и А. вышла. На ней был домашний «прикид». Спортивные штаны, с такой блестящей полоской сверху до низу, какая-то прикольная шапка, наподобие берета, и такие интересные сапожки. У этих сапожек даже есть какое-то название, но хоть убей, сейчас не вспомню. А. была очаровательна, прекрасна, и в ней я чувствовал такой приятный аромат, что тянет и не дает покоя, и даже чертов зимний холод не мог сломить то притяжение!

– Привет, видишь, как быстро я примчался! – сказал я ей, и встал поближе, чтобы…Не знаю, просто встал поближе!

– О, привет, ты не замерз? А как же шапка?

– Да ладно, мне не холодно. Ты же меня знаешь, я не мерзну. Вот, принес тебе твою «любимую» книгу.

– Ой, спасибо, я так ее ждала! – игриво пошутила А. И в ее улыбке мне так хотелось утонуть! Хотелось взять ее за руки, обнять, прижаться ближе и просто мечтать! Говорить обо всем на свете, лишь бы этот момент не заканчивался! Плевать на холод, плевать на все! Но я не мог этого сделать. Я знал, что должен пригласить ее на свидание. На первое свидание.

– Слушай, а ты умеешь на коньках кататься? – я улыбнулся в этот момент.

– Ну, Роберт, знаешь, честно, нет. Ни разу не каталась. Я боюсь.

– Так, А., не нужно бояться. Ты видишь меня, я живой стою перед тобой, я тоже не умел когда-то. Слушай, давай в субботу сходим, покатаемся? Я обещаю, от тебя не отойду, не дам тебе упасть.

– Ммм, не знаю, посмотрим. Давай созвонимся в пятницу и решим, хорошо?

– Хорошо, но только знай, я был бы очень рад, если б мы пошли. Ну ладно, не мерзни тут, заходи, я тоже побегу, не хочу, чтобы ты заболела из-за меня, – на самом деле я просто не знал, что сказать после того, как пригласил ее на свидание.

– Ну ладно, пока, я побежала.

– Пока.

Я пришел домой, и непонятно почему, но я так был счастлив. Я просто был очень рад видеть ее, просто был рад, что наконец-то сделал еще один шаг. Какой я был глупец. Хотя, глупо так говорить сейчас.

Настала пятница.

Ненавижу тот день. Черная февральская пятница!

– Привет, как дела? – я волновался, я долго не решался позвонить, хотел даже просто написать смс, но все же позвонил.

– Привет, все нормально, ты как? – ее голос был сух, знаете, как запись на автоответчике, которую ты слышишь уже миллионный раз!

– Все ОК, я тут посмотрел на календарь, сегодня вроде пятница, думал, может, сходим завтра на каток? Как думаешь?

– Роберт, мы же друзья друг другу?

– А., ты чего? Друзья не дарят открытки на 14 февраля, понимаешь, ты мне как девушка интересна, мне хочется с тобой погулять, узнать тебя с другой стороны…

– Я не могу, я не пойду на каток.

– Почему? – отчаянная попытка понять и так уже понятный финал этого разговора.

– Роберт, все может остаться так, как было, мы можем быть друзьями, если хочешь. Пусть все будет как раньше.

– И что мне теперь делать? – я задал глупый вопрос.

– Я не знаю. Поговори с друзьями, что вы обычно делаете, то и сделай.

– Ты не понимаешь? Я не на одну девушку так не смотрю так, как на тебя! Мне хочется общаться с тобой! Хочется, понимаешь? Какой из меня друг, если я не достоин быть с тобой?

– Давай не будем, мне пора. Пока.

– Хм, ну пока.

Я полностью был в отчаянии. Я не понимал, почему так произошло! Хотя, я понимал. Она просто не хотела со мной встречаться, но принимать этого мне не хотелось. Чертов облом. Это был один из худших дней в моей жизни. Меня тошнило после этого разговора. Я не знал, что мне делать. Да мне и не хотелось что-то делать, я хотел просто лечь и валяться, словно мешок, набитый какой-то тяжелой пустотой. Именно пустотой! А еще было отчаяние. И разочарование. Но я не мешок, поэтому я не мог просто лечь и валяться в безмолвии наедине со своей…пустотой, отчаянием и разочарованием. Знаете, такая триада эмоций, захлестнувшая меня в эту чертову пятницу. Я смотрел на люстру, что освещала комнату, в которой я лежал на кровати. Я смотрел на пол, на потолок. На чертов мобильник. Я заказал такси.

Через 15 минут приехала машина, о чем я узнал по звонку, в котором робот-автоответчик назвал мне марку машины и номер: серый Renault, 347. Накинув куртку и надев ботинки, я выбежал к подъезду. Я даже шапку свою захватил. Таксист выглядел…как обычный таксист. Которых тысячи. Мы даже не запоминаем их лиц, потому что они, как часть машины, они и сами машина, механизм, прикрученный ногами и руками к автомобилю. Единственное, что мне запомнилось это лысина.

Лысый таксист, снег, холод, поздний вечер, пустота, отчаяние и разочарование. Удивительный коктейль.

– Здравствуйте.

– Здоров, какая квартира?

– 38.

– Куда едем?

– Ммм… Давайте в бар, что на Карла Маркса, «Хмель и солод» кажется.

– Хорошо, поехали, – без оптимизма промолвил лысый таксист.

Минут через десять мы доехали до точки назначения. Я говорю «минут через десять», потому что пока мы ехали, на радио отзвучали три песни. Средняя продолжительность одной песни три-четыре минуты. Вот. Расплатившись с таксистом, я вышел на улицу, прошел пять метров и завалился в этот чертов бар. Типичный бар: тусклый свет, бармен у стойки, за столиками сидят мужики. Те, кто пришел недавно, мало разговаривают и в основном пьют пиво, те, кто уже давно здесь – они либо в стельку, либо…их здесь нет.

Знаете, как в американских боевиках, я подошел за барную стойку, сел за стул, и начал думать. Долго думал, вообще стоит ли мне пить алкоголь?

– Добрый вечер, – все приличные люди, которые пришли нажраться, именно так начинают разговор с барменом.

Бармен кивнул, и пошевелил губами, мол, здравствуйте.

– Что будете заказывать? – сказал он после шевелений губами.

– Виски с колой, пожалуйста.

Через три минуты мой заказ был готов. Этот момент я помню отчетливо: взяв стакан в руку, я сделал небольшой глоток. Затем на меня вновь навалило, навалили эти чувства, эта боль, этот удар, я взял и осушил чертов стакан до дна.

– Повторите.

Я сидел, опустив голову вниз, как конченый человек, жизнь которого сведена лишь к осознанию своей боли и отсутствию способности что-либо изменить.

– Повторите.

Мне не хотелось есть. Меня выворачивало при одной лишь мысли о еде. Я не закусывал. Я был так несчастен.

– Повторите.

Я поникший и никчемный. Проживающий бессмысленную жизнь в бессмысленном мире. Ни в чем нет смысла. Даже в поиске смысла нет смысла. Мы ничего не можем изменить, и в то же время, даже если мы попытаемся что-то изменить, во вселенной ничего не изменится.

– Можно повторить.

Мы капли в огромном океане. Мы маленькие островки биомассы. Мы иголка в стоге сена. Мы крохотная планета в гигантской вселенной. Мы ничто. И всегда им будем. И даже если нас не будет – мы ничто. Потому что ничто, даже если оно есть, оно продолжает оставаться ничем.

– Повторите.

…

– Повторите.

…

– Можно еще разок.

…

– Повтори.

Мои губы и нос онемели. Мой желудок наполнен алкоголем. Глаза тяжело поднимаются. И все. У меня есть мобильник в кармане. Я же такой смельчак. Но даже в стельку пьяный я не звоню А. Я так разочарован во всем, во всем, что меня окружает. Мне ничего не интересно. Мне не хочется жить, но мне и не хочется умирать. Вот стать бы камнем и валяться бы себе на земле. Молча и тихо. Может раз в год меня кто-то сдвинет с места, или толкнет ногой, а может, если повезет, кто-то об меня спотыкнется и обматерит, что есть мочи. Но нет – я не камень. Я пьяный человек. И несчастный. Каких миллионы на свете. Я один из них. Теперь я в их биомассе. Серая и невзрачная, беспомощная и бесполезная, апатичная и депрессивная, огромная и…огромная биомасса. Как скалы в горах. Вроде они и есть, и даже порой по ним кто-то лазает, но они просто есть и всё. И никакого толку. И на хрена они вообще нужны? Для эстетики? Ведь даже когда на них выпадает снег, на них не покатаешься. Это ведь скалы. На то они и скалы, что о них можно разбиться или сорваться с них. Они ненадежные и… колкие.


Искра жизни XII /2011/

После чертовой пятницы, началась чертова суббота. Затем пришло чертово воскресенье. И все эти дни как один были похожи друг на друга. Как в фильме «День сурка». Выпивка, дорога домой, похмелье и лютый холод. Казалось, нет ничего ужаснее. Я ведь был такой, какой я есть, как девушка смогла загнать меня в такую «дыру», в такую никчемность?! Но моя гордость начала побеждать это депрессивное состояние. Я встал на ноги, в понедельник утром мне уже не хотелось нажираться в стельку, я пошел на занятия. Придя утром в универ, я встретил А. Она сидела в лекционном зале и место рядом с ней было свободно. Раньше я там сидел, рядом с ней. Но теперь всё было иначе – я переполз в биомассу несчастных, а значит, я уже не могу сидеть рядом с А. и разговаривать с ней обо всем на свете. Мы больше даже не друзья, мы даже не будущие коллеги, но мы и не враги. Мы просто две параллельные линии, идущие в пространстве, и нам не дано пересечься, ведь один из нас отверг другого, и другой оказался отвергнутым. Так часто бывает с людьми, которые доселе дружили, но кто-то из них влюбился и теперь между ними лишь безмолвие. Даже не стена, и не пропасть. Просто безмолвие. Я был зол на А., не знаю, справедлива ли была моя злость? Мне хотелось, чтобы ей тоже было больно, и я совершил банальность и глупость. Я решил попробовать «замутить» с Эммой. Эмма училась с нами, и А. ее прекрасно знала. Они часто общались друг с другом, смеялись и даже вместе кушали в столовой. Эта идея пришла в голову именно в понедельник, хотя, моя голова болела после трех ужасных «дней сурка», но все же это не помешало родиться этому идиотскому и банальному плану в моем мозге.