«Чертов Ротмер! — думала она, спускаясь по узкому трапу. — Впрочем, я сама во всем виновата. Ах Тесс, Тесс, что бы я ни отдала, лишь бы ты осталась жива!»

Глава 4

Откинувшись на спинку стула, Пенни рассеянно водила пальчиком по краю маленькой фарфоровой чашки, глядя в иллюминатор на празднично улыбающееся море. Маленькие сияющие брызги волн легко скользили по толстому круглому стеклу, словно навернувшиеся на глаза океана слезы радости.

На душе же у Пенни было пасмурно. Другие, тяжелые слезы печали стояли у нее в глазах. Холодное дыхание отчаяния мучило ее сердце. Как угрюмые ночные призраки, вились перед нею неразрешенные тяжкие вопросы. И кровь, приливая к голове, стучала в висках.

Ах, если бы Тесс была жива! Если бы она смогла найти ее за эти два оставшихся дня! Но может быть, надежды напрасны? Может быть, Слоун Ротмер держит Тесс взаперти, скрывая от всего мира? Тогда искать ее надо иначе. Слоун еще в юности была умной и хитрой бестией, еще в колледже она умела ловко прятать следы своих грязных делишек при помощи денег и связей. И то, что Тесс, как говорят, прыгнула с борта «Королевы Нассо», вызывает серьезные подозрения на ее счет.

Дверь каюты со скрипом распахнулась. Пенни вздрогнула, но не обернулась на звук, стараясь успокоиться и встретить вошедшего тихой, умиротворенной улыбкой.

— Вернулись вертолеты, мисс Гамильтон, — послышался за спиной голос лейтенанта Биндара.

Она кивнула и, поставив на небольшой, привинченный к стене столик фарфоровую чашку, повернула голову. Лейтенант стоял в проеме двери, не входя в каюту.

— Как чувствует себя спасенный? — бодрым тоном осведомилась Пенни.

Она понимала, что обязана поинтересоваться здоровьем найденного ими человека. Хотя, честно говоря, ей сейчас не было никакого дела до этого вымокшего волосатого хиппи.

— Он все еще без сознания, — ответил Биндар, заходя в каюту и оставляя дверь слегка приоткрытой. — О нем позаботятся медики. Тем более что мы быстро приближаемся к берегу.

— Хорошо, — рассеянно произнесла Пенелопа и опустилась на сиденье большого мягкого кресла, мысленно проклиная свою бесчувственность. Ведь, право, этот парень совсем не виноват в ее бедах. — А вы знаете, кто он?

— Нет, — покачал головой лейтенант, опускаясь в кресло напротив нее. — Как это ни странно, но при нем не обнаружено никаких документов, удостоверяющих личность. И даже на одежде нет никаких меток.

— Что ж в этом странного? — пожала она плечами, вспомнив то время, когда сама одевалась в чужие обноски. — Не каждый может себе позволить носить вещи, купленные в фешенебельном магазине.

— Да, но это еще не все, — возразил Биндар, слегка покраснев от ее замечания. — Все его вещи прошиты вручную. Нет ни одного шва, на котором можно было бы обнаружить машинную строчку, ни одной молнии — лишь грубые деревянные пуговицы.

— В этом тоже нет ничего из ряда вон выходящего. Может быть, он принципиально носит лишь самодельную одежду. А при нем не обнаружили каких-либо бумаг? Визы, например.

— Нет, — вновь покачал головою лейтенант. — Правда, в подкладку его куртки зашиты какие-то монеты.

— Неужели? — улыбнулась Пенни, откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу. — Ну, это не слишком много скажет нам о его личности.

— Вы думаете? — хитро прищурился Биндар, глаза его приняли загадочное выражение, словно он готовился сказать нечто неожиданное. — А тяжелая золотая цепь у него на шее? Кожаные ботфорты на ногах? Зачехленные ножи на поясе? И наконец, старинный заряженный пистолет? Что вы скажете об этом?

Пенни пожала плечами. Перечисленный антиквариат не произвел на нее большого впечатления. Она лениво потянулась и приготовилась отвечать. Но тут пронзительный крик разорвал наполненную глухим гулом работающих машин тишину железной утробы небольшого катера. Гулким эхом простонал он в коридорах и кают-компаниях, заставив покрыться мурашками похолодевшую спину Пенелопы. Расширившимися от удивления глазами смотрела она в сторону приоткрытой двери каюты. Потом, словно очнувшись от неожиданно поразившего ее столбняка, обратила взгляд на Биндара, который, резко вскочив на ноги, уже спешил к выходу. Вдруг дверь широко распахнулась, и маленький человек в белом халате пулей влетел в каюту, едва не сбив с ног оторопевшего лейтенанта.

— Это немыслимо! — закричал он. — С ним невозможно сладить!


Рэмзи проснулся неожиданно, будто кто-то вылил на него ушат холодной воды. Судорожно вдохнув свежий воздух, он почувствовал какой-то странный жар в груди, словно маленькие злые человечки разводили там колючие ядовитые костры. Закашлявшись, О'Киф ощутил на своих плечах удерживающие его на кушетке руки, — Успокойтесь. Все в порядке, — произнес над ухом тихий мужской голос.

«Англичане, — подумал Рэмзи, — Вот влип, черт возьми!» И тут же, яростно закричав, бросился на сдерживавшего его человека. От неожиданного сильного толчка тот отлетел в сторону, ударившись головой о стенку каюты. Дрогнули и зазвенели стеклянные шкафы, стоявшие вдоль стен. По полу блестящим серебряным веером рассыпались металлические инструменты. Какие-то баночки, коробочки, как крупный весенний град, опрокинулись на голову Рэмзи. Он сорвал с лица тугую марлевую повязку и сел на покачивающейся под ним койке.

— Пожалуйста, успокойтесь! — крикнули, подбегая к нему, два человека в белых халатах и попытались уложить его обратно.

— Английские ублюдки! — зарычал он и неожиданно закашлялся. — Я сверну ваши вонючие шеи, ежели вы не уберетесь отсюда!

Он нагнулся, чтобы выхватить из-за голенища нож, но нащупал лишь голую волосатую ногу. Это было совсем некстати. Но О'Киф не привык легко сдаваться. Ударами могучего, крепкого кулака он раскидал своих противников в разные стороны и потер в волнении руки, ожидая нового нападения.

«Мы еще посмотрим — кто кого!» — думал он, мрачно усмехаясь. Эти олухи вознамерились взять его голыми руками. Но они еще узнают, кто такой Рэмзи О'Киф! Вряд ли они смогут противостоять ему в честном бою!

Резким ударом он отправил обратно поднявшегося было с пола и пошедшего на него человека. Кровь из разбитого носа брызнула на белый халат, маленькими алыми лепестками увядшей розы окрасив грудь упавшего. В этот момент распахнулась дверь, и в каюту вошел лейтенант Биндар. Он тут же был сбит с ног страшным ударом.

Пенни, из коридора с любопытством следившая за происходящим, поспешила ему на помощь. Но лейтенант уже вскочил на ноги, встряхиваясь и расправляя плечи. Пытаясь сохранить достоинство, с невозмутимым выражением лица он попятился к двери и, вытянув вперед руку, вежливо обратился к Рэмзи:

— Сэр…

— Тебе мало, коротышка? — перебил его О'Киф. — Ты еще свое получишь.

— Сэр, — повторил Биндар, гордо вскидывая свою маленькую голову. — Будем считать этот инцидент последствием пережитого вами шока. Вам было плохо, а мы вам помогли. Потому, я прошу вас, успокойтесь. Мы не причиним вам вреда.

Рэмзи недоверчиво усмехнулся.

— Тогда верните мне оружие, — предложил он.

— После всего, что вы натворили? — Лейтенант обвел рукой каюту, указывая на разбросанных по углам, словно мятая ветошь, людей. — Ваше оружие заперто в моем сейфе.

— Мне ни к чему знать, где оно заперто, английская свинья!

Лейтенант возмущенно вздернул свой маленький носик.

— Я житель Багамских островов! — гордо заметил он.

Но в этот момент Рэмзи краем глаза увидел подкрадывавшегося к нему сзади матроса. Удар кулака — и матрос вылетел через распахнутую дверь на палубу.

— Прекратите немедленно! — взвизгнул Биндар, теряя все свое хваленое хладнокровие. — Эти люди спасли вам жизнь.

Но О'Кифу было уже не до лейтенанта. Удивленно раскрыв глаза, он смотрел на стройную рыжеволосую женщину, только что переступившую порог каюты. Изящная толкая фигура, легкие точеные ножки в белых высоких туфельках. Было чем залюбоваться старому морскому волку. «Чудо как хороша!» — с восторгом подумал Рэмзи. Только одно вызывало недоумение: почему она так легко одета, когда в каюте полно посторонних мужчин?

Вдруг что-то укололо его в спину. Он оглянулся и увидел тонкую блестящую иглу, прикрепленную к длинному стеклянному цилиндру, наполовину наполненному прозрачной золотистой жидкостью. Этот странный предмет лежал на столике возле кровати. И Рэмзи, неловко повернувшись, вероятно, задел острие ужалившей его иглы.

В то же мгновение у него закружилась голова. Он с недоумением и укоризной посмотрел на стоящего посреди каюты лейтенанта, затем на симпатичную рыжеволосую женщину и, отчаянно чертыхаясь, безвольно осел на пол.

— Твое колдовство не пройдет тебе даром, англичанин, — презрительно бормотал он, потрясая в воздухе неожиданно отяжелевшим кулаком, пока три матроса волокли его по полу к кровати.

Биндар облегченно вздохнул и вытер рукавом покрывшийся испариной лоб. Врач вновь склонился над притихшим больным. А Пенни стояла посреди каюты ошеломленная и растерянная. Она не знала, что и думать о сцене, разыгравшейся перед ее глазами.

Странный человек! Как он похож на сказочного морского пирата, когда, мускулистый и решительный, покрытый темным бронзовым загаром, всегда готовый к битве, сквернословя, бросился на окружавших его врачей! А эти темно-каштановые волосы, вьющиеся по широким плечам! Нет, теперь они уже не казались ей прической хиппи.

Пенни подошла чуть ближе к кровати, чтобы вглядеться в лицо незнакомца. Он лежал, беспомощно вытянувшись, и сердито щурился, разглядывая обступивших его медиков.

— Нечестная игра, — бормотал он, но, заметив ее, криво улыбнулся и более миролюбиво произнес:

— Рэмзи О'Киф. К вашим услугам, сударыня, покуда бьется сердце в этой груди…

И тут он потерял сознание. Пенелопа вопросительно взглянула на доктора. Тот покачал головой и сказал:

— С ним все в порядке. Никаких травм мы не обнаружили. Если не считать неглубокого пореза на ноге, видимо, от спрятанного за голенищем ножа, синяка у позвоночника да явного нервного переутомления.