– Я сам провожу, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – К тому же мне тоже нужно надеть свои доспехи.

Юэн спрятал ранее свои вещи в широкой расселине между двумя скалами. Это место не могло служить укрытием, но отлично подошло для хранения оружия и доспехов, когда он отправился, чтобы забрать Джанет.

Он двинулся прочь, прежде чем кто-нибудь смог возразить, и с облегчением услышал позади себя ее шаги. Несмотря на чертовскую боль, Юэн старался идти ровно и опирался всем своим весом на правую ногу. Он и не замечал, что хромает на левую ногу, пока Джанет не указала ему на это.

Ощущение теплой крови на правом бедре говорило о том, что рана вновь открылась. Но Хелен позаботится о ней, когда они вернутся. Меньше всего ему хотелось, чтобы Джанет хлопотала над ним и, Боже упаси, прикасалась к нему.

Он улыбнулся, вспомнив о странном разговоре с Джанет о жене Маккея. Старая и с изъянами на лице? Почему она так о ней говорила?

Юэн остановился у старой хижины рыбака. Это было простое сооружение из плоских камней, даже не скрепленных известковым раствором. Оно покосилось на один бок, но тем не менее выглядело вполне прочным. Покрытая дерном крыша почти полностью разрушилась. Эта постройка не могла защитить Джанет от непогоды, но здесь она могла уединиться, чтобы переодеться.

– Хотите, я зажгу факел?

Она взглянула на небо и покачала головой.

– Мне хватит света, чтобы переодеться. Я постараюсь сделать это быстро. – Она вздрогнула. – Здесь слишком холодно, чтобы задерживаться. Такое ощущение, что скоро пойдет снег.

Юэн подозревал, что она права: следующие несколько дней будут очень тяжелыми. Но, по крайней мере, холод поможет ему контролировать себя.

Юэн коротко поклонился и двинулся прочь, когда Джанет остановила его.

– Подождите!

Он медленно, неохотно повернулся.

Она смущенно закусила губу. Даже при тусклом свете было заметно, как покраснели ее щеки.

– Я… – заикаясь, произнесла она. – Я не смогу сама расстегнуть платье.

Юэн замер, и все мышцы его тела напряглись. Он много раз мысленно представлял, как раздевает ее. Как ее платье медленно соскальзывает с плеч, обнажая дюйм за дюймом белую бархатистую кожу, открывая его взгляду ее высокие шелковистые груди, стройную спину и гладкие округлые ягодицы.

Он сжал кулаки. Господи, его невероятные фантазии становятся явью!

Вопреки своим мечтаниям Юэн не мог этого допустить.

– Я вам не служанка, черт побери.

Джанет удивленно приподняла тонкую бровь.

– Если вы полагаете, что не справитесь, я попрошу кого-нибудь другого. – Она закусила губу, по-видимому, размышляя. – Но как же выбрать, кто из этих мужчин самый искушенный по части расстегивания дамских платьев? – Она бесстыдно улыбнулась. – Они все довольно хороши собой, вы не находите?

Юэн так не считал. На его скуле дрожал мускул. Кровь клокотала в жилах. Если кто и должен прикоснуться к ней, так только он. Все трое его соратников были женаты – двое из них вполне счастливо. Но будь он проклят, если подвергнет их такому искушению. У этой девушки такое тело, что любой мужчина не мог устоять. По сути, он оказывает друзьям услугу, оберегая их от искушения и, таким образом, являя собой образец самоотверженности.

Он был зол на Джанет, но старался всеми силами сдержать свой гнев.

– Хорошо, я помогу.

Джанет взглянула на него с невинным выражением лица.

– Вы уверены, что справитесь?

Юэн сузил глаза. Даже сквозь пелену гнева он распознал, что девушка смеется над ним. Он встретился с ее вызывающим взглядом.

– Если помните, я говорил, что делал это прежде сотни раз.

Судя по тому, как она скривила губы, он попал в точку. Теперь злился не только он.

– Да, я помню.

Джанет не стала дожидаться, когда он откроет ей дверь. Она сама сделала это и вошла внутрь. Он последовал за ней.

В холодном воздухе ощущался запах плесени. Хижина представляла собой каркас с несколькими предметами внутри. Юэн увидел стол со сломанной ножкой, смахнул с него грязь и пыль и поправил опору, чтобы Джанет могла положить сверток с одеждой.

Несмотря на сырость и мрачность, Юэн сознавал, насколько интимной была обстановка. Они были одни в полумраке маленькой комнаты. Он даже слышал тихое дыхание Джанет и чувствовал слабый запах колокольчиков.

Надо как можно скорее выбираться отсюда.

– Что я должен делать? – резко спросил он.

Она не обратила внимания на его явное раздражение.

– Я полагала, вы с вашим опытом прекрасно знаете, что надо делать.

Девушка явно провоцировала его, но зачем? Юэн ничего не ответил, лишь бросил на нее предупреждающий взгляд.

Словно не замечая его, Джанет начала вынимать заколки из своего головного убора. Сердце Юэна взволнованно забилось от предвкушения и страха в ожидании решающего момента. Он едва дышал, когда она сняла с волос последнюю заколку и, тряхнув головой, облегченно вздохнула, отчего по телу Юэна растекся жар, сосредоточившийся в паху.

– Боже, как хорошо! – воскликнула Джанет с глубоким вздохом.

Это было похоже на адские муки. Все тело Юэна дрожало, когда он старался подавить желание запустить пальцы в роскошную гриву золотистых волос, которые ниспадали на ее спину шелковистым покрывалом. Запах колокольчиков усилился, и Юэну захотелось склонить голову и зарыться лицом в эту манящую теплоту.

Он не сознавал, что у него вырвался стон, пока она не повернулась к нему.

– Что-то не так?

Мог ли он отвечать за себя, желая ее так сильно?

– Вам нельзя оставлять волосы в таком виде.

– Почему?

– У них неподходящий цвет.

Глаза ее расширились, и он понял, что задел ее.

– Что плохого в светлых волосах?

Они были не просто светлыми, а светло-русыми, с серебристыми и золотистыми прядями. Такой великолепный венец был достоин королевы.

Однако ей он едва ли скажет это.

– Они будут светиться в лунном свете так же, как ваш белый головной убор.

Лицо ее просветлело.

– Кажется, в свертке есть шапочка. Я могу спрятать волосы под нее.

Затем Джанет сняла свою накидку. Юэн стоял неподвижно, глядя в стену и твердя себе, что нельзя поддаваться искушению. Это не работало. Она скинула черную шерстяную накидку на пол к своим ногам, и Юэн вздрогнул.

То, что здесь происходило, было так похоже на его фантазии. Может быть, она решила помучить его? Представляла ли она, что делает с ним?

Несмотря на простодушное выражение ее лица, он подозревал, что она отдавала себе отчет в своих поступках. Какую игру она затеяла, черт побери?

Теперь пришла очередь наплечников. Они крепились на поясе веревками, и Джанет, развязав их, сняла через голову жесткий белый материал из натуральной шерсти.

Наконец, когда каждый мускул тела Юэна был напряжен до предела в попытке сдержать желание прикоснуться к ней рукой, она повернулась к нему спиной.

Затем, взглянув на него через плечо с более обольстительным видом, чем следовало бы невинной девушке, Джанет сказала:

– Если вы развяжете верхние шнурки, остальные я смогу развязать сама.

Юэн не знал, сможет ли спокойно это сделать. Он отчаянно желал ее и не был уверен, что остановится на верхних шнурках.

Во рту у него пересохло. Он стиснул челюсти. Долг, верность, дисциплина. «Решение за тобой». Его клан зависел от него.

Юэн попытался представить лицо Уолтера Стюарта, но видел только лицо Джанет: ее большие зеленовато-голубые глаза, тонкий нос и подбородок, изящные черты, теплые чувственные губы…

Он поднес дрожащие руки к ее спине. Ведь он элитный воин, черт возьми. Он в состоянии справиться. Он справлялся с более трудными и опасными задачами. «Надо только сосредоточиться. Сконцентрировать свое внимание на этих шнурках».

Юэн делал это раньше. Может быть, не сотни раз, как заявлял, но достаточно часто, и никогда прежде это не было так трудно. Казалось, пальцы его не слушались. Даже на заснеженных вершинах гор во время тренировок они не казались ему такими неуклюжими.

Он посмотрел на шнурки и опустил руки. Ее волосы закрывали место, где начинались завязки. Надо было откинуть волосы в сторону…

«Но это невозможно».

– Ваши волосы мне мешают, – с трудом произнес Юэн.

– О, извините. – Джанет склонила голову набок и, сдвинув густую массу в сторону, обнажила верх платья и молочно-белую шею. Несомненно, это было своеобразное приглашение. Как легко было бы наклониться и прижаться губами к нежной теплой коже…

«Возьми себя в руки, черт возьми!»

Юэн потянул один конец завязки наверху и распустил узел. Затем начал методично действовать таким же образом, спускаясь ниже по спине и стараясь не думать о том, что делает. Однако никогда в жизни он не сознавал так остро то, что делал сейчас.

Это какая-то нелепость. В развязывании шнурков на платье не было ничего особенно возбуждающего. Шелковая рубашка под облегающим платьем из натуральной шерсти скрывала обнаженную кожу, однако сейчас развязывание шнурков возбуждало его сильнее, чем когда-либо вид обнаженной женщины. Он твердил себе, что не думает о ее наготе.

«Это ложь».

Он отступил назад, чтобы избавиться от наваждения. Но мог ли он забыть ее великолепные груди? Ее стройную спину и плоский живот? Ее восхитительные бедра?

– Думаю, все, – глухо произнес Юэн, испытывая страстное вожделение.

– Благодарю. – Она улыбнулась. – Ни одна монашка в монастыре не справилась бы лучше.

По какой-то причине ему не понравилось сравнение с монашкой. Его взгляд встретился с ее взглядом.

– Все дело в опыте, помните?


Джанет хорошо помнила. И от этого его решительное сопротивление еще больше расстраивало ее. Она знала, что он испытывал те же чувства, что и она: возбуждение, тревогу и предвкушение. Меж ними чувствовалось взаимопонимание.

Она была не одинока в своем желании. Джанет знала это.

Джанет никогда не пыталась соблазнить мужчину, но что-то в Юэне заставило ее попробовать. Может быть, потому что ей в течение трех лет приходилось скрывать свою женственность. Отчасти ей хотелось проверить, была ли она все еще желанной. Она думала, что ее маленькая просьба помочь ей справиться с платьем пошатнет его сопротивление и докажет, что она ему не безразлична. Возможно, это был ее единственный шанс испытать страсть. Судьба снова свела его с ней, но Ламонт, казалось, решил забыть все, что было между ними.