Юэн, по-видимому, забыл, что не должен злить короля.

– Я тоже хотела бы это знать, – добавила Мэри, подходя и становясь рядом с ним перед столом напротив короля. Если кто и был разгневан больше, чем Юэн, так это сестра-близнец Джанет. С того момента, когда Мэри Мара узнала, что ее сестра жива (вскоре после того как это обнаружил Юэн), она не давала проходу королю, настаивая, чтобы тот вернул Джанет в замок. – Кажется, вы говорили, что Джанет должна завершить кое-какие дела и потом вернется домой?

Если Роберт Брюс имел в своей жизни какую-то слабость, то это были женщины. Судя по сокрушенному выражению его лица и усилиям, которые он прикладывал, чтобы успокоить чрезвычайно расстроенную женщину, он, несомненно, очень любил свою бывшую невестку. Он мог наказать Юэна за его необдуманные слова, но хорошенькая бывшая графиня Атолл и нынешняя графиня Сазерленд имела значительные привилегии и свободу действий.

– Мы не тревожились за ее судьбу до недавнего времени. – Король помолчал. – Однако для Джанет не характерна задержка на две недели свыше ожидаемого срока.

Юэн понял, что что-то пропустил.

– Но разве у нее не было возможности известить вас о своей задержке? – спросила Мэри.

Брюс явно чувствовал себя неловко. Он даже слегка заерзал в своем кресле.

– Мы не можем постоянно поддерживать связь со всеми нашими людьми.

– Вы хотите сказать, что предоставили ее самой себе без какой-либо защиты? – упрекнула его Мэри со слезами на глазах. – И Джанет не какие-то «люди», а моя сестра.

Брюс, казалось, вздрогнул. Поскольку Мэри высказывала все, что следует, королю, Юэн не видел причины вмешиваться. Он просто стоял в стороне, сложив руки на груди, и наблюдал, как выкручивается король.

Сазерленд взял свою жену под руку и попытался успокоить ее.

– Конечно, Джанет твоя сестра, дорогая, – мягко произнес он.

Не так давно проявление любви заставило бы Юэна также испытывать неловкость, но за прошедшие несколько недель, после того как он и Сазерленд вернулись в Данстаффнэйдж, а король Эдвард отступил в Англию на зиму, он привык к этому. Он удивительным образом сблизился с новобрачной Сазерленда. Та необычная легкость, которую он испытывал, общаясь с Джанет, по-видимому, распространилась и на ее сестру. Он действительно чувствовал себя легко в присутствии леди Мэри. Несмотря на внешнюю схожесть сестер, жена Сазерленда не вызывала у него волнения в крови и не возбуждала, как молодого парня во время римских оргий.

Узнав о том, что он провел некоторое время с ее сестрой, Мэри расспрашивала его о том, что он помнил. Юэн был уверен, что каждая подробность, касавшаяся Джанет Мара, была свежа в его памяти даже после прошедших нескольких месяцев. Ее сестра способствовала воскрешению этих воспоминаний.

– Я уверен, что ничего плохого не случилось, – сказал король, но это прозвучало так, словно он старался убедить в этом самого себя не меньше, чем остальных. – Вам не следует беспокоиться, Мэри. Я пошлю за ней самого лучшего следопыта. Охотник найдет ее.

Несмотря на все попытки, сохранить имена воинов Хайлендской гвардии от женщин было невозможно. Что касалось женатых мужчин, только жена Маклина не знала о роли ее мужа в секретной королевской армии. Юэну было известно, что Маклин не виделся со своей женой в течение нескольких лет. Если он не был разведен с ней формально, то фактически так оно и было.

Юэн испытывал искушение отказаться от нового поручения. Если бы он был умнее, то, вероятно, так и сделал бы. Но он не мог противостоять умоляющему взгляду Мэри. В какой-то момент она вдруг так живо напомнила ему свою сестру, что грудь его болезненно сжалась.

– Вы согласны?

Он кивнул.

– Я отправлюсь в путь, едва будет готово мое снаряжение.

– Хорошо. Я поеду с вами, – сказала Мэри.

Все четверо мужчин, присутствовавших в комнате, замолчали, выражая различную степень тревоги. Казалось, на лице Брюса застыло выражение «о нет», у Сазерленда – «только через мой труп», а командир гвардии как бы говорил, обращаясь к Сазерленду: «вы должны что-нибудь сделать». Юэн полагал, что выражение его лица отражало смесь чувств всех троих.

Сазерленд первым предпринял попытку урезонить свою жену.

– Послушай, Мэри, ты знаешь, как опасно для тебя путешествие в Англию. Я уверен, король позволит мне сопровождать Охотника…

– Перестань отговаривать меня! Путешествие в Англию опасно для тебя не меньше, чем для меня. Даже больше, так как Фелтон оправится и будет искать крови – твоей крови. Кроме того, путешествующие вместе мужчина и женщина будут привлекать меньше внимания, чем двое мужчин.

Сазерленд так плотно сжал челюсти, что Юэн удивился, как он мог еще говорить.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе путешествовать вдвоем с Охотником…

Мэри пренебрежительно махнула рукой.

– В таком случае отправляйся с нами.

По-видимому, в характере этой девушки было больше от сестры, чем полагал Юэн. Она способна хитрым образом заставить мужа уступить ей, однако Юэн не поддастся на такие уловки.

– В одиночку я смогу двигаться быстрее, миледи. С вами мне будет труднее выполнять свою работу.

Грубоватое, прозаичное обоснование (в отличие от беспокойства по поводу ее нежных чувств) сработало гораздо эффективнее. Решительность Мэри сменилась покорностью.

– Я не подумала об этом. Я не хочу быть обузой.

– Тогда позвольте мне сделать все самому. Вы можете доверять мне, я не допущу, чтобы с вашей сестрой что-то случилось.

Мэри кивнула. Сазерленд и Брюс посмотрели на Юэна так, словно он сотворил чудо.

В конце концов было решено, что Сазерленд и Маккей будут прикрывать Юэна и Маклина на случай, если они встретят английских патрульных. В войне, возможно, наступил временный перерыв, пока Эдвард решил отступить на зиму в Берик, но охота на «мятежников» – в особенности на «призраков Брюса» – не прекращалась. За последние несколько месяцев борьбы их репутация неуловимых воинов значительно возросла. Их внезапные налеты, благодаря которым они прославились, были непредсказуемыми и вызывали панику у англичан. Куда бы они ни направлялись, хайлендские гвардейцы «волшебным» образом узнавали, где искать их.

Конечно, здесь не было никакого волшебства: все объяснялось хорошо организованной разведкой. Кто бы ни был осведомителем Брюса (король отказывался открывать его имя), он никогда не ошибался. Некоторые гвардейцы полагали, что таким осведомителем мог быть кто-нибудь из высших чинов в команде Эдварда. Наиболее вероятным считался Ральф де Монтимер, который был женат на свояченице английского короля. Юэну было безразлично, кто это, пока информация продолжала поступать.

В течение следующих нескольких месяцев, пока Эдвард отдыхал и старался поднять дух своего ослабевшего войска, главное сражение откладывалось, но продолжались локальные стычки на границе. Поговаривали о мире, поскольку Брюс должен принять участие в переговорах в Селкеркке перед Рождеством, однако граница оставалась зоной военных действий, и путешествие в английский пограничный район вблизи английских крепостей было особенно опасным, учитывая охоту на «призраков».

Хотя Хайлендская гвардия состояла из лучших воинов, они не были непобедимыми – или невидимыми, коли на то пошло, пусть Юэн делал все возможное, чтобы они стали такими. Это новое задание казалось довольно рискованным, и Юэн был рад дополнительным силам на случай, если они привлекут нежелательное внимание.

Было решено выступить на рассвете. Сазерленд вывел свою жену из комнаты и обменялся взглядом с Юэном. Тот понимающе кивнул. Юэн собирался поговорить с ним позже, когда Мэри не будет поблизости. Сазерленд, как и Юэн, чувствовал, что король что-то недоговаривает.

– О чем вы умалчиваете? – спросил Юэн, как только дверь за супругами закрылась.

Лицо Брюса помрачнело, и у Юэна возникло нехорошее предчувствие. Если бы он не знал себя достаточно хорошо, то мог бы подумать, что охватившее его тревожное чувство – это страх.

– Один из наших курьеров – монах – был найден несколько недель назад мертвым.

Юэн почувствовал, как сердце его упало. Проклятие, это все-таки страх!

– Какую связь он имел с Джанет? – с трудом произнес Юэн.

– Очень небольшую. Но этот монах был нашим главным связующим звеном, когда Джанет работала там.

Юэн надеялся, что его раздражение осталось незамеченным. Король знал, что он думал о «работе» Джанет. Девушка не бросила это дело.

– Почему она оказалась в Роксборо?

Брюс, по-видимому, размышлял, как много можно ему рассказать.

– Она торговала там вышивкой и обменивалась посланиями с кем-то в замке. Монах помог ей занять место на рынке.

– Есть вероятность, что ее разоблачили?

– Возможно, но наш человек в замке в безопасности.

– Может быть, он предал ее?

Брюс холодно взглянул на него и покачал головой.

– Нет.

– Как вы можете быть уверены в этом?

– Я уверен. Это все, что тебе следует знать.

– Но смерть монаха вас беспокоит.

Брюс кивнул.

– Мне кажется, это не случайное стечение обстоятельств.

Юэн согласился. Но это еще не повод предполагать, что с Джанет что-то случилось. Он должен обладать ясным сознанием, готовясь к предстоящим поискам.

– Найди ее, – сказал Брюс, – и доставь домой.

Юэн кивнул.

– Будет сделано.

Король смерил его продолжительным взглядом.

– Надеюсь, это задание не вызовет у тебя трудностей?

Юэн напрягся.

– Почему оно должно вызвать трудности?

– Мои бывшие невестки отличаются красотой, как ты мог заметить. Хочу напомнить: Джанет предназначена другому, если, конечно, она не примет постриг по-настоящему.

Юэн сжал челюсти.

– Я знаю это, сэр. – И ему не надо об этом напоминать, черт возьми. Очевидно, Брюс почувствовал что-то раньше и недвусмысленным образом дал ему понять, что он должен держаться от нее подальше. Но Юэн не нуждался в разъяснениях.