– Это потому, что кровь у меня горячая. Забирай. – Он протянул пачку. – Но учти, ты окончательно испортил самый противный день в моей жизни!

Никита рассмеялся. Сом оказался не так плох, как он о нем думал. С деньгами расставался легко, что и подтвердил словами:

– Ладно, я на тебя не в обиде. Десять тонн баксов неплохой навар за месяц.

– Вот и чудно. Будем считать, что инцидент исчерпан. Да, вот еще что, Павлуша. Если вздумаешь на меня своих мальчиков для битья натравить, так за мной не заржавеет. Только свистну – вся моя рота, как один, встанет. Понял? – предупредил Никита в дверях. По опыту знал: такие, как Сом, признают только реальную силу.

– Без вопросов, – согласился директор и бывший менеджер. – Разошлись, как в море корабли. Каждый под своим флагом.

Никита на прощанье взглянул на картину знаменитого художника. Вспомнилось, что Сом когда-то о мореходке мечтал. Хорошая мечта была у парня. Да мало ли кто о чем мечтал! Важно не то, кем ты хотел стать, а то, кем ты в конце концов стал. И Никита принялся мечтать о своем. Деньги для него не были святыней, но без них ведь не проживешь. Как-никак мать на инвалидности. Лето подошло, ребята вот-вот разъедутся на каникулы. Кто знает, сколько их осенью соберется? Самому отдохнуть не мешало бы. А вдруг ему удастся уломать Вериных родителей, и те отпустят их вместе на море в Турцию, или на Кипр, или в Египет недельки на две. Было бы здорово! А осенью он сможет набрать группу ребят за свой, так сказать, счет. А что? Это мысль. Сколько вокруг талантливых мальчишек желают стать настоящими знатоками «восточной драки». Только вот финансы у родителей часто поют романсы. Не по карману им занятия, а теперь будут по карману. А может, Никита со временем организует частную спортивную школу… Мысли унесли его в далекое будущее…. Вот он в Японии на каком-нибудь открытом чемпионате вместе со своими учениками, а рядом с ним его жена, Вера… Мысли от жены плавно перешли к детям…

В общем, как говорил еще святой Антоний, только человек без фантазии мог придумать прямой угол, а Никита хоть и учился на мехмате, таким человеком не был.

И все бы было замечательно, если бы не одно маленькое, но существенное «но»: Вера не умела ни отгадывать мысли, ни читать между строк…

17

Ночью, как всем известно, не только кошки серы, но и у страха глаза велики. Всю ночь Вера боялась быть брошенной, а с рассветом вдруг поняла, что неясность и неопределенность в ее положении хуже всего. Неопределенность делает ее уязвимой. Нет, она не станет ходить вокруг да около. Она пойдет к Никите и поговорит с ним откровенно и прямо. И если он скажет, что между ними все кончено, что ж… Значит, доля у нее такая по жизни – влюбляться не в тех парней.

Вера проводила родителей на дачу, как-никак суббота, выходной, а потом занялась собой. Она провозилась больше часа, чтобы тщательно замаскировать следы бессонной ночи, и отправилась к Никите.

Ей не нужно было наводить особый блеск и пытаться превзойти вчерашнюю блондинку. Во-первых, Вера отлично понимала всю тщетность этих попыток, а во-вторых, пусть ее принимают такой, какая она есть, или… не принимают.

Разумеется, Вера отдавала себе отчет в том, что все ее размышления, сомнения – не что иное, как ярко выраженная неуверенность в себе. Наверное, по этой же причине она не стала открывать дверь ключом, а позвонила. На ее звонок никто не отозвался. Вздохнув, Вера полезла за ключами – их в любом случае нужно было вернуть, ведь в понедельник из санатория возвращается Елизавета Андреевна.

Квартира встретила ее тишиной. Вера шагнула, захлопнула дверь и позвала:

– Никита!

Мало ли что? Вера отогнала от себя навязчивую сцену, возникавшую в сознании помимо ее воли: вот она заходит в его комнату, а там на кровати…

Она зажмурилась, стиснула зубы и распахнула дверь. Тишина. Вера открыла глаза. Никого.

Конечно, никого! Иначе и быть не могло! И все же, несмотря на эти заверения, Вера испытала неимоверное облегчение. Может быть, еще не все потеряно? Может, она зря себя накручивает? Ну и что, что Ольга красивая, ну и что, что первая любовь? Ну и что, что она вернулась и пытается заявить на Никиту свои права? У Веры тоже есть эти права. Она его любит! И правильно Лиза тогда сказала, что за любовь нужно бороться. А как это делать? Не на шею же вешаться… Вопросы, вопросы, на которые так трудно найти ответы, когда твой разум разъедает ревность.

Нет, так нельзя распускаться, нужно собраться, подумать, приказала себе Вера и сначала опустилась в кресло, а потом, вспомнив вчерашнюю Олю в кресле, быстро пересела на татами. Не буду о ней думать, буду думать о чем-нибудь хорошем.

Взгляд невольно заскользил по комнате, где Вера провела столько счастливых минут. Никита явно куда-то спешил. Его разобранная кровать была небрежно прикрыта покрывалом, рубашка брошена на спинку стула. Эту рубашку они выбирали вместе, две недели назад. Воспоминания нахлынули на Веру девятым валом, и, конечно же, она пропустила момент, когда щелкнул дверной замок. Она опомнилась только тогда, когда услышала голоса…

– Как хорошо, что я тебя встретила! – Это был бодрый голос Оли.

– Встретила? А мне кажется, что ты дожидалась меня во дворе, – отозвался Никита.

Ольга рассмеялась. А Веру охватила самая настоящая паника. Что же ей прикажете делать? Вот сейчас они войдут, увидят ее… Может, выпрыгнуть в окно или выйти к ним как ни в чем не бывало? Нет, все же лучше в окно. Третий этаж, не так уж и высоко, внизу клумба, возможно, Вере повезет, и она ничего не сломает. И вот что странно! В то время как ее бестолково кружащиеся мысли словно засасывало в черную дыру, она сама продолжала неподвижно сидеть и слушать.

– Ну, допустим, дожидалась, – сказала Ольга.

– Не допустим, а точно. Осталось узнать – зачем?

– Стало любопытно, как ты с Сомом поговорил?

– Догадалась, что я вчера к нему ездил? – судя по интонации, Никита улыбался.

– Не один ты такой догадливый. Ну, признавайся, чем дело кончилось?

Какое еще дело? И что это за Сом? И вообще, если эта Оля только что появилась в Москве, откуда она знает о Никите больше, чем Вера? Как будто раскаленная игла воткнулась в сердце. Вере стало не по себе. Но в этом, как удивительно, был один положительный момент. Несмотря на сердечную боль, ревность и что-то еще, чему Вера пока не могла найти нужное определение, ей сразу расхотелось прыгать в окно и открывать свое присутствие. Обнаружат ее, тогда и будет думать, как быть, а сейчас… Ну да, подслушивать нехорошо, только другого выхода нет. Она должна во всем разобраться. Ведь именно за этим она сюда и пришла.

– Нормально съездил, – отчитался Никита.

Кажется, они стояли в коридоре, и он не собирался приглашать Олю в комнату, во всяком случае в свою. Это предположение немножко ободрило Веру, и тут она услышала:

– А где же благодарность?

– Благодарность? Так ты за этим пришла?

– Ну-у…

– Сколько я тебе должен? Тысячу? Две? Ну, говори!

– Зачем ты так? – разозлилась Ольга. – Ты же знаешь, чего я хочу!

Вера затаила дыхание. Ей казалось, что каждый удар ее настрадавшегося сердца слышен сейчас во всех уголках этой квартиры, где решалась ее судьба. Она тоже знала, чего эта Оля хочет. Знал это и Никита.

– Догадываюсь, – отозвался он на молчаливые мысли Веры, а дальше, дальше каждое его слово, словно чудодейственное лекарство, возвращало ее к жизни. – Только не всегда можно получить то, чего хочешь.

– А тебе не кажется, что нам нужно все выяснить? – сменила тактику Ольга.

– Зачем? Между нами и так все предельно ясно.

– А я хочу, чтобы ты меня выслушал. Да я, если хочешь знать, не изменщица, а жертва. Это все слухи распускали, что он не пришел в загс, а на самом деле я ему сказала, что передумала, и знаешь почему?..

– Нет. Мне это не интересно. Пойми, наконец, ты унижаешь нас обоих этим ненужным объяснением. У меня есть Вера. Она сделала меня счастливым. Я люблю ее. И она меня любит.

– Но не так, как мы с тобой любили друг друга! – воскликнула Ольга.

– Тут ты права, – ответил Никита. – Ничего общего. У нас с Верой такая любовь, которую ты никогда не поймешь.

– Ясное дело, постель сильно сближает, – цинично заметила Ольга.

– Что бы между нами ни происходило, это никак не должно тебя интересовать, – отрезал Никита. – Все, Ольга, разговоры закончились. И вообще запомни на будущее: любовь – это не стремление обладать желаемым, и ты не бежишь от нее, если видишь варианты покруче.

– Ты только нотации мне не читай, и без того много желающих наставить меня на путь истинный. Прощай, Ромео. Видно, нам и правда не по пути.

Через секунду хлопнула дверь.

Лицо у Веры пылало. Никита признался в любви к ней. Пусть украдкой, тайком, но она услышала такие важные для нее слова. Они вернули ей уверенность в себе. Избавили от надуманного комплекса неполноценности. Казалось, что ее сердце не в состоянии вместить ту любовь, которую она испытывала к Никите! Ее затапливала сумасшедшая нежность к нему. И еще ей было стыдно, жутко стыдно, что она сама загнала себя в угол. Теперь нужно было только прыгать! Из окна на клумбу. И без парашюта. К счастью, Вера не успела осуществить свой безумный план. Распахнулась дверь, и в комнату вошел Никита. В руках у него был небольшой бумажный пакет.

– Т-а-а-к! – протянул он, заметив Веру, сидевшую на татами.

Она спрятала лицо в ладонях.

– Мне стыдно! – сказала Вера громко и внятно, чтобы он ее услышал. – Мне жутко стыдно.

– Глупости! – Никита присел рядом, убрал ее руки, обнял за плечи. – Ты ничего ужасного не совершила.

– Я не хотела подслушивать, честное слово. – Вера стеснялась смотреть на Никиту, а когда решилась, заметила, что в глазах у него бегают чертики. Но ее и это не остановило, она продолжала каяться, как на исповеди: – Я принесла тебе ключи, хотела поговорить о нас, об Ольге этой, а потом у меня не хватило сил выйти из комнаты. Никит, ты меня простишь? Я вела себя как полная дура! Я ведь знаешь, что подумала?