Дженнифер Маккуистон - Лето возлюбленных

– Вы здесь тоже на лето? – поинтересовалась мисс Бакстер, смахнув со щеки медный локон.

– Я живу в Брайтоне, – отозвалась Кэролайн, раздраженная высокомерным тоном девушки.

– О, я обожаю встречаться с местными жителями. – Мисс Бакстер склонила голову набок, пройдясь взглядом по Кэролайн, словно та была редким видом ящериц.

В голове Кэролайн промелькнула дюжина оскорблений, но она подавила их в зародыше. Пожалуй, ей лучше уйти, предоставив мистера Дермота его сплетням – а его хорошенькую спутницу солнечному удару, – и поискать утешения на ее личном пляже. Но тут ее язык вышел из повиновения.

Примерно так же, как во время того унизительного поцелуя.

– Моя семья живет здесь круглый год, – сообщила она. – А семья мистера Дермота приезжает сюда практически каждое лето. Но вас я никогда раньше не видела. Что привело вас в Брайтон, мисс Бакстер?

И, кстати, где компаньонка этой крошки? Кэролайн сама часто пренебрегала этим правилом приличий, но у них только одна горничная на все про все, и трудно ожидать от бедняжки, что она станет таскаться по Брайтону за ней и ее сестрой. Однако Кэролайн не могла припомнить случая, чтобы она видела благовоспитанную девушку, особенно дочь виконта, которая гуляла бы по набережной без сопровождения горничной или родственницы.

Ничуть не обескураженная ее прямотой, мисс Бакстер хихикнула.

– Светское общество, конечно. Мой отец задерживается на несколько дней, но мне разрешил приехать раньше. Лорд и леди Бичем уже здесь, со своим сыном, мистером Гарольдом Дафингтоном. А вчера вечером прибыли Треверстейны. – Она улыбнулась с таким видом, словно Кэролайн полагалось не только знать всех этих людей, но и сгорать от нетерпения встретиться с ними. – Это лето обещает стать продолжением лондонского сезона. Каждый вечер приемы и танцы до рассвета.

Сердце Кэролайн тревожно забилось.

– Но… почему? – только и смогла спросить она.

Это не может быть правдой. Это же Брайтон, тихий городок, где она прожила всю свою жизнь. Модный сезон, если он вообще здесь имелся, приходился на февраль, когда светское общество перебиралось на побережье в поисках более мягкого климата и передышки от пропитанного угольной пылью лондонского воздуха. Лето притягивало совсем другую публику, предпочитавшую лечебные процедуры и прогулки на свежем воздухе бальным залам. Собственно, самым волнующим событием, которое случалось здесь летом, было наблюдение за заходом солнца за шпили Королевского павильона.

Мисс Бакстер подалась вперед, сморщив от возбуждения свой хорошенький носик.

– Только не говорите, что слышали это от меня, но у меня есть сведения из надежных источников, что королевская семья планирует посетить Брайтон этим летом.

Этого объяснения оказалось недостаточно, чтобы развеять сумбур в голове Кэролайн.

– Но… мне казалось, что королева предпочитает Брайтон в зимние месяцы.

Мисс Бакстер покачала головой, словно Кэролайн была отшельницей, до которой еще не дошли всем известные новости.

– Это было в прошлом году. Можете поверить моему слову, мисс Толбертсон.

– О да, – ухмыльнулся мистер Дермот, глядя на свою спутницу с таким видом, словно та обладала редким даром, способным изменить мир. – Мисс Бакстер – настоящий авторитет в том, что касается лондонских сплетен.

Кэролайн, должно быть, пискнула или икнула – или издала другой, столь же неизящный звук, – потому что мисс Бакстер устремила на нее пристальный взгляд. Кэролайн не представляла, что она сделала, чтобы привлечь настороженное внимание своей новой знакомой.

Ведь ей случалось даже фыркать в приличном обществе.

Впрочем, единственный звук, который она могла различить в данный момент, был пульсацией крови в ее собственных ушах. Достаточно неприятно проводить лето, избегая представителей лондонского общества, чьи достоинства измерялись способностью перемывать друг другу кости. Но если предполагаемый визит королевы станет реальностью, Брайтон на целый месяц охватит праздничная лихорадка. А это значит, что сезон, ради которого Кэролайн жила, единственное время года, когда океан прогревался достаточно, чтобы плавать, не рискуя подхватить пневмонию, превратится в кошмар вместо удовольствия.

– Вечером в доме мисс Бакстер состоится обед для друзей и знакомых, а после него – домашние развлечения в гостиной, – прервал ее взбудораженные мысли мистер Дермот. – Будет весело. Вам следует прийти.

– Конечно, – подхватила мисс Брайтон, просияв улыбкой. – Мы будем польщены.

«Представляю», – мелькнуло в голове Кэролайн. Она не питала иллюзий относительно своей роли в обещанных развлечениях, если бы, конечно, у нее хватило нахальства появиться на обеде у мисс Бакстер.

– К сожалению, я уже занята, – сказала она. – У нас сегодня семейный обед.

Мисс Бакстер удивленно моргнула. На ее щеках выступили красные пятна, и Кэролайн осознала свою ошибку. Она только что отказалась от приглашения дочери виконта и не нашла лучшей причины, чем тихий семейный обед.

– Мисс Бакстер пришлет вам приглашение, на тот случай, если вы передумаете, – жизнерадостно сказал мистер Дермот, решив сгладить возникшую неловкость. – И приведите свою сестру. Сколько ей лет, кстати? Двадцать девять? Тридцать?

– Двадцать пять, – буркнула Кэролайн.

– О-о. И все еще не замужем? Какой позор, право. Хотя, с ее заиканием, неудивительно. Возможно, этим летом удача улыбнется вам обеим. – Он рассмеялся.

Мисс Бакстер, к ее чести, не рассмеялась. Впрочем, ей было не до веселья. Ее только что унизила особа, которую она считала ничтожеством, и ее щеки все еще пылали ярким румянцем от возмущения. Мисс Бакстер выглядела так, словно ее может унести сильный порыв ветра.

И тут, словно устав от разговора – или испугавшись пресловутого порыва ветра, – девушка крепче вцепилась в локоть своего спутника.

– Кажется, вы обещали показать мне пристань, мистер Дермот, – напомнила она.

– Я не посмел бы обмануть ожидания такой очаровательной особы. – Обернувшись, Дермот одарил Кэролайн последней неискренней улыбкой. – Мне не терпится продолжить наше знакомство сегодня вечером, Кэролайн.

С этими словами они отбыли, парочка модно одетых хищников, намеренных сорвать ее спокойное лето, оставив беззащитной перед их сплетнями и жестокими забавами. Когда они скрылись в толпе, Кэролайн позволила своим плечам слегка расслабиться. Возобновить знакомство! Как будто этот тип не познакомился уже с ее губами, а потом разболтал об этом всему свету.

Она взглянула в сторону белых меловых скал, видневшихся вдалеке. Неприятная интерлюдия стоила ей четверти часа, но наверняка пройдет несколько часов, прежде чем мисс Бакстер пришлет ей приглашение, если она вообще собирается это делать.

Расстроенная, Кэролайн двинулась к берегу. Ноги сами несли ее к единственному месту в мире, где она могла обрести покой. Шагая по знакомой тропинке, она вся кипела. Разве ей не показалось, что мистер Дермот чуточку не в себе, когда он впервые проявил к ней интерес? Теперь она в этом не сомневалась.

Он точно рехнулся, если думает, что Кэролайн появится у мисс Бакстер сегодня вечером.

Дэвид Кэмерон резко остановился, позволив воспоминаниям вонзиться в его внутренности подобно кинжалу.

Только что он шел вдоль постоянно меняющейся береговой линии, разделявшей сушу и океан, старясь не думать о прошлом. Ему понадобился час, чтобы добраться до этой уединенной полоски берега, и значительная часть пути – изрезанная острыми выступами и узкими расщелинами, где океан вторгался в белые меловые скалы, – явилась для него настоящим испытанием. Он не помнил, как пробирался по этой тропинке одиннадцать лет назад, но тогда его мысли были заняты вещами, гораздо более сложными, чем окружающий пейзаж.

А в следующий момент он заметил женскую фигуру, возникшую из-за скал в сотне футов от него, и все запретные воспоминания вырвались наружу, грозя поглотить его целиком.

Дэвид прищурился, уверенный, что это обман зрения. Но озноб, пробежавший по его коже при виде женщины, только усиливался с каждой минутой. Это было не просто воспоминание, вызванное к жизни игрой воображения. Их прошлая встреча – более десяти лет назад – была случайной, но не приходилось сомневаться, что брайтонская русалка по-прежнему обитает в той части побережья, где он едва не расстался с жизнью.

Как и в том, что его спасительница – хотя он порой склонялся к мысли, что она привиделась ему в пьяном угаре, – вполне реальна.

Дэвид двинулся к ней, захваченный воспоминаниями. Он точно определил момент, когда девушка узнала его. Она замерла, словно застыв во времени и пространстве, с удивленно приоткрытым ртом.

– Мисс Толбертсон, не так ли? – поинтересовался он, остановившись перед ней. Что еще он мог сказать, учитывая обстоятельства?

Она беззвучно пошевелила губам, прежде чем произнести:

– Вы запомнили мое имя, лейтенант?

Ее голос оказался более зрелым, чем ему запомнилось. Таково свойство времени – запечатлевать образы и хранить их глубоко в подсознании, извлекая по мере надобности. Когда Дэвид вообще вспоминал о ней, ему представлялся подросток, вытащивший его жалкую задницу из неодолимого прибоя.

Женщина, стоявшая перед ним сейчас, была далеко не ребенком.

О, у нее были те же веснушки и темные волосы, хотя на этот раз сухие и затянутые в тугой узел. Тот же острый нос и та же плоская грудь. У нее было почти такое же платье, незамысловатого, как у девочки, фасона, которое едва прикрывало ее икры и выглядело так, словно ему пришлось пережить слишком много летних сезонов.

Правда, теперь она стала намного выше. Пожалуй, он назвал бы ее поджарой, будь она лошадью, которую оценивают на аукционе. Ее плечи, казалось, едва умещались в платье, натягивая швы. Выражение лица тоже изменилось. Девочка, которая ему запомнилась – хотя, признаться, его воспоминания были несколько смазаны из-за горечи и шотландского виски, – была необычной: полной жизни, излучающей эмоции.