Мужчины недоуменно переглянулись.

— После одной из наших верховых прогулок по Гайд-Парку я случайно услышал, как один из них достаточно фривольно обратился к ней. И вместо того, чтобы поставить его на место, она начинает с ним флиртовать. Не исключаю, что какой-нибудь из этих молодых ухарей первым стоит в очереди на нежное свидание, которое состоится, как только старик Конгрив по истечении медового месяца освободит супружеское ложе, — пояснил Кит с плутовской улыбкой.

— До чего все тонко рассчитано — просто замечательно, — тихо пробормотал Карсонс.

— В таком положении можно позволить себе все, что угодно, — никто и слова не скажет. Бьюсь об заклад, что после свадьбы она будет хранить верность не дольше двух недель.

— Во всяком случае, свежая кровь роду Конгривов не помешает, — язвительно заметил Сазерленд. — Наследник и внук Конгрива не блещут здоровьем. Ничего не поделаешь, вырождаются древние семейства.

— Несомненно, Присцилла приняла во внимание этот факт, когда столь поспешно ответила согласием на предложение старого повесы. Если она произведет на свет еще одного наследника, то тем самым наверняка обеспечит собственное будущее.

— Лорд Конгрив давно уже немолод, — вставил свое замечание герцог де Век. — Сейчас ему по меньшей мере семьдесят.

— По меньшей мере! — подчеркнул Карсонс. — Моя бабка хорошо его знает.

— Но главное, он богат, — веско произнес Кит, — а это единственный решающий критерий для Пемброуков.

— Кстати, о деньгах, — вмешался в разговор Хазард, которому наскучили до боли знакомые пересуды о браках старых сластолюбцев и молоденьких решительных особ. — Мы потратили часть твоих средств на покупку железной дороги в Калифорнии. Этьен сделал им предложение, перед которым невозможно было устоять. Теперь в наших руках четыре равные доли пакета акций еще пяти тысяч миль рельсов. Дорога проложена к северу от Сан-Франциско.

— Спасибо, Этьен, — поблагодарил Кит. — Теперь, когда у меня будут дети, мне придется более серьезно заняться делами. Делать деньги — теперь моя святая обязанность. — Странно было слышать это от человека, который буквально играючи сколотил за последние десять лет гигантское состояние.

Теперь разговор окончательно свернул на капиталовложения. Обширное семейство Брэддок-Блэк было известно тем, что проворачивало финансовые операции по всему свету.

Попивая бурбон, принесенный Хазардом, мужчины говорили о железных дорогах, новых медных копях, недавно перешедших в руки клана Брэддок-Блэков, о торговле с Китаем, кофейных и сахарных плантациях, о состоянии алмазных приисков в Южной Африке. Это была сплоченная команда — уверенные в себе, знающие люди, которые к тому же по-настоящему любили друг друга. Зятья Анджелы не могли надивиться на то, сколь Брэддок-Блэки не похожи на Брука де Грея.

Потребовалось еще два раза наполнить бокалы, прежде чем Карсонс решился поднять тему смерти Брука. Выпитое наконец помогло любопытству взять верх над здравомыслием.

— Брук был отъявленным негодяем, — проговорил он заплетающимся языком. — И я рад, что ты пристрелил его. Правда, я слышал, он был не один.

Кит без лишних эмоций рассказал о случившемся в ту роковую ночь, не упомянув, конечно, какую радость доставило ему убить этого человека. Скупо описав бурные события, он подвел итог:

— Брук заслуживал смерти.

При этих словах Хазард и Трей переглянулись. Это был взгляд полного понимания. Во времена молодости Хазарда месть была неотъемлемой частью кодекса чести. К тому же им с Треем на протяжении ряда лет не раз приходилось с оружием в руках отбивать попытки захвата их владений в Монтане. Даже в 1896 году правосудие на северных равнинах этого американского штата зачастую принимало формы личного сведения счетов.

— Все вокруг у тебя в долгу, — вымолвил наконец Сазерленд. — Де Грей был бешеным псом.

— Анджела достаточно вытерпела от него, — спокойно произнес Кит и, взглянув на часы, поставил свой бокал на стол. — Мне пора, — добавил он с улыбкой. — Уже почти одиннадцать. Но это вовсе не означает, что вам необходимо заканчивать. Просто я обещал Анджеле вернуться к одиннадцати часам.

— И я обещал своей Дейзи то же самое, — вспомнил де Век, поднимаясь со стула. Они с женой были практически неразлучны, хотя их супружество насчитывало уже четыре года. А поскольку она в очередной раз ждала ребенка, ей было спокойнее, когда супруг нахедился с ней рядом. К тому же сейчас ей пора было ложиться спать.

— Завтра нас ожидает длинный день, — мечтательно протянул Хазард, вставая, в свою очередь. — Торжества, празднества… Пойду-ка я вместе с вами.

Остальные тоже решили не задерживаться, и вся компания направилась к особняку. Ночь была тиха, зимний воздух бодрил, и луна смотрела на землю с неба, усыпанного звездами.

За болтовней с другими женщинами и шампанским время летело незаметно, и все же Анджела не забывала о часе, когда должен был возвратиться Кит. Удобно расположившись в ожидании его на мягком диване, она внимательно прислушивалась к разговору. У Кита оказались очень приятные родственницы — необычные, интересные и вдобавок вовсе не склонные перемывать косточки ближним. В этом заключалось их главное отличие от многих подруг Анджелы.

Предметом разговора был… рынок ценных бумаг.

Блейз и Эмпресс всерьез занимались капиталовложениями. Дейзи была их партнером, однако в отличие от них не могла посвящать бизнесу с инвестициями все дни напролет, поскольку ее главной обязанностью было ведение юридических дел целого ряда компаний, принадлежавших семейству Брэддок-Блэков. Впечатленные откровениями Блейз и Эмпресс о секретах их успеха, Милли и Долли загорелись идеей создать собственную инвестиционную фирму.

А мать Кита, как ни странно, интересовали капиталовложения совсем другого рода: она покровительствовала десяти молодым музыкантам, подающим большие надежды. После свадьбы сына Бьянка направлялась прямиком в Милан, где в театре «Ла Скала», в «Итальянке в Алжире»[17], дебютировала одна из ее воспитанниц. Своим серебряным сопрано девушка приводила знатоков в неописуемый восторг.

Ну и, конечно, как всегда бывает в женской компании, вечер не обошелся без рассказов о детях. Младшее поколение Брэддок-Блэков становилось все более многочисленным.

— Должно быть, я тоже беременна, — робко призналась Дейзи, когда Анджела поведала, насколько лучше, себя чувствует сейчас, после того как ее, наконец, почти перестала мучить тошнота по утрам. Две женщины тут же начали сравнивать симптомы и ощущения, доставлявшие им беспокойство. Их разговор был теплым и доверительным — так обычно общаются лишь близкие подруги, у которых нет друг от друга секретов. А Дейзи и Анджела во всяком случае были ровесницами. Выяснилось, что однажды они в одно и то же время побывали в Ньюпорте. Это случилось в августе, когда Анджела пришла туда на своей «Акуле», чтобы участвовать в парусных гонках. Сближало их и многое другое. Обеих женщин не оставляла равнодушными судьба обездоленных: как Анджела, так и Дейзи активно участвовали в филантропических начинаниях.

Незадолго до одиннадцати вечера двери распахнулись, и в гостиную ввалилась ватага раскрасневшихся мужчин, принеся с собой в этот блистающий позолотой зал ночную свежесть и сладкий аромат виски.

— Я не опоздал ни на минуту! — весело выкрикнул Кит, стремительно войдя в комнату и бросив многозначительный взгляд на часы. — А это значит, что свадьба все-таки состоится. Заметь, даю согласие без всякого принуждения, — озорно подмигнул он Анджеле.

— Тебе милостиво дарован глоток свободы напоследок, — томно проговорила та, и в глазах ее тоже сверкнули искорки веселья.

— Твое великодушие просто безмерно, — прошептал Кит, подходя к ней вплотную. Его взгляд был откровенно чувственным. Опустившись рядом с нею на диван, он поднял ее ноги и положил себе на колени. — Я в самом деле жду не дождусь нашей свадьбы, — серьезно проговорил нетерпеливый жених, поглаживая ее щиколотки, — и медового месяца.

— Осторожно, твоя мать может заметить, — тихо напомнила Анджела и с обеспокоенным видом одернула платье, прикрыв ноги юбкой.

— Она не смотрит на нас. — Его голос был глух, а улыбка нежна. — Сейчас она беседует с Милли. Ты успела соскучиться по мне? — Кит наклонился, чтобы поцеловать Анджелу.

Другие женщины тоже потеснились, чтобы дать место своим мужьям. Гарнитур в стиле Людовика XV не был рассчитан на большое количество гостей.

— Ты рано вернулся, — сказала Блейз Хазарду, когда он расположился рядом с ней на канапе.

— Очевидно, Киту было велено не слишком задерживаться, — ответил тот с улыбкой человека, умудренного долголетним браком. — К тому же де Век соскучился по своей Дейзи. Стоит ему разлучиться с ней хотя бы на минуту, как он тут же не находит себе места. И я решил присоединиться к ним, потому что, если честно, тоже скучал без тебя, — добавил Хазард с невыразимой нежностью. — Вот мы и явились сюда всей компанией. А вы тут, наверное, тем временем неплохо развлеклись?

— Да, но не так хорошо, как вы. Для полного счастья нам не хватало парочки привлекательных мужчин, умеющих танцевать, — поддела его супруга.

Хазард обескураженно пожал плечами.

— Танцовщицы развлекали нас совсем недолго — слишком уж рвались домой Кит и де Век.

Блейз наклонилась к уху мужа.

— Посмотри на Дейзи, ее просто не узнать.

— Ага, — понимающе протянул тот, — так вот почему де Век стал таким домоседом…

— Под его влиянием она совершенно преобразилась, — удовлетворенно отметила Блейз. — Ты только полюбуйся.

Дейзи сидела на коленях у мужа, обвив руками его шею и положив голову ему на плечо. Она не стеснялась своих чувств даже сейчас, когда вокруг было полно людей.

— Он ее многому научил, этот человек, не признающий правил, — заметил Хазард. В прошлом его сильно беспокоила необычайная сдержанность и замкнутость дочери. Даже в детстве она редко позволяла себе быть эмоциональной, но после знакомства с де Веком стала совершенно другой — радостной, раскованной, открытой. — Он хорошо влияет на нее, — заключил отец.