— Наверное, для этого же предназначаются и булавки? — догадался Леон, радуясь в душе, что бинт заготовлен не для каких-то более интимных целей. Ему было ужасно стыдно за свое идиотское любопытство.

— Да, — кивнула Кейт. — И спирт, и нитки, и корпия.

Она положила в корзинку ножницы, баночку вазелина, пузырек с антисептиком. Леон молча наблюдал за ее размеренными движениями, с тревогой думая, удастся ли ей справиться одной со всеми делами. Нужно обязательно поговорить с ее подругами, Гарриеттой и Эллен, решил он. И по всей видимости, с Керри тоже.

Обе подруги заверили Леона, что в его отсутствие они позаботятся о Кейт и не оставят ее без присмотра. Это вселило в него оптимизм, но не уверенность в том, что мисс Годфри не окажется за рулем кареты «скорой помощи» за много миль от дома Кейт, когда у той начнутся схватки. Да и Эллен Пирс жила неблизко, с ней трудно было связаться. Оставалась одна Керри.

— Ее нет ни дома, ни на рынке, — любезно сообщил Леону Билли, открывший ему дверь. — Она теперь работает кондуктором автобуса. Если хотите, я передам ей, что вы приходили. Оставьте записку. Скажите, а если я к вам прикоснусь, эта сажа останется на моем пальце? — спросил он, с нескрываемым восхищением рассматривая гостя.

— Нет, — ответил Леон, не обижаясь на любознательного мальчугана. Знай Билли, какие воспоминания всколыхнет его наивный вопрос, он бы не стал его задавать. «Твой папаша был ниггером!» — кричали ему в лицо приютские хулиганы, когда его, еще не оправившегося после похорон отца, только привезли в сиротский дом. А потом ему задавали дурацкие вопросы: например, умеет ли он прыгать с дерева на дерево, как мартышка, и что у него на голове — проволока или все-таки волосы.

— Вы скоро вернетесь на корабль? — отвлек Леона от малоприятных воспоминаний Билли. Мальчугану хотелось подольше задержать необычного гостя на крыльце, чтобы его увидели соседские ребята. — Мама говорит, что вы сваляли дурака, убедив доктора в своей пригодности. Вполне можно было бы потянуть резину и не рисковать напрасно своей шкурой. А моему папе скоро дадут медаль. Ни у кого из местных мальчишек нет отца, которого бы тоже наградили за храбрость. У вас есть медаль?

— К сожалению, нет, Билли.

— Не расстраивайтесь, не всем же быть героями! — великодушно сказал сорванец. — Но мой папа все-таки стал им! — расплылся он в щербатой улыбке.


— Это доставили в ваше отсутствие! — Кейт протянула Леону коричневый служебный конверт, впервые даже не улыбнувшись его возвращению. Она знала, что уже скоро, возможно, через несколько часов, он уйдет, перекинув через плечо свой вещевой мешок.

Леон надорвал конверт и пробежал глазами повестку.

— Мне надлежит в течение суток явиться на корабль «Викинг». Думаю, нас отправят в Средиземное море, на помощь английским войскам в Северной Африке.

Кейт вздрогнула.

— Не волнуйтесь, — успокоил он. — Средиземное море — это курорт по сравнению с конвойной службой в Атлантике.

— Дело не в этом… — Она схватилась за спинку стула. — Это малыш! У меня начались схватки, Леон! Малыш уже в пути!

Глава 16

— Боже правый! — воскликнул Леон, потрясенный до глубины души. В голове у него возникло сразу несколько вопросов. Сколько времени требуется ребенку, чтобы появиться на свет? Сколько времени в запасе у него самого? И не случится ли так, что роды начнутся ночью, во время авианалета?

— Вы уверены? — уточнил он, когда Кейт разжала пальцы, сжимавшие спинку стула. — Мне казалось, что это начнется не раньше чем через две недели.

Кейт сделала глубокий успокаивающий вздох и расслабилась.

— Доктор Робертс говорит, что, как правило, первые дети не торопятся появиться на свет. И за врачом надо посылать, когда схватки станут регулярными.

— Как это понимать? — переспросил Леон. — Что означает «регулярные схватки»? Как часто они случаются? Каждые пять минут? Или четверть часа? А может быть, раз в полчаса? — Вид у него был чрезвычайно озабоченный. Кейт невольно расхохоталась.

— Кажется, через каждые пятнадцать минут, я точно не помню.

— Черт возьми, Кейт! — сорвался Леон. — Вы что, не уточнили? Вы сами этого не знаете наверняка?

— Я скажу, когда нужно будет звать врача, — уверенно сказала Кейт. — Поможете мне все подготовить? Нужно убрать с кровати одеяла и белье, расстелить на матрасе газеты…

— Пожалуйста, сядьте! Я все сделаю! — Леон запустил пальцы в коротко подстриженные курчавые волосы. — Где простыни?

Он уже лихорадочно соображал, не отправиться ли на поиски мисс Годфри или Эллен Пирс.

— В шкафу под лестницей. А садиться мне не обязательно. Чем больше я буду ходить, тем скорее начнутся роды.

Леон не стал спорить: дорога была каждая минута. Он повернулся и направился к лестнице. Через двадцать четыре часа он должен быть на борту «Викинга». Родится ли ребенок за это время? Не разумнее ли немедленно бежать за доктором Робертсом?

Он раскрыл створки шкафа и взял с полки стопку фланелевых простыней. Боже правый, подумал он, да легче пережить обстрел или авианалет! Как ей удается оставаться такой спокойной? Может, она не представляет себе в полной мере, что ей предстоит перенести? Кажется, доктор Робертс не потрудился ей популярно все объяснить!

Вернувшись со своей ношей в спальню, Леон увидел, что Кейт убирает с кровати одеяла и простыни. Заслышав его шаги, она обернулась, улыбнулась и вдруг ахнула, схватившись за латунную спинку.

— В чем дело? — Леон подбежал к Кейт, на ходу положив стопку простыней на кровать, и с тревогой вгляделся в ее побледневшее лицо. — Снова схватки? Сколько уже прошло времени после первого раза? Они и должны так часто повторяться?

— Не знаю, может быть, Керри знает… — после долгой паузы ответила Кейт, уже не так уверенно, как в первый раз.

О бывшей подруге она говорила очень редко, не желая погружаться в неприятные воспоминания.

Леон понимал, что она страдает из-за их разрыва и что сейчас рядом с ней следует быть именно Керри, а не такому недотепе, как он.

— Ступайте вниз и выпейте чашку чая. Я подготовлю кровать, а потом сбегаю к доктору.

Кейт не возражала. Поглаживая ноющую поясницу, она спросила, не хочет ли он тоже выпить чаю и съесть сандвич.

— Рекомендую воспользоваться этим предложением, — с усмешкой добавила она. — Похоже, я еще не скоро смогу что-нибудь приготовить.

Леон убрал с кровати постель и оглянулся: где же могут быть газеты? Они оказались за тумбочкой, сложенные в аккуратную стопку и перевязанные веревкой.

С присущей ему флотской сноровкой Леон расстелил их поверх матраса, затем свернул в несколько раз фланелевые простыни и разложил их на газетах. Немного подумав, он по собственной инициативе накрыл все это безукоризненно чистой хлопковой простыней. Конструкция пугающе напоминала операционный стол, однако Леон решил, что в данной ситуации это вполне уместно. Кейт вряд ли одобрила бы, если бы он добавил сюда еще одну простыню и пыльное шерстяное одеяло.

Леон почесал в затылке. Чай и сандвич подождут, нужно срочно бежать к доктору Робертсу. Интервалы между схватками становились все короче, вызывая сомнения в утвердившемся постулате, что первый ребенок не торопится появиться на свет. Этот малыш вполне мог его опровергнуть, устроив Леону самые запоминающиеся проводы в море.

— Мисс Фойт? — с ударением на первом слове переспросила миссис Робертс. — Она рожает впервые? Хорошо, я передам мужу, когда он вернется. Но по-моему, это случится не раньше второй половины дня. Если у мисс Фойт недавно начались схватки, времени в запасе предостаточно.

Она стала закрывать входную дверь, но Леон, предусмотрительно выставивший ногу вперед, настойчиво возразил:

— Схватки повторяются достаточно часто, и, похоже, они довольно сильные. Настолько, что у Кейт перехватывает дух. Мне хотелось бы узнать, что думает об этом доктор Робертс. Не могли бы вы сказать, где можно его найти?

— Молодой человек, идет война! — Лицо миссис Роберте стало откровенно враждебным. — Или вы не заметили этого, не будучи англичанином? Как только муж вернется с вызова, я скажу ему, что у мисс Фойт начались схватки. И не надо его беспокоить раньше времени!

Лицо Леона оставалось бесстрастным, как маска. Ему, конечно же, следовало предвидеть подобную реакцию. Несомненно, миссис Робертс принимает его за отца ребенка: ее презрительный взгляд не оставлял в этом сомнений. Сделав глубокий вдох, Леон повернулся к ней спиной, не желая унижаться до объяснений этой бесцеремонной мещанке, что он такой же гражданин Великобритании, как она. Ему доводилось сталкиваться с людьми такого сорта, и он усвоил, что спорить с ними бессмысленно: это лишь сильнее распаляет их пыл и они с удвоенным упрямством продолжают стоять на своем. Рассудив, что местонахождение врача должно быть известно мистеру Ниббсу, как уполномоченному по гражданской обороне, Леон решил направиться к нему. Но сперва следовало проверить, как обстоят дела у Кейт.

Он застал ее сидящей на кухне. Ее руки вцепились в сиденье стула, глаза были закрыты, спина выгнута. У ног ее жалобно скулил Гектор.

Леон быстро подошел и, присев возле нее на корточки, окликнул:

— Кейт! Как вы себя чувствуете? Чем я могу помочь?

Она покачала головой и с трудом выдохнула, не открывая глаз:

— Спасибо, ничего не надо. Бедный Гектор не понимает, что со мной происходит. Где доктор Робертс? Он скоро придет?

— Он на вызове, жена не хочет говорить, где именно. Я сбегаю на пункт гражданской обороны, там должны знать. — Впервые он ощущал себя таким беспомощным. — Мне лучше поспешить, Кейт. Я постараюсь как можно быстрее привести его сюда. Если хотите, я помогу вам подняться наверх. Вы не пытались докричаться до мисс Годфри?

Боль стихла, и у Кейт вырвался вздох облегчения. Она открыла глаза.

— Гарриетты нет, она дежурит. Я видела, как она выходила из дома, когда открывала дверь почтальону, доставившему вам повестку.