Ответ не заставил себя ждать: многостраничный обвал, материалы посыпались на нее как из рога изобилия.

Тайлер Джеймисон сообщает из Сомали для журнала «Тайм»…

Точка зрения Тайлера Джеймисона на события в Кашмире, Индия…

Новости японской королевской семьи, Тайлер Джеймисон, «Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд Рипорт»…

У Кейт отвисла челюсть, когда она читала строчку за строчкой. Не может быть, чтобы незнакомец оказался этим самым репортером. Иностранный корреспондент, который освещает военные события, чьи материалы печатают все национальные журналы, — такой репортер не станет писать о парусной гонке в Пьюджет-Саунд.

Что-то тут не так. Определенно не так.

Либо какой-то самозванец выдает себя за Тайлера Джеймисона, либо репортер приехал в Каслтон не для того, чтобы описать давно прошедшую парусную гонку.

«Может быть, где-то есть его фотография», — подумала Кейт, торопливо открывая один сайт за другим. От этого увлекательного занятия ее отвлек звонок в дверь. Кейт напряглась, направляясь к двери, предчувствуя недоброе, и инстинкт ее не подвел.

На пороге стоял Тайлер Джеймисон. Он, видимо, встал совсем недавно, потому что волосы были еще влажными, а лицо свежевыбрито и пахло душистым мылом. Его глаза уже не казались такими усталыми, как накануне. «Вспомнишь солнце — вот и лучик… У него невероятные глаза, гораздо темнее, чем мои, удивительного оттенка синих глубоких вод океана. Господи, пусть он не окажется таким же опасным, как морская стихия», — подумала Кейт и решительно потянула дверь на себя.

— Доброе утро. Не хотите ли полакомиться рогаликами? — Тайлер показал ей белый бумажный пакет. — Не знаю, как вы, но мне лучше думается на сытый желудок.

— Надеетесь подкупить меня едой? — насмешливо парировала Кейт.

— А это сработает?

— Входите, — пригласила она. — Как вы меня нашли?

— Остров не так уж велик, Кейт, и вы удивитесь, но все наслышаны об очаровательной хозяйке книжного магазина. Вы не против, если я буду называть вас по имени?

— Это имеет значение?

Вместо ответа он улыбнулся ей.

— Вы готовы к интервью? Помнится, вчера вы сказали, что мы можем поговорить сегодня.

— Да, но я просила, чтобы вы пришли в магазин, а не ко мне домой, — Кейт не хотелось капитулировать перед ним.

— Здесь более уединенно. — Тайлер вошел в гостиную и огляделся.

Она постаралась взглянуть на комнату глазами постороннего человека: просторная уютная комната, выдержанная в пастельных тонах, пухлые белые диваны, ковры на деревянном полу, изящные настольные лампы, фотографии на стенах.

Это ее убежище, крепость, и она не собирается извиняться за то, как тут все выглядит. Годы, проведенные на паруснике, когда ей пришлось качаться на волнах или бороться со шквальным ветром, зародили тоску по собственному жилищу. И она смогла создать свой дом с садом и деревьями, корни которых ушли глубоко в землю острова.

— Красивые пейзажи, — задумчиво произнес Тайлер.

Кейт проследила за его взглядом и увидела, что он рассматривает цветные фотографии на стенах — горные склоны, долины, цветы и деревья.

— Вам не нравятся пейзажи?

— Нравятся. — Он обернулся и внимательно посмотрел на нее. — А где море, маяки, лодки?

— В нескольких километрах вниз по дороге, — сухо ответила она.

— Их незачем развешивать на стенах?

— Незачем. — Она встретила его взгляд прямо, не отводя глаз. — Вы удивлены?

Тайлер кивнул.

— И этим тоже. Так вы намерены побеседовать со мной, Кейт?

— Можно и поговорить. — Она еще не знала, как вести себя с ним. Более того, прошлой ночью она грезила о Тайлере Джеймисоне: впервые за долгое время мужское лицо, но не лицо Джереми, явилось ей во сне. А вдруг она еще не готова к тому, чтобы этот человек снился ей или появился в ее доме?

Тайлер подошел к камину и принялся изучать портрет, висящий над ним.

Это была любимая картина Кейт. Женщины семейства МакКенна — мать и три дочери. Парадный портрет был специально заказан профессиональному художнику, местной знаменитости, и стал подарком ко дню рождения отца. Тогда Кейт было четырнадцать лет, Эшли двенадцать и Кэролайн десять. Она помнила, как отец бережно разворачивал полотно, как глаза его светились любовью, радостью и гордостью. Он схватил жену в могучие медвежьи объятия, закружил ее по комнате, пока та, смеясь, не запросила пощады.

Потом он подхватил Кейт и вальсировал с ней, потом сделал то же самое с каждой из сестер. В тот день дом МакКенна наполнили радостный смех и любовь.

— Ваша мама? — спросил Тайлер, привлекая к себе ее внимание.

— Да.

— Вы на нее похожи.

— Я всегда думала, что Эшли больше всех из нас похожа на маму, — возразила Кейт.

— Я еще не встречался с Эшли.

Она пропустила его слова мимо ушей.

— Что случилось с вашей матерью? — поинтересовался Тайлер.

— Она умерла от рака, когда мне было семнадцать лет.

— Сочувствую. Примите мои соолезнования. Мне очень жаль. — Голос его звучал вполне искренне.

— Мне тоже.

— Она ходила в море?

— Да, но не любила удаляться от острова: так пару-тройку раз обходила его и не более того. Она была художником и дизайнером. Мама занималась дизайном парусов не ради денег, а чтобы порадовать друзей. Она была скорее путешественницей в мире своих фантазий, чем покорительницей морской стихии в реальности.

Кейт вздохнула, чувствуя, как ее накрывает с головой волна печали и ностальгии, которые никогда не исчезнут полностью из ее жизни. Прошло столько лет после смерти матери, но Кейт все еще мучительно скучает по ней.

— Знаете, я хотела бы показать ей свой книжный магазин. Он бы ей понравился. — Кейт резко оборвала себя, вспомнив, с кем разговаривает.

— Пожалуйста, продолжайте. — Тайлер бросил на нее заинтересованный взгляд. — Нам не обязательно быть противниками или врагами. Не знаю почему, но у меня такое чувство, будто вам не хочется видеть меня здесь. Вам не терпится выпроводить меня как можно быстрее. Я только не знаю почему.

— Кто вы на самом деле? — спросила Кейт, решив поменяться с ним ролями. — Вы не пишете материалы об океанских гонках даже мирового класса. Вы пишете о военных конфликтах и мировой экономике. Ваше имя мелькает на страницах крупнейших национальных изданий. Я думаю, вы даже получили одну-другую премию по журналистике.

Его глаза сузились, в них промелькнуло злорадство.

— Вы все-таки навели обо мне справки?

— Разве нельзя? — вопросом на вопрос ответила Кейт. — У вас есть что скрывать?

— Вовсе нет. Я просто не привык к тому, что сам становлюсь объектом изучения.

— Итак, объясните мне, мистер Джеймисон, почему человеку, который привык находиться в самых горячих точках мира, вдруг захотелось воссоздать старую историю парусных гонок, которая не вошла в анналы истории и не отличалась особой динамикой или происшествиями?

— Опять-таки, я думаю, вы недооцениваете уровень интереса читающей общественности к вашему опыту и роли подвига в жизни обычных людей. Но, чтобы ответить на вопрос искренне, скажу вам коротко: я захотел поменять темп жизни. Несколько лет я работал как раб на галерах. Носился как подорванный по всему миру в поисках справедливости, но после того, как увидел столько крови, страданий и боли, понял — если не отойти от этого, то нетрудно лишиться разума.

— Могу себе представить, — пробормотала она.

— Нет, не можете.

Тайлер произнес это жестко, давая ей понять, что не шутит.

— Простите, я не думала, что это прозвучит вот так…

— Почему бы нам не поговорить о вас? — Тайлер подошел ближе, и даже незначительное вторжение в ее личное пространство заставило Кейт трепетать и почувствовать себя слабой женщиной.

Мужчины и отношения с ними занимали в жизни Кейт очень скромное место. Она очень рано сосредоточилась на семье, обустройстве собственного дома, бизнеса, изредка отвлекаясь на друзей. Казалось, этого ей вполне достаточно. Но сейчас, рядом с этим мужчиной, стоявшим так близко, она осознала свое заблуждение. Его теплое дыхание касалось ее лица, его губы словно целовали ее на расстоянии и притягивали к себе как магнит.

Кейт смущенно откашлялась, чувствуя звенящую пустоту в голове, и отступила на шаг. «Очнись, детка! Репортер Тайлер Джеймисон берет у тебя интервью. Он приехал за материалом для статьи — вот что главное. Ты для него не женщина, а источник информации. В конце концов ты не безмозглая малолетка, чтобы расплыться как кисель от первого прикосновения», — внутренний голос всегда действовал на нее отрезвляюще.

Кейт опустилась на край дивана, приглашающим жестом указала на соседнее кресло.

— Что вы хотите узнать? — спросила она.

— Когда ваша семья решилась на кругосветную гонку?

— Это не было общее решение семьи. Отец принял его за нас. После того как умерла мама, мы как-то потерялись. Папа всегда был моряком. В молодости он служил на флоте, участвовал в гонках, потом устроился работать на чартерах вокруг Пьюджет-Саунд, там они познакомились с мамой и поженились. Он всегда чувствовал себя на воде более комфортно, чем на суше. Понимаете, не мог усидеть на месте, стоило его ногам коснуться земли, как его начинало колотить, бросать в жар и он вновь хватался за чемодан, — только мама, единственный человек в мире, кто мог удержать его на острове. Когда она ушла из жизни, отец не находил себе места. Да и теперь вряд ли нашел.

— Похоже, он любил ее.

— Да, любил. Очень сильно. Они были такие разные. Мама понимала его так, как я, конечно, никогда бы не смогла. — Кейт помолчала, погруженная в воспоминания. — Так вот. Отец никогда не занимался домом, а когда овдовел, схватился за первую же возможность вырваться на свободу — решил утопить свое горе в океане, отправившись с нами в плавание.