Норма Джин Карлссон - Кружки любви

— Я так зла, — бормочет она в мою шею.

— Я тоже, — ворчу я.

Она цепляется за меня немного больше до того, как Эмили зовет:

— Алисса.

Алисса поднимается с колен Девлина и идёт к Эмили, в то время как Хантер и Коди освобождают её. Затем Алисса потрясает меня до усрачки, когда забирается своим крошечным телом на кровать Эмили и сворачивается вокруг неё.

Коди поворачивает свои покрасневшие тёмно-зелёные глаза ко мне, вина омрачает их. Ему хуже от этого дерьма, чем мне. Я вжимаю его голову в своё плечо и сильно обнимаю, пока его руки сжимают меня мёртвой хваткой. Хантер падает в объятья Дженны, пока Девлин и Джордан молчаливо смотрят на нас.

— Ребята, хотите услышать некоторые счастливые новости? — спрашивает Эмили у наконец-то переставших плакать травмированных подростков.

— Пожалуйста, — выдыхает Джордан с облегчением.

— У нас будет ребёнок, — произносит она с улыбкой, направленной на меня.

— Что?! — визжит Дженна, подпрыгивая вверх-вниз. Хантер отодвигается от сумятицы, хихикая.

— Ты в порядке? Ребёнок в порядке? — спрашивает Коди в панике.

— Мы оба в порядке, солнышко. Всё будет просто прекрасно, — уверенно отвечает она.

Я надеюсь, что она права. Я мог бы прожить прекрасную жизнь. Я нуждаюсь в хорошей жизни с этими людьми… моей семьёй. Всё будет прекрасно. Я удостоверюсь в этом.

— Нам придётся вернуться в больницу, если ты заработаешь грыжу. Вообще-то, я предпочитаю ходить, Гаррет, — пробую пожаловаться я, пока он несёт меня в дом.

— Нет, — ворчит он.

Мой рычащий, ворчащий мужчина переутомлён. Он не отходил от меня ни на шаг и едва ли сказал пару предложений, с тех пор как впервые добрался до больницы. Четыре подобных дня до того, как меня выписали сегодня днем. Теперь я получаю всего одно слово: здесь или там. По большей части положительные и отрицательные эмоции. Он борется.

Я второй раз в моей жизни солгала полицейским. В последнее время это входит в привычку. В действительности я не так много и солгала, так как не могла не согласиться с гипотезой детективов о том, что случилось со мной. История такова: я уехала из дома папы после визита, и меня украли вместе с машиной. Угон машины был уловкой, чтобы держать меня с целью выкупа от папы, который хорошо известен в городе. Это неплохая история и представленные доказательства подтвердили её. Когда Свитч схватил меня, он забрал мою машину, и кто-то бросил её по соседству в неблагополучном районе.

В моём организме были обнаружены следы седативных веществ, когда меня проверяли в больнице. Я сказала, что моя память туманна. Ложь. Ложь, в которую они поверили. Ложь, которую нужно было сказать, поскольку я знаю, что Гаррет, клуб Калеба и команда людей моего отца пошли за людьми, которые это сделали, а именно за Анжеликой. Никто не расскажет мне, что с ней произошло, но везде в новостях всколыхнулась история: о нападении мафии на место под названием «Дамочки». Я довольно хорошо складываю…

Есть ещё один человек, с которым необходимо разобраться после всего этого.

Адам.

Он отдал меня на съедение монстрам. Я не знаю, как он провернул эту фишку с телефоном Джордана, но очень жуткий мужчина по имени Зеро из МК «Хаос» предположил, что мой номер телефона был скопирован. Что он имел в виду или как это работает, я не имею ни малейшего понятия, но я не собираюсь задавать вопросы Зеро.

У Адама миллионы долларов на оффшорных счетах, открытых на моё имя. Деньги, что он заработал с помощью огромной сети проституции.

Сети борделей.

Я потратила два года своей жизни на этого мужчину. Это изворотливое, отвратительное человеческое существо, которое охотилось на женщин. Женщин, которых он продавал в рабство и делал другие непристойности. Я действительно верила, что любила Адама, когда была с ним. Но я никогда не любила его. Я нутром ощущала, что он недостоин любви. Если бы только мои глаза смогли разглядеть дьявола передо мной все эти годы.

Я идиотка.

Гаррет укладывает меня в нашу кровать, взбивая подушки под моей головой. Мой задумчивый мужчина, взбивающий подушки, то ещё зрелище. У него постоянно только злые карие глаза. Я отчаянно хочу облегчить его страдания, но знаю, что я ничего не могу сделать. Не раньше, чем он найдет Адама.

Коди заползает в кровать рядом со мной и пытается ухватить пульт от ТВ с прикроватной тумбочки со стороны Гаррета. Коди отказывался оставлять меня также как Джордан и Гаррет. Джордан только что пошёл домой, чтобы захватить несколько вещей, прежде чем он вернётся, чтобы остаться здесь. Я бы чувствовала себя задушенной, если бы это не чувствовалось так хорошо.

— Арлин и Беверли приготовили кучу еды. Ты голодна? — спрашивает Коди, пролистывая каналы.

— Немного супа было бы хорошо.

Гаррет ворчит и выходит из комнаты, чтобы налить мне немного супа.

Я гримасничаю, пока пытаюсь устроиться удобнее. Моя нога убивает меня. Я не могу принимать много обезболивающих из-за беременности. Передо мной длинный путь физиотерапии. Мои мышцы были сильно повреждены, но пуля прошла, не задев костей и артерий. Могло быть хуже.

Кошмары начались две ночи назад. Свитч схватил меня, а я промахиваюсь, когда пытаюсь нанести ему удар. Каждый раз, когда он хватает меня, злясь перед моим лицом, я просыпаюсь с криком. Я знаю, что, в конечном счете, они пройдут. Я начну встречаться с консультантом на следующей неделе. Я отказываюсь позволить этому разрушить мою жизнь, после того, когда я так много боролась, чтобы выжить. Я буду продолжать бороться.

Истощение обрушивается на меня, пока Коди оседает на спортивном канале «ESPN», обнимая моё плечо. Я засыпаю, пытаясь задвинуть подальше и пробуя пробиться через ужас, который скрывается за занавесом бессознательного состояния.

Я просыпаюсь от того, что моё тело перемещают на рельефную голую грудь. Я вдыхаю глубоко, втягивая больше воздуха древесины и мускуса, продолжая обнюхивать Гаррета. Я могу ощущать напряжённость, просачивающуюся из его пор, в то время как он поглаживает мою спину своей грубой рукой.

— Джордан здесь? — сонно хриплю я.

— Ага.

— Я никогда не поем.

— Голодная? — спрашивает он, перемещаясь, чтобы сесть.

— Нет, — лгу я, так как не хочу, чтобы он вставал.

Он замирает на мгновение, а затем возвращается к поглаживанию моей спины.

— Коди должен вернуться в школу, — шепчу я.

— Ага.

— Ты планируешь начать разговаривать снова в ближайшее время? — искренне спрашиваю я.

— Нет, — ворчит он, притягивая меня практически полностью сверху на своё тело.

Я вздрагиваю, пока моя нога изменяет своё положение, но не пытаюсь его остановить. Он не мог обнимать меня почти неделю. Я нуждаюсь в этом. Он нуждается в этом. Мы нуждаемся в этом.

— Хорошо, — бормочу я напротив дедушкиных часов.

Гаррет долго целует мои волосы, прежде чем спокойно приказать:

— Спи.

— Я люблю тебя, — нежно произношу я, прежде чем его устойчивое сердцебиение убаюкает меня, и засыпаю.

Прямо перед тем, как я засыпаю, он шепчет:

— Я люблю тебя, Эмили.

Усмешка растягивает мои губы, и никакие кошмары не достанут меня, пока я нахожусь в безопасных объятьях Гаррета.

Я ненавижу костыли. Я не могу ничего сделать без шатания или падения, или чего-нибудь ещё менее изящного. Поэтому стала прыгать поблизости, когда одна. Прошло три недели, с тех пор как меня подстрелили. Физиотерапия болезненна, но она работает. Я могу немного нагрузить ногу теперь, когда мои мышцы начинают заживать.

Я делаю несколько прыжков от островка до плиты, а затем снова назад, в то время как я пробую закончить обед, прежде чем Гаррет и Коди доберутся до дома. Фактически Джордан живёт здесь тоже. Прямо сейчас он в своём доме, но появится здесь на обед.

Я захватываю стопку тарелок и прижимаю их к груди до того, как прыгаю к столу на кухне. Из гаража открывается дверь в дом, когда я прыгаю назад. Чёрт.

— Эмили, — угрожающее рычание Гаррета поражает меня посередине прыжка.

— Привет, парни, — произношу живо, пока продолжаю прыгать. — Как прошел ваш день?

— Где твои костыли? — рычит Коди, так сильно напоминая брата.

Я указываю на них: те подпирают стену возле закруглённого островка, и я останавливаюсь у плиты. Я не посмотрела ни на одного из них. Я знаю, что они безумно злы. Мне не надо смотреть на них, чтобы почувствовать раздражение, вибрирующее через комнату.

Тяжёлая поступь шагов Гаррета следует ко мне, а затем я взлетаю на островок. Я начинаю визжать и подготавливаю себя к боли, исходящей от ручного перемещения меня Гарретом, но она не приходит. Он придерживает мою ногу в колыбели рук, защищая рану.

Я воспользовалась его широкими плечами, пока он осторожно опускает мою ногу, чтобы подразнить. Он встаёт между моими ногами, обхватывает мои щеки и вынуждает встретиться с его постоянно карими сердитыми глазами.

— Не стоит, — резко ворчит он.

— Со мной все прекрасно, — произношу я пренебрежительно, прижимая свой рот к его.

Он рычит и прикусывает мою нижнюю губу.

— Я думал, мы договорились: что не будет никакого секса на кухне, — саркастически изрекает Джордан, прежде чем хлопает передней дверью.

Одна из рук Гаррета оставляет мое лицо, и я уверена, что он щелкнет Джордана, исходя из сильного хихиканья от моего друга.

Я бы хотела немного секса на кухне. Гаррет не прикасается ко мне. Он был только осторожным и нежным со мной, но я нуждаюсь в некоторой близости с ним. У меня никаких ограничений от докторов. Я готова к сексу. Любому виду секса: на кухне или где угодно.