Они сидели на первом этаже и ждали, когда подъедет Вадим, который задержался, попав в пробку. Вадим подъехал. Так получилось, что они сидели спиной к дверям и не видели, что он подошел.

— Переживает. Это сейчас, пока всю правду не знает. Увидел бы малыша, то убил бы меня. Понял, что это не его ребенок. Я когда малыша увидела, только и думала, что лучше бы он не выжил. Три часа реанимации и его не стало. Наверно это и к лучшему. А Вадим погорюет и забудет. Через пару месяцев опять заведет разговор о ребенке. Может и рожу ему, чтоб он от меня отстал и больше не поднимал этот вопрос. Но сидеть точно не буду. Уж увольте. Пусть няню ищет. Я пока лежала в палате, все эти крики просто бесили. Ненавижу детей. — последние слова Мила сказала с какой-то злостью.

— Это потому что ты переживаешь. Уверена, что в тебе говорит горе. — сказала ей Полина Григорьевна, проводя ладонью по спине, в успокаивающем жесте.

— Я не переживаю. Наоборот, испытываю облегчение. Думаешь мне хочется что-то менять? Меня и так все устраивает. Пусть Вадим и дурак, но дурак обеспеченный. Пока есть возможность, потяну с него деньги. Потом найду кого побогаче, так переметнусь к нему. С другой стороны Вадим имеет неплохой потенциал подняться выше. В делах он хорошо разбирается. Только поэтому я с ним. Дождусь когда он раскрутиться, а потом разведусь. Половина денег будет моей, потому что мы с ним расписаны. — Мила говорила все это весьма цинично, без эмоций, как товар на рынке обсуждают, а не отношения и потерю ребенка.

— Мила, ты еще поймешь, что Вадим замечательный человек. Такие мужчины на дороге не валяются. Ты сейчас ошибку совершаешь, даже так думая. Бросишь его — потом будешь локти кусать. — сказала Полина Григорьевна, явно списывая такие слова дочери на эмоциональное потрясение.

— Не буду. Как будто на нем свет клином сошелся. — возразила Мила.

— Вот и хорошо. — Вадим все же решил показать свое присутствие. — Можешь заняться поисками прям сегодня. До дома сама доедешь. Сумки я тебе привез.

— Вадик! — Мила поспешно встала, но он уже развернулся и ушел. Она нагнала его на улице. Он выкинул ее сумки с вещами из багажника в грязную снежную кашу. — Ты не можешь меня так просто бросить. В такой тяжелый момент!

— Я уже понял как ты относишься ко всей это истории и ко мне в целом. До свидания. Видеть тебя я больше в своей жизни не хочу. — сказал он совершенно спокойно, но в его словах было столько льда, что Мила растерялась. Она не видела раньше его таким. Вадим уехал, не оглядываясь.

Наступил вечер. Хотелось напиться. Настроение было отвратительное. Вадим дошел до магазина. Купил минералки. Пить он не будет. Это проблему не решит. Вадим долго бродил по парку пока не заболели ноги. Он забрел в какой-то двор и сел на лавочку. Сколько он так просидел? Вадим не знал. Это и не имело значения. Надо радоваться, что он ничего потерял. Только приобрел опыт. Теперь у него есть свобода. Он может делать, что хочет. Может пойти в загул. Менять девок как перчатки, а может завести постоянную любовницу. Встречаться с ней пару раз в неделю. А можно и не одну. А можно пойти домой и покормить Дымка. Самое правильное решение. Дымок его ждет. Маленький и несмышленый котенок сейчас один в пустой квартире. Он сейчас ему нужен, а Вадим вместо этого бродит по дворам. Надо идти домой. А на бабах свет клином не сошелся.

Глава 7.

Май 2010 год.

Ира.


Было приятно прогуливаться в парке. Чувствовать приближение лета. Степа сидел в коляске. Он уже набегался, и теперь вот-вот готов был уснуть. Свежий воздух лесопарка приятно освежал. Периодически доносился запах дыма и шашлыков. В мае многие выбирались на природу. Пикники, посиделки. А Ира в этот день выбралась с мамой и Степой на прогулку. Они недавно со Степой переболели простудой и выход из квартиры был уже праздником для нее. Неделю пришлось сидеть в четырех стенах.

— Юра хоть появляется? — спросила Людмила Ивановна. Она старалась не лезть в дела дочери. Но Ира в последнее время совсем перестала что-то рассказывать.

— Приходит пару раз в месяц. А так у матери живет. — ответила Ира. — Забежит после работы. Полчаса посидит. Отдаст деньги и убегает.

— Вы так и не развелись?

— Мне некогда. Ему тоже. — Ира вздохнула. — Сейчас встретит какую-нибудь предприимчивую особу, которая захочет за него замуж, так быстро найдет время развестись.

— А ты не против?

— Чего я могу сделать? Мам, я и так старалась. Не хотела, чтоб рушилась семья. Знаю, что это все временные трудности. Нужно лишь перетерпеть. Дальше будет легче. Юра этого не понимает. Такое ощущение, что он еще не нагулялся. Рано ему семью иметь. Жаль, что я это раньше не поняла. — Ира посмотрела на молодую парочку, которая сидела на лавочке и обнимались. — Когда мы только начали встречаться, то мне казалось он взрослый и ответственный человек. Говорил уверенно. Все планировал. Не терялся в трудных ситуациях, а тут я его не узнаю. Он словно другим человеком стал. А может, когда мы встречались — это была лишь маска. Сейчас же притворяться больше не надо, потому что я уже вроде как никуда не денусь, вот он и показал свое лицо. Обидно все это, но ничего. В жизни и не такое бывает.

— И что ты будешь делать?

— Жить, мам. А что мне остается? Квартира у меня есть. Еще от отца осталась. На улице я не окажусь. А некоторым в моей ситуации и идти некуда. Потом, Юра пока деньги приносит исправно. Пока хватает. Я не жалуюсь. Личная жизнь пока подождет. И не хочу я этой личной жизни. Так с мелким набегаюсь за день, что лишь  мечтаю лечь в кровать и уснуть. — ответила Ира.

— Не повторяй только моих ошибок. Когда твоего отца машина сбила, я долго не могла на других смотреть мужчин. Просто не представляла как это. Потом ты маленькая на руках. Работа и дом занимали все свободное время. А потом не успела оглянуться, как жизнь прошла. Ты выросла. Живешь своей жизнью. Я же стала жить своей. И как-то одиноко что ли. Ты не подумай, я не жалуюсь. Вроде есть и работа, ты со Степой. А в итоге домой прихожу только к Масику и Мурзику. И поменять бы что-то, но возраст уже не тот.

— Люди в любом возрасте, если захотят, могут поменять свою жизнь. — возразила Ира.

— Тут ключевое слово «если захотят», а я не знаю, хочу ли я что-то менять. И начинать что-то новое страшно.

— Мам, если душа требует перемен, то им пришло время. И возраст — это лишь отговорка. Повод, чтоб ничего не делать. Ты ведь сейчас свободна. Относительно здоровая для своего возраста. Без материальных и жилищных проблем. Можешь делать все что хочешь. Можешь поехать во Владивосток, а можешь дом у моря купить, и слушать плеск волн под окном. А ты говоришь, что перемен боишься. Я не боюсь остаться одна с ребенком на руках и статусом «разведенка». Меня такая жизнь вполне устраивает. Я, по крайней мере, отдыхаю от Юры и его выходок. Мне не надо переживать, когда он не приходит вечером домой и не предупреждает об этом. Мне не надо гладить ему рубашки и брюки. Я могу уложить степу и лечь спать. Это кайф. Просто кайф, когда не надо стоять у окна и высматривать загулявшего мужа. Но если бы меня что-то не устраивало, я бы начала устранять проблему. Потому что тратить жизнь на пустые сожаления — это глупо. Она и так недлинная. При этом когда есть возможности, то нужно ими воспользоваться. Нужны перемены — дерзай и ни на кого не оглядывайся. — сказала Ира. Она искренне так считала. Не в ее привычке было грустить и сетовать на жизнь. Нужно приспосабливаться к крутым поворотам, но продолжать путь.

— Может ты и права. — сказала Людмила Ивановна. Она вспомнила, как когда-то мечтала о домике на берегу моря. Почему бы эту мечту не реализовать? Ей ведь на самом деле ничего не мешает это сделать.

— Я только не знаю одного — стоит ли мне прощать Юру, если он захочет вернуться. — сказала Ира, думая о своем. — Он ведь нагуляется и вернется. Помнишь, когда Масик был еще молодым псом, то часто от нас убегал на улице. Все ему свободы хотелось и любви дворовых дам. А нагулявшись, он возвращался назад. Один раз мы его неделю искали, думали, что больше не увидим. Целый день дождь шел, а потом еще и подморозило. Масик тогда вернулся. В дверь к нам лапами стучался и хвостом. Мокрый, грязный и замерзший с виноватым видом и заверениями, что такое больше не повторится. Мы тогда его пустили, отмыли и накормили. Он ведь больше никогда не убегал, после того раза. Вот я и думаю. Юра рано или поздно нагуляется и захочет вернуться. У нас общий ребенок. Вроде есть много общего, но в то же время он меня предал. Стоит ли ему давать второй шанс или отправить туда, где он гулял?

— Это только тебе решать. В любом случае мой совет может оказаться неправильным. Тогда ты меня будешь винить. Скажу не пускай, а может он изменился и ума набрался. Потом будешь всю жизнь о потерянном шансе жалеть и корить себя, а заодно и меня за глупость. Мол, надо было пустить назад, тогда бы в шоколаде жила. А если он не изменился и продолжит тебе нервы трепать? Опять я виновата буду. Так что тут я тебе не советчик.

Ира лишь кивнул, принимая правоту мамы. Только сама ответа на этот вопрос она пока не знала, но чувствовала, что еще столкнется с такой ситуацией.


Вадим.


— После того как я потеряла ребенка, Вадим решил, что нам надо развестись. — Мила говорила это со слезами на глазах. Даже носом хлюпала. Вадим лишь ухмыльнулся. Актриса. Ей надо было с таким талантом поступать в театральный. — Я понимаю, что это большая трагедия для нашей семьи. Только я не думаю, что нам нужно расходиться. Боль со временем утихнет. Думаю, мы еще сможем быть вместе.