— Он у тебя что, цветочек аленький? — сухо интересуется та, и я впервые вижу подобное выражение на ее лице, — Такой хрупкий, что даже моего вида не выдержит?


Так… Кажется, я действительно обидела ее. Блин. И что ей ответить-то?..

— Хорошего вечера. — поджимая губы, произносит Динь-динь и выходит в коридор.

Плетусь на кухню. Выдавливаю из себя улыбку, когда встречаю вопросительный взгляд Чону… и наливаю себе бокал вина.

Точнее — хочу налить, но молодой человек меня останавливает и делает это сам.

Беру бокал; отпиваю, глядя перед собой.

Ну, почему все так получилось?.. Я же не хотела с ней ссориться! Да мы вообще, наверно, лет пять не ссорились! И главное — из-за чего!

Перевожу взгляд и встречаюсь глазами с Чону…


По какой причине я так хочу уберечь его от всего этого? Почему скрываю его от Динь-динь, хотя представить этих двоих друг другу — дело настолько естественное, что даже странно! Неужели я чувствую перед ним ответственность за то, что его побили люди Лина?..

А если это были не люди Лина?..

Нет, по-другому и быть не может! Кто же еще в данный момент может напасть на человека в нашем районе? Я уверена — сейчас вся мелкая шантрапа забилась в углы, потому что вид шествующей по улицам банды с битами и ломом напугает кого угодно, даже гопников в пятом колене.

Опустошаю бокал и отставляю его на стол.

— И почему все так сложно? — протягиваю, ощущая, как голову слегка ведет…

Так! А чего это ее ведет-то?.. Я что, на голодный желудок пью?

Пытаюсь вспомнить, когда сегодня ела, и понимаю, что не ела вообще — из- за ситуации с Лином, а потом с Олегом, а потом с Юрием Геннадиевичем, у меня просто вышибло из сознания память о необходимости приема пищи.

Наверное, на моем лице было слишком много написано, потому что Чону вдруг подходит ко мне и заглядывает в глаза, а потом спрашивает что-то на своем корейском.

— Мм… — протягиваю, пытаясь подобрать слова, чтобы дать достойный ответ, а потом отмахиваюсь от проблемы и отвечаю на чистом русском, — ничего страшного, просто, я, кажется, не ела сегодня, поэтому вино дало в голову.

Взгляд Чону как-то меняется, но я в данный момент не способна анализировать: я вся погружаюсь в осмысление ссоры с Динь-динь. Почему-то в данный момент мне это кажется очень важным.

Тянусь за бутылкой, но не дотягиваюсь. Это как так?.. А куда бутылка-то полетела?!

Чону неожиданно произносит несколько слов, мне не понятных, а я осознаю, что бутылка вовсе не летит — это молодой человек ее поднял, напряженно глядя на меня.

— Я в первый раз за доооолгое время выпиваю в компании симпатичного парня, — поясняю ему свою позицию, продолжая держать руку вытянутой в сторону бутылки, — поэтому позволь мне расслабиться, пожалуйста. Убежать отсюда ты всегда успеешь. Дверь на свободу — в прихожей.

Наверное, это была странная и малопонятная логика, но Чону к ней прислушался и вновь наполнил мой бокал, хоть и слегка нехотя…

После чего пошел и разложил что-то очень вкусное по тарелкам.

— Ешь.

Начинаю есть, как мне и сказали.

— Что тебя беспокоит?

Отпиваю из бокала, все больше ощущая, как тяжелеет моя голова. Задумываюсь над вопросом.

— Я ведь сейчас со своей лучшей подругой рассорилась, — произношу медленно, пережевав кусок мяса, — и из-за чего? Из-за парня в маске! Парня в маске, представляешь? — повторяю, усмехаясь тому, насколько глупо это звучит, — Он меня защищает, а я еще и недовольна… Мир — сплошная несправедливость, верно? Но если Лин от меня не отцепится, мне будет сложно выплачивать за квартиру… даже людям с образованием сейчас тяжко найти нормальную работу, а мне-то тем более! Это мне еще повезло, что Геннадий Юрьевич — друг отца, и взял меня к себе в штат официанткой. Думаю, он даже платит мне чуть больше, чем остальным… это, наверно, тоже не справедливо, но, если бы не эти деньги, я бы вообще загнулась… мне же в восемнадцать лет пришлось понять, что это — когда у тебя вообще никого нет, и о тебе никто не позаботится… Отец в тюрьме, мама умерла давно, братьев-сестер нет, у меня только Динь-динь и была! А сейчас я с ней рассорилась из-за того, что она никак не хочет понять, что я в этом дерьме уже столько, что перестала бояться всяких ушлепков с улицы… мне намного страшнее оттого, что меня могут уволить — и я не смогу выплачивать ипотеку… я хочу, чтобы, когда отец вышел, у него было место, куда прийти… я хочу к тому моменту выплатить все… и хочу твердо стоять на ногах, понимаешь? Чтобы содержать нас обоих — если отцу не сразу удастся найти работу… И сейчас из-за этого парня в маске я совершенно не понимаю, чего мне ждать! Я не хочу быть частью этих разборок! Это не моя битва… мне бы просто спокойно жить дальше и работать…

— А мечты-то у тебя есть? — спустя несколько секунд спрашивает тихий голос.

— Мечты?.. — задумываюсь еще глубже.

Что такое эти «мечты»? Для меня — это цель, которой нужно достигнуть в обозримом будущем. Я не могу позволить себе мечтать о чем-то, что никогда не произойдет.

— Я мечтаю выплатить ипотеку, — произношу, а потом вновь отпиваю из бокала.

— А еще?

Смотрю вперед, собирая в голове все свои мысли.

— Хочу закончить какие-нибудь курсы и стать кем-нибудь, — с горькой усмешкой отвечаю и вытираю глаз.

Лицо стой стороны почему-то стало мокрым.

Натыкаю на вилку кусочек картошки и отправляю в рот.

Поднимаю взгляд на Чону и некоторое время смотрю. Он смотрит на меня в ответ. Внимательно смотрит.

Удивительное дело, как алкоголь стирает границы непонимания между двумя людьми, не говорящими на одном языке…

— Спасибо, что накормил, — произношу, опуская взгляд на стол, — мне, наверно, пора спать… завтра вставать рано.


Вижу, как молодой человек кивает, и поднимаюсь на ноги.

Плетусь в спальню, борясь с самолетами, закружившими в голове… Телефон… его бы завести… где он?

… ай, не важно…

О, кровать! Я иду к те…

***

Телефон не перестает вибрировать в кармане, а гарнитура, убранная во второй карман брюк, так и просится в ухо, но молодой человек не спешит отвечать на звонок. Он стоит над телом мгновенно уснувшей девушки и смотрит на нее сверху вниз. Через пару минут он опускает голову и вздыхает, прикрывая глаза, а затем наклоняется и снимает с волос девушки резинку, распуская их по длине. После чего осторожно снимает с нее толстовку, стараясь не разбудить, и переводит взгляд на джинсы. Некоторое время раздумывает, отводит взгляд в сторону, напряженно глядя на стену, а затем вновь разворачивается к Стасе и расстегивает пуговицу.

После — аккуратно стягивает джинсы вниз, снимает их и тут же натягивает на девушку одеяло.

Выправляет одежду, осматривая все карманы и складывает ее на стул; потом идет в коридор и проверяет куртку. Находит севший телефон и вновь возвращается в спальню. Быстро отыскав зарядку, подключает устройство и заходит в меню сообщений. Не находит ничего подозрительного и переходит к меню звонков. Тут все было еще скромнее: на этой неделе Стася общалась лишь с двумя людьми — со своей подругой Динь-динь, заходившей к ней около часа назад, и с неким Юрием Геннадиевичем. На всякий случай Чону записывает номер последнего, чтобы пробить его по базе данных; затем хочет, было, убрать телефон на место, но невольно бросает взгляд на Стаею… и заходит в настройки будильника на телефоне. Ставит то время, на которое будильник был заведен сегодня утром. Вновь взглянув на спящую девушку, молодой человек прибавляет громкости и откладывает телефон на тумбу. Еще раз осматривает спальню и выходит в коридор.

На кухне быстро раскладывает еду по контейнерам и убирает в холодильник. Моет посуду, вытирает со стола и, потратив пару минут на поиски стикеров, дважды пишет на английском слово «Обед» и одну бумажку клеит на холодильник, а вторую — на один из контейнеров внутри.

Затем вставляет гарнитуру в ухо, подсоединяя ее к телефону, и отвечает на звонок.

— Да? — негромко произносит, проводя последний осмотр в квартире.

— Ты где был? Почему не отвечал так долго? — тут же начинает возмущаться голос.

— Разбирался с одной ситуацией, — спокойно отвечает Чону, проходя по коридору.

— Ты попал к ней в квартиру? — уточняет голос.

— Да. Сейчас осмотрю замок и завтра сделаю ключ, — молодой человек идет к прихожей, изучает тот самый замок, затем — ключ к нему, после чего делает оттиск на специальной бумаге, и уже собирается выйти… но останавливается, а затем возвращается к спальне.

Некоторое время смотрит на девушку, мирно спящую под одеялом.

— Когда будешь обыскивать?

— Завтра, когда она будет на работе, — произносит Чону тихим голосом и прикрывает за собой дверь.

— А ты чего так тихо говоришь? Ты где вообще?

— У нее дома.

— А что ты делаешь ночью у нее дома?! — искренне изумляется голос.

Чону вздыхает, подняв взгляд на потолок, а затем бесшумно выходит из квартиры.

— Не твоего ума дело, — коротко отвечает он и идет на лестничную площадку.

— Ты же не… — протягивает голос.

— Не, — еще короче отвечает Чону, мягко спародировав интонацию собеседника.

— Но…

— Все, — уверенно отрезает молодой человек, — об этом мы больше не разговариваем. Что ты выяснил?

Голос в гарнитуре начинает перечислять все сделки господина Кана, заключенные за три года, а Чону входит в свою квартиру и садится на диван, включая телевизор. Ему нужно время подумать. И ему нужно время, чтобы подлатать себя. Придется на несколько дней оставить девушку без присмотра — иначе в следующий раз, столкнувшись с людьми Лина, одними ушибами и гематомами он не обойдется…

К тому же в ушах до сих пор стояли слова девушки.