— Да, конечно, ругайте меня теперь, — проворчал слуга. — Проклинайте меня! Да я, без сомнения, спас ему жизнь, но вот из-за того, что его жена недовольна, все неприятности посыплются теперь на мою голову.

— Спасли ему жизнь?!

— Лукас, если ты не хочешь ощутить прикосновение моего кулака к твоей челюсти, то лучше замолчи, — пригрозил Хью. — У меня из-за тебя голова раскалывается.

— Да, голова у него раскалывается из-за меня, только ударил его по ней вовсе не я.

— Кто-то ударил тебя?

— Да, но только и всего, — ответил Хью. — Я не умер, так что замолчите. Причем оба!

— Конечно, возможно, сэр, теперь мы снова сравнялись в счете по спасению жизней друг друга, только, признаться, я уже и счет этот потерял, — задумчиво произнес Лукас. — Какой-то дьявол ударил его, но до этого я видел, как милорд идет по залу и поднимается по лестнице. Я подумал, что он слегка перебрал спиртного, вот и решил последовать за ним, чтобы помочь ему раздеться. Но когда услышал, как он упал…

— Нам ни к чему слышать, что ты в тот момент подумал, — прервал его Хью. — Немедленно прекрати болтать и сними с меня одежду. А потом можешь сам отправляться в постель.

— Да-да, сэр, я уже делаю это, — проговорил Лукас, спеша помочь хозяину снять куртку и сапоги.

Когда слуга уходил, Хью тихо сказал:

— Я очень благодарен тебе, Лукас.

— Это не больше того, что вы для меня сделали, милорд, — отозвался тот. — Не позволяйте ему убрать с головы мокрое полотенце, пока боль не утихнет, миледи.

— Доброй ночи, Лукас, — твердо произнес Хью.

Когда наконец дверь за слугой закрылась, Дженни спросила:

— Скажи, почему ты ушел?

— Я не мог уснуть и боялся тебя разбудить.

— Тревожные мысли тебя одолевали?

— Да, было немного, — пробормотал он.

— Знаю я, как это бывает, — сказала Дженни. — Большинство из них начинается со слов «что, если?» или «если только».

— Да. — Потянувшись к жене, Хыо крепко прижал ее к себе. — Спи, милая. Завтра будет длинный день.

— Как твоя голова?

— Не спрашивай, спи.

Дженни не стала задавать больше вопросов, однако никак не могла перестать думать о том, кто мог решиться напасть на ее мужа. Единственным человеком, который казался ей подходящим на роль нападавшего, был Рид. Но Дженни сильно сомневалась в том, что Рид осмелился бы на такое.

Правда, замок был полон незнакомых людей, но, насколько знала Дженни, среди них не было никого из компании бродячих артистов.

Хью проснулся, когда серый свет заглянул в узкое высокое окно.

Голова у него болела, но боль уже не была острой. Ночью Лукас уверял его, что нападавший не проломил череп, и, судя по затихающей боли, слуга был прав.

В то утро Дуглас не раз ловил на себе оценивающие и встревоженные взгляды Дженни — и за завтраком, и во дворе замка, когда они садились на лошадей, и когда ехали вдоль реки Ди. Он то и дело замечал, что она снова и снова прожигает его глазами. Закончилось это тем, что, когда их группа остановилась на привал, Хью решительно отвел Дженни в сторону.

— Послушай-ка меня, — сказал он. — Я не стеклянный. У меня болит голова, и я устал, потому что почти не спал прошлой ночью. Но я не свалюсь с лошади и не умру в седле, прежде чем мы приедем в Трив. Настроение у меня неважное, так что не раздражай меня.

— Да, хорошо, — сказала она, улыбаясь. — Я не понимала, что действую тебе на нервы. Господи, я бы тоже была раздражена, если бы со мной такое произошло.

Наблюдая по пути за остальными всадниками, Хью Дуглас то и дело спрашивал себя, кто из них — если это, конечно, был кто-то из них — мог ударить его. Сам он ничего не мог припомнить… В памяти остались лишь обрывочные воспоминания о том, как он поднимается по винтовой лестнице… А потом Лукас окликает его по имени.

Нападения на него совершались не раз, так что дело это было для Хью не новое. Собственно, не было в Шотландии рыцаря, для которого насилие, смерть или разорение были бы непривычными. И он развил в себе чувство самосохранения, впитанное с молоком матери, которое не раз служило ему добрую службу на поле битвы или на турнире. Оно помогало ему выжить в нелегких путешествиях и в весьма опасных приключениях.

Но на этот раз у Хью не было предчувствия опасности, он не услышал внутреннего голоса, предупреждающего о беде, не заметил никого, кто обратил бы на него особое внимание. Стало быть, решил Хью, это указывало на человека, который имеет столь же богатый опыт, как и он сам.

Таким образом, из списка подозреваемых можно было исключить Рида. Впрочем, его он серьезно и не подозревал. Однако Дженни наверняка подозревает его брата, да и Лукас тоже.

Рид и Данвити заявили, что поедут в Трив верхом, а Фелина и дочери Данвити отправились туда по воде в компании Джоанны Дуглас.

Заметив, что Рид по-дружески беседует с некоторыми мужчинами, которых Хью не знал, он ощутил чувство вины. После смерти Эллы из-за горечи утраты и нежелания общаться с родными Хью не исполнял своего долга перед младшим братом. Правда, он был вечно занят делами Торнхилла или выполнял свои обязанности на службе у Арчи Дугласа, но все это ничуть не оправдывало его.

Хью все еще раздумывал о своем долге, когда они поднялись на небольшую возвышенность и их взорам открылся вид на массивную крепость Трив — родовое гнездо Дугласов.

Высокие (кое-где недостроенные) стены образовывали квадрат с четырьмя сторожевыми башнями по углам, омываемый лентой реки, что резко контрастировало с окружающей плоской равниной. Вокруг раскинулись разноцветные павильоны и палатки гостей, которые были установлены на клочках сухой земли. А дальше все поля, окружающие крепость, пестрели буйством полевых цветов.

При виде всего этого великолепия всадники остановились в молчании, подобрав поводья.

Если Арчи задумал навести благоговейный трепет на жителей Галлоуэя и спешащих к Триву гостей, то это ему удалось в полной мере, подумалось Хью Дугласу.

Глава 18


Дженни увидела этого человека, когда они вброд перебирались через реку Ди — их путь лежал вдоль временного, узкого и деревянного, пешеходного моста, ведущего к полуострову, на котором раскинулся замок.

Поначалу мужчина показался ей смутно знакомым, и Дженни стала вспоминать, не видела ли она его где-нибудь в Исдейле еще при жизни своего отца.

Они с Хью только заходили на отмель, когда первая группа, в которой Дженни и заприметила этого мужчину, уже поднималась на полуостров к крепости; так что она могла видеть только его профиль.

Без сомнения, это был человек знатный — он был элегантно одет и держался весьма высокомерно. У него было одно из тех лиц, которые почти не меняются от среднего возраста и до глубокой старости. Однако, глядя на него, Дженни решила, что он на несколько лет старше Хью и довольно моложе Данвити.

Рядом с этим человеком ехал Рид, но, как только группа стала подниматься на полуостров, он пустил своего скакуна вперед. И тогда Дженни вспомнила, что видела знатного незнакомца в компании Рида и раньше — это было в зале замка Мейнс.

Она посмотрела на Хью. Если Риду знаком этот человек, то, возможно, и Хью знает его.

Но Хью смотрел прямо перед собой — судя по всему, он беспокоился за своего коня, довольно норовистое животное. Даже после длинного утомительного перехода в восемь миль конь так и норовил пуститься галопом или встать на дыбы перед воображаемым препятствием или врагом. Дженни понимала, что ее муж устал, но не решалась спросить его о самочувствии после той отповеди, которую он ей дал во время привала.

— Хыо, ты, случайно, не знаешь человека, с которым ехал рядом твой брат? — спросила она.

Дуглас хотел было молча покачать головой, но, похоже, передумал.

— Нет, милая, — промолвил он. — А почему ты спрашиваешь об этом?

— У меня такое чувство, будто я видела его раньше, но никак не могу припомнить где, — объяснила Дженни.

— Что ж, в таком случае ты наверняка видела его в замке Мейнс, — промолвил Хью. — Или ты вообразила, что он один из тех мерзавцев, которых мы разыскиваем?

— Не знаю, кем он может быть, — задумчиво проговорила Дженни. — Я действительно видела его с Ридом в замке Мейнс, но уверена, что встречалась с ним где-то и прежде. Не сомневаюсь, что обязательно вспомню, где именно.

— Только не буди меня посреди ночи, если тебя осенит догадка о том, кто он такой, — сказал Хыо с легкой усмешкой. — Арчи до сих пор думает, что я приму участие в турнире.

— Не может быть, чтобы ты собирался драться!

— Нет, Дженни, не драться, — заметил Хью. — Но человек может заплатить за вход на турнир, а потом будет вынужден драться, если его к этому принудят. И еще там будут сражения не только поодиночке, но и группами. И я до вечера должен решить, буду ли принимать участие в этих состязаниях. Но я не безумен, детка, более того, я не готовился, чтобы пронзать копьем столб с мишенью или нападать верхом на противника.

— Честно говоря, я даже не понимаю, о чем ты толкуешь, — призналась Дженни. — Ни разу в жизни не бывала на турнирах.

— Ну как тебе объяснить… Нападать на столб — это, конечно, не совсем верное объяснение. Организаторы турнира устанавливают столб, на котором на уровне глаз всадника вешают небольшое кольцо. Всадник должен как следует разогнаться и на полной скорости попасть пикой или копьем в это кольцо. Другие виды состязаний на турнирах включают нападение всадников друг на друга. Пикой, копьем или саблей они стараются сбить противника с коня. Еще один вид соревнований — это когда всадник должен сбить цель в виде деревянной фигуры человека, которая может упасть. Впрочем, ты и сама все это увидишь, если не поняла моих объяснений, — договорил Дуглас.