Моника Маккарти - Любовь без преград

– Где вы достали его?

– На свадьбе своей сестры. – Она протянула руку, и он вернул ей нож. Он был уверен, что заметил, как расслабились ее плечи, едва она сунула нож в ножны в сапоге, которые, по-видимому, были сделаны специально для нее. – Ее семья – скандинавы.

Это было убедительное объяснение, и все же что-то беспокоило Юэна. Он был уверен, что видел этот нож прежде.

– Как ее имя?

Дженна засмеялась.

– Думаю, вам она едва ли знакома. Многих ли итальянок вы знаете? – Она сделала выжидательную паузу и, когда Юэн не ответил, продолжила: – Ее семья прибыла в мою деревню много лет назад. Этот нож перешел от ее деда к ее отцу.

– А она отдала его вам?

– Да.

– Должно быть, она вас очень уважала. Это особенный нож.

Тень печали промелькнула на лице Дженны.

– Да, я тоже уважала ее.

– Вы скучаете по ней?

– Скучаю.

– Но вы скоро вернетесь домой?

Он хотел поднять ей настроение, но похоже, его слова произвели обратный эффект. Она равнодушно пожала плечами, но он понял, что жест был притворным.

– Возможно, когда закончится война.

– Но это не ваша война. Почему вы занялись проблемами страны, а не своими собственными?

– У меня есть свои причины на это. – Она повернулась лицом вперед. – Мы двинемся дальше? Нам надо поспешить, если мы надеемся прибыть в Роксборо до дождя.

Юэн кивнул и щелкнул поводьями, подгоняя лошадь. Девушка права: они ехали слишком медленно. Однако она ошибалась относительно направления их движения.

– Мы не едем в Роксборо. Мы будем держаться северной стороны реки Твид на пути в Берик. Так будет безопасней.

Она резко повернула к нему голову.

– Нет! Нам не надо ехать туда. Мы должны непременно заехать в Роксборо!

Юэн Ламонт явно оказывал на Дженну дурное влияние. По-видимому, чувство меры изменило ей, и она выбалтывала все, что было у нее на уме. Во-первых, она, не подумав, упомянула о своей невестке, затем едва не накликала беду, когда речь зашла о кинжале, и к тому же проявила несдержанность, узнав о его намерении пересечь реку.

Теперь Дженна ясно видела в его голубовато-стальных глазах вопросы. Ей не следовало приставлять к нему кинжал, но этот мужчина задел ее гордость, и она хотела доказать ему, что способна сама постоять за себя. Вместо этого она только вызвала у него подозрения. Монашки, как и большинство женщин, как правило, не владеют оружием. Однако ее невестка не похожа на большинство женщин.

Кристина Макруайри, леди Эйлз, являлась наследницей одного из крупнейших поместий в западной Шотландии и обладала достаточной силой, чтобы заставить считаться с ней, – к великому разочарованию ее брата. Кристина научилась защищаться от своего пользующегося дурной репутацией брата, Лахлана Макруайри.

Она продемонстрировала свое умение владеть кинжалом, когда один из людей Дункана под действием вина попытался применить силу к Джанет. Возможно, он преуспел бы в своем намерении, если бы Кристина не подоспела к ней на помощь. Удар кинжалом в заднюю часть ноги оставил нападавшего мужчину хромым на всю жизнь, однако это было пустяком по сравнению с наказанием, которое потребовал ее брат Дункан для этого человека. Джанет содрогнулась, вспомнив жестокую порку, свидетельницей которой она стала.

Во многих отношениях Дункан был бы лучшим вождем клана, чем ее старший брат Гартнет. Дункан, как Юэн Ламонт, обладал твердой волей и занимал прочное положение, необходимое для лидера, чего ее старший брат был лишен. Однако оба ее брата погибли, и заботы о графстве легли на юные плечи ее восьмилетнего племянника Дональда, который находился под властью короля Эдварда.

Война лишила Джанет большинства родных. Она узнала о смерти Дункана в Лох-Райане только по возвращении в Англию в прошлом году. Из влиятельного семейства Мара остались только она, Мэри и Дональд.

Меньше всего ей хотелось, чтобы Ламонт догадался о ее истинной личности. Если станет известно, что Джанет Мара жива, это не только подвергнет риску успех ее дела, но и поставит под угрозу ее безопасность. Король Англии Эдвард уже добрался до ее сестры-близнеца и будет рад сделать то же самое с ней.

Нет, пусть лучше Джанет Мара остается мертвой, каковой ее считали с тех пор, когда некий рыбак и его сын выловили будто бы ее тело из реки после крайне неудачной попытки тайно вывезти сестру из Англии три с половиной года назад.

Неужели она верила, что сможет просто так отправиться в Англию и незаметно увести Мэри прямо из-под носа Эдварда? К сожалению, именно так она и думала. Она не хотела слушать предупреждения Дункана, что это только ухудшит положение сестры. Она не хотела ждать подходящего случая и не желала слышать никаких возражений.

Поэтому она обратилась к своей невестке Кристине, убедила ее предоставить ей на время нескольких воинов и отправилась за своей сестрой. Однако все пошло не так. Люди Кристины были обнаружены, а Мэри, ее сын от первого брака Дэвид, Джанет и их верный слуга Калеб были схвачены после непродолжительного сражения. Джанет никогда не забудет, как Калеб упал, сраженный стрелой на мосту. Она попыталась помочь ему, но внезапно весь мир рухнул с невероятным грохотом, какого она никогда прежде не слышала.

Джанет плохо помнила, что произошло. Весь мост был охвачен пламенем. Она очнулась на следующий день в монастыре в окружении монашек и решила, что умерла и отправилась на небеса. Это успокоило ее, ведь иначе ее отцу и брату грозила бы опасность.

Первое время она была будто не в себе, раненная и не в силах вспомнить что-либо, поэтому, когда монахини сочли ее одной из них (что неудивительно, учитывая ее одеяние в то время), она не стала возражать. Спустя пару дней к ней вернулась память, однако к тому времени настоятельница монастыря, куда рыбаки доставили Джанет, уже узнала в новой «сестре» шотландку, которую разыскивали англичане.

Позднее Джанет выяснила, что Калеб, человек, который был ей роднее отца, погиб вместе с людьми Кристины, Мэри едва избежала тюремного заключения, а Дэвида снова отняли у матери.

И все из-за нее.

Настоятельница подвергалась большому риску, скрывая Джанет, и потому тайно переправила ее из Англии в Италию с группой паломников, где она могла выздороветь в безопасности. Возможно, такое отношение настоятельницы объяснялось тем, что ее муж, до того как она приняла духовный сан, был одним из тысяч убитых королем Англии Эдвардом во время бойни в Берике десять лет назад.

К тому времени когда Джанет покинула Италию, у нее уже созрел план стать курьером шотландцев, и тогда появилась «сестра Дженна». Только три человека знали, кем она была на самом деле: настоятельница монастыря, епископ собора Святого Андрея и позже – когда Ламбертон был вынужден рассказать ему лично – Роберт Брюс. Даже ее сестра-близнец Мэри не знала, что она осталась жива.

Так было безопаснее для них обеих. Джанет и так причинила немалый вред сестре и не хотела снова подвергать Мэри опасности, если откроется, что Джанет Мара жива и стала предательницей Англии.

Шрамы, полученные в ту ужасную ночь, не вызывали у нее стыда, хотя она не могла сказать того же о своих поступках, приведших к ним. Однако теперь она не была той импульсивной девицей, которая полагала, что знает, что лучше для окружающих ее людей, и не принимала отрицательных ответов на свои просьбы.

Джанет закусила губу. Возможно, она не изменилась, но, по крайней мере, теперь не намерена вовлекать других в свои проблемы. В большинстве случаев. Отступление от этого принципа в отношении сестры Маргариты привело к ужасным последствиям. Джанет знала, что лучше действовать одной. Казалось, фортуна была немилостивой к тем, кто был рядом с ней. Это явилось одной из причин, побудившей ее принять образ монахини.

Хотя Юэн Ламонт казался человеком, заслуживающим доверия, она не хотела, чтобы он узнал, кто она на самом деле. Она выполняла очень важное дело.

Он не разделял ее убеждений. Его убеждения относительно места женщин раздражало Джанет. Если бы ей посчастливилось встретить мужчину, который считал бы ее равной, она не задумываясь оставила бы свое намерение действительно принять монашеский сан и вышла бы за него замуж! Однако найти такого человека казалось невозможным. Даже ее грозной невестке не всегда удавалось отстоять свои права. Она до сих пор то и дело становилась свидетельницей ужасных ссор Кристины и Дункана, которые потом исчезали в своей спальне на несколько часов.

Нет, Джанет не жалела, что выбрала именно такую судьбу. Замужество означало неволю и постоянные раздоры, и она радовалась, что избежала этих своеобразных оков.

Но почему же эти мысли пришли ей в голову именно сейчас? Ее главной задачей было посещение Роксборо. А этот властный шотландец вмешался в ее планы.

Джанет смущало, как он пристально и молчаливо изучал ее, не отрывая от нее своих стальных глаз. Она поняла, что ее поведение многое ему открыло. Она постаралась на этот раз спокойно объяснить свою озабоченность.

– Англичане внимательно наблюдают за мостами. Попытка пересечь реку будет небезопасной.

Она не смогла сдержать охватившую ее легкую дрожь. С той памятной ночи она ненавидела мосты.

– Мы не пойдем через мост. Я знаю место, где мы сможем перейти реку так, что англичане не заметят нас. – Он по-прежнему не отрывал от нее глаз. – Почему вы так стремитесь в Роксборо?

Джанет снова прокляла свою несдержанность. Она намеревалась, когда придет подходящий момент, мягко убедить его сделать короткую остановку в Роксборо. Но она не предполагала, что путь их будет лежать в другом направлении.

Зная его мнение о ее занятии, она решила не упоминать о нем и сделала вид, что слегка смущена.

– В деревне есть торговец, с которым я хочу повидаться.

– С какой целью?

Джанет развязала завязки на большом кожаном мешке, который все еще держала на плечах, и извлекла маленький сверток.