— Где ты была? — спросила Лодин. — Ты пропустила большой хоровод.

Большой хоровод был уэллсбрукским обычаем, согласно которому все танцоры вставали в один большой круг, в итоге занимающий почти всю комнату.

— Ты же знаешь, я ненавижу танцевать.

— Можешь в этом винить только себя, — сказала Лодин. — Была бы ты полюбезнее с молодыми людьми, они бы не боялись тебя приглашать.

Джулиана хмуро посмотрела на сестру, от природы одарённую пышными формами, из-за которых у той не было отбоя от поклонников. Лодин почти уже семнадцать. Пухленькая любительница непристойного юмора, она с нетерпимостью относилась к взглядам Джулианы на задиристых рыцарей и никчёмность мужчин. Джулиана всё-таки отважилась бросить взгляд на стенную нишу, но де Валенса там уже не оказалось. Когда Лодин и остальные разразились смехом, она подпрыгнула от неожиданности.

— Что вас так насмешило?

— Иоланда, — ответила Лодин. — Она только что рассказала нам о тех комплиментах, которыми её осыпал господин де Валенс.

Иоланда кивнула и запрыгала на мысочках, одновременно захлопав в ладоши.

— Если я выйду за него, то стану ещё более знатной дамой, чем сейчас.

Джулиана тихо вздохнула, покачав головой. Благодаря благородному воспитанию Иоланда слишком идеалистически смотрела на мир. Для неё все рыцари были храбрыми, а все леди — прекрасными. И когда ей не напоминали об обратном, она была склонна забывать, что не является самой важной персоной во всём королевстве. Когда же Иоланду ругали за это, она всегда ужасно раскаивалась в своём поведении. Джулиана не знала, что с ней делать. Что случится с такой девушкой в руках развратного варвара?

Лодин продолжала говорить:

— М-м-м, ты счастливица, Иоланда. Два петушка бьются под окном твоей светелки: один тёмный, второй светлый, но, могу поклясться, оба с очень красивыми гребешками…

— Лодин! — Бертрад предостерегающе опустила ладонь на руку сестры. — Не будь такой грубой.

Её увещевания не услышал никто, кроме Джулианы. Она залилась румянцем, тогда как Лодин и несколько других девушек продолжали пронзительно смеяться и обмениваться шутками. Джулиана быстро оглядела зал, надеясь, что Грэй де Валенс был слишком далеко, чтобы расслышать замечание Лодин.

Он стоял у очага и разговаривал со своим кузеном Артуром, ещё одним из этих проклятых Стрэйнджей. Де Валенс наклонил голову и слушал молодого человека, а на щёку ему упала прядь волос цветом, как лунный свет. Внезапно он выпрямился, помрачнев. Тогда Джулиана заметила, что Артур протягивает ему чёрный плащ. Де Валенс взял этот предмет одежды, накинул его на одно плечо и направился к выходу. По пути он задержался, чтобы что-то сказать её отцу, а затем вышел.

Отлично. Она была рада, что он ушёл. Возможно, он совсем уедет из Уэллсбрука. Когда Ричард лестью заставил её пойти танцевать, она и подумать не могла, что окажется в паре с Грэем де Валенсом. Теперь она была рада, что ей удалось вмешаться в процесс его пагубного ухаживания за Иоландой. Она всё никак не могла забыть глупое выражение лица подруги, когда де Валенс начал осыпать её безвкусными комплиментами. Гром Господень! Как только женщины могут верить подобной мерзости?

И как она сама могла поверить в заверения де Валенса о его невиновности? Этот человек был воплощением зла. С тех самых пор, как, будучи юношей, соблазнил жену своего лорда. Джулиана облизнула пересохшие губы, вспомнив, как он прижал её в нише. Он был так близко, что она ощутила кожей тепло его тела. Не дотрагиваясь до неё, он заставил её внутренне задрожать от осознания сдерживаемой мощи его тела, его готовности и жара. Джулиана слегка помотала головой. Да что это с ней? Она задыхалась и вся пылала.

Она чувствовала трепет в таких местах, которые никак не должны были трепетать при одной только мысли о Грэе де Валенсе. Только не после того, как она увидела, что он преследует каждую девушку в пределах своей досягаемости. Она взглянула на Иоланду, краснеющую от всё более откровенных замечаний по поводу её первого знакомства с де Валенсом. Милая, доверчивая Иоланда оставалась её подругой, несмотря на всю вспыльчивость Джулианы.

Как удачно, что она пообещала отцу пойти на этот турнир. Было абсолютно очевидно, что Иоланде требовался защитник. Да, у неё была ещё мать Джулианы, но она была занята приёмом гостей, а от сестёр не было никакой помощи.

Де Валенс думал, что своими угрозами помешает ей рассказать отцу об их встрече. Скоро он увидит, что Джулиану Уэллс так просто не запугать. Чёртов наглец и задира!

Лодин потянула её за руку.

— Пошли, Джулиана, начинается следующий танец.

Однако Джулиана высвободилась.

— Хватит. Я устала от всех этих глупых прыжков. Мне нужно собрать травы к завтрашнему утру, ещё до того, как начнётся турнир.

— О, Джулиана, ты ведешь себя как старуха.

— Кто-то должен обеспечивать этот замок лекарствами, и уж конечно, это будешь не ты, моя прекрасная госпожа.

— Врачевание — великая добродетель, — сказала Бертрад. — Священное писание учит нас уважать целителей.

Лодин рассмеялась.

— Джулиана-лекарка.

Джулиана приподняла бровь.

— Я много раз излечивала твою головную боль, госпожа Любительница Эля.

Круто повернувшись, она оставила сестёр, присоединившихся к ещё одному хороводу. Но когда она пробиралась мимо групп гостей к выходу, её рукава коснулась Иоланда. Прежде чем Джулиана смогла сказать хоть что-то, младшая подруга затащила её за колонну и начала щебетать:

— Что ты думаешь об этом господине де Валенсе? Разве он не самый галантный из рыцарей? А глаза у него такие зелёные, прямо как весенние листья, отражающиеся в фонтане. Когда он улыбается, я дрожу всем телом…

— Святые угодники!

Иоланда покраснела и потупила взгляд.

— О, прости меня, — сказала Джулиана, — но ты такое противоречивое создание, Иоланда. Я знаю, что ты разумная девушка, но ты теряешь рассудок в присутствии симпатичных мужчин.

Иоланда тихо ответила:

— Я знаю, но ты забываешь про всё то время, что я провела под замком в башне, будучи заложницей собственного наследства. Я часто мечтала о кавалере. Я молилась об этом Богу, а потом появился Эдмунд и обманул меня так же, как и тебя, но теперь я, возможно, нашла…

Иоланда искоса бросила на неё полный любопытства взгляд, напомнивший Джулиане кошек, которые по ночам, крадучись, рыскали по амбарам. Затем девушка упрямо подняла подбородок.

— Это поклонник достойный меня.

Глядя, как подруга решительно направилась к танцующим, Джулиана покачала головой. Иоланда всегда была беспокойной и переменчивой. Она знала обо всех осложнениях в связи со своим огромным состоянием и всё же находила радость в простых развлечениях, которые у Джулианы вызывали скуку. А вспышки её крутого нрава, хотя и редкие, могли быть гораздо страшнее, чем у самой Джулианы, поскольку доходили до неистовства и долго не утихали, в то время как Джулиана быстро успокаивалась. Но с тех пор, как Джулиана излечила её от опасной лихорадки, они были очень близки друг другу. Иоланда относилась к старшей подруге с уважением, которого удостаивались ей лишь немногие. Тем не менее, Джулиана подозревала, что та не прислушается к её мнению о господине де Валенсе.

Бормоча проклятия в адрес высокомерных рыцарей-викингов, Джулиана нашла свою служанку и вышла из Нью-Холла. Она уже направлялась в главную башню, но её окликнул Ричард, спешивший к ней через двор замка. Отослав Элис вперёд, она ждала его, стоя на редкой травке, росшей перед деревянной лестницей главной башни.

— Джулиана, — сказал Ричард, приближаясь к ней. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты уговорила Иоланду потанцевать. Твой отец хочет, чтобы я подружился с ней. Думаю, он планирует организовать наш брак.

Ричард жил в имении своего отца-барона в нескольких днях езды от Уэллсбрука, и его обязанности редко позволяли ему подолгу гостить у родственников.

— Это пустяк.

— Вовсе нет. Я знаю, как ты ненавидишь танцевать, особенно с тех пор, как Эдмунд Стрэйндж… — Он откашлялся и поковырял землю мыском сапога, примяв траву, а затем потёр пальцем бровь, которую пересекал тонкий шрам. Эта привычка всегда выдавала его озабоченность. — Прошу прощения, кузина, но я также хотел просить о знаке благосклонности для моего копья на завтрашнем поединке.

Джулиана застыла.

— Это ненужный жест, кузен, но я благодарю тебя.

— Но я хочу это сделать.

— Ричард Уэллс, ты думаешь, я хочу, чтобы на состязании знак моей благосклонности носил мой кузен? Я могла бы с таким же успехом дать его Тибальту, если бы он был здесь.

— О, я не подумал…

— Я знаю, — огрызнулась Джулиана, а затем со вздохом улыбнулась. — Бедный кузен! Иногда я забываю, как сильно ты хочешь быть похожим на своего тёзку, но я бы и Ричарду Львиное Сердце не дала знака своей благосклонности, если бы он просил его из жалости.

— Прости.

— Спокойной тебе ночи, Ричард.

Она смотрела, как он идёт обратно к Нью-Холлу, пробираясь сквозь толпу шутов и слуг. Это было правдой. Ричард воспринимал своё рыцарское звание гораздо серьёзнее, чем большинство людей. Он старался быть настоящим, идеальным, благородным рыцарем. Она видела, как он наказывает вассалов за проступки, на которые другие и не обратили бы внимания. Заповеди рыцарства: правдивость, честь, доблесть, великодушие и учтивость — управляли всеми его поступками.

И хотя рыцарские идеалы Ричарда делали его также немного напыщенным и утомительным, сердце у него было доброе. Качая головой, Джулиана поднялась по лестнице. Рыцарские представления о жизни не раз доводили Ричарда почти до разорения. Хьюго был вынужден обеспечивать племянника деньгами, когда идеи Ричарда о рыцарской щедрости заставляли того раздавать своим вассалам слишком большие суммы.