Кэрол Мортимер - Кружевной веер

Теперь Диане больше всего на свете хотелось вернуться в Шорли-Парк. Хотя бы для того, чтобы в одиночестве зализать свои раны. Однако уехать она не может, пока не найдется Элизабет.

Фелисити участливо покачала головой.

– Гейбриел рассказал мне об этой… проблеме, – она покосилась на горничную Дианы, также сидевшую с ними в карете, – связанной с вашей сестрой.

– Неужели? – От изумления Диана широко раскрыла глаза.

– О да. – Фелисити широко улыбнулась. – Гейбриел весьма серьезно относится к роли вашего опекуна и опекуна ваших сестер.

«К роли опекуна»…

А ведь Диане хочется от него гораздо больше! Она хочет, чтобы вернулся тот человек, который пять ночей назад так замечательно занимался с ней любовью; она по-прежнему хочет стать его женой и надеяться, что когда-нибудь он ее по-настоящему полюбит.

Как она уже любит его…

Последние несколько дней она нечасто задавалась вопросом о своем отношении к Гейбриелу. И пусть она призналась в своей любви только самой себе, она уже не могла обманываться, но что из того? Ни к чему об этом думать, даже если она и в самом деле любит его… И разве та, кто любит, испытывает одновременно желание молотить любимого по груди кулаками, осыпая его упреками?

– Я высоко ценю его заботу, – с трудом ответила она.

Фелисити устремила на нее задумчивый взгляд:

– Жаль, что вы с ним не познакомились до всех постигших его неприятностей. Раньше он был гораздо добрее и так щедро дарил всем свою привязанность! – Мать Гейбриела печально покачала головой.

И в награду за свою доброту и щедрость его лишили наследства, изгнали из семьи и из общества! Удивительно ли, что он стал тем холодным циником, какого Диана знает сейчас?

– По отношению к вам он по-прежнему добр и щедро дарит вам свою привязанность, – возразила Диана.

– О да! – Темно-синие глаза, так похожие на глаза сына, заблестели от непролитых слез. – Жаль, что… Поверьте, Диана, мой муж на самом деле был вовсе не таким тяжелым и непреклонным человеком, каким его считали многие. Он испытывал сильную боль из-за того, что пришлось так круто обойтись с единственным сыном. Уверена, проживи Невилл дольше, они с Гейбриелом в конце концов помирились бы!

Диана знала, что перед отъездом Гейбриел вместе с матерью посетил могилу отца. Когда они вернулись, на лице Гейбриела застыло такое угрюмое выражение, что Диана не смела даже заговаривать с ним. Впрочем, вскоре он ушел в отцовский кабинет и не выходил оттуда до самого ужина. Держался он так отстраненно, что Диана решила на время оставить его в покое.

Наклонившись вперед, она сжала руку Фелисити:

– Я тоже в этом уверена!

Фелисити тряхнула головой, словно прогоняя грусть.

– Теперь я приехала в Лондон и возобновлю знакомство с вашей тетушкой Хамфриз. Знаете, в юности мы с Доротеей были близкими подругами! – доверительно сообщила она.

Диана улыбнулась:

– Она говорила мне то же самое!

– Уверена, она сказала вам не все. – Когда Фелисити лукаво улыбалась, она выглядела много моложе своих пятидесяти двух лет. – Доротею считали оригиналкой!

– Тетю Хамфриз?! – Диана не скрывала изумления: тетка всегда производила впечатление дамы немного застенчивой и излишне щепетильной.

– О да! – кивнула Фелисити. – По правде говоря, весь свет был поражен, когда она приняла предложение капитана Хамфриза, ведь жених был не только намного старше ее, но иногда и отличался излишней суровостью.

– Мне казалось, тетя была очень счастлива в браке.

– Ах, надеюсь! – искренне ответила Фелисити. – Откровенно говоря, жду не дождусь встречи с Доротеей; мне хочется узнать обо всем, что случилось в ее жизни за прошедшие тридцать лет.

Диане же больше всего на свете хотелось остаться одной; чем ближе они подъезжали к Лондону, тем труднее ей становилось скрывать от матери Гейбриела свои истинные чувства к ее сыну. И потом, она и сама не понимала, что означает бурлящая в ее душе странная смесь гнева, тепла и отчаяния!

Гейбриел устал после долгой дороги и пребывал в дурном расположении духа; спешившись, он передал поводья одному из грумов, поторопившемуся им навстречу со стороны конюшни.

Физически он устал оттого, что много часов подряд провел в седле. Но гораздо больше его беспокоила усталость души. Диана упорно не желала поддерживать с ним хотя бы светские беседы. Последнее время им почти не удавалось побыть вместе!

Он надеялся – как самонадеянно с его стороны! – что со временем Диана смягчится и потеплеет к нему; она же, наоборот, с каждым днем вела себя с ним все более холодно и сурово. Теперь она, похоже, и вовсе избегает его. Клеймо прошлого так называемого скандала не помешало ей согласиться стать его женой… Отчего же Диана приняла его предложение? Несомненно, по доброте душевной: он показался ей заблудшей душой, которая нуждается в спасении. Узнав, что виновница всех несчастий – жена его дяди, Диана тоже не отказалась от него. Но, поняв, что гордыня и высокомерие Гейбриела стали причиной страданий его матери, чувствительная и добрая Диана не вынесла… В конце концов, с горечью думал Гейбриел, именно высокомерие толкнуло его сделать предложение любой из трех сестер Коупленд, которая согласится выйти за него!

– Диана, наконец-то ты вернулась!

Едва две дамы вышли из кареты, как парадная дверь настежь распахнулась и навстречу им с крыльца сбежала взволнованная Каролина. Она приветствовала сестру с воодушевлением, свидетельствующим о том, как сестры привязаны друг к другу.

– Миссис Фолкнер… – Каролина присела в вежливом книксене, когда Диана ее представила. – Милорд… – чуть холоднее продолжала она, сухо кивая Гейбриелу.

Гейбриел подошел к матери и невесте и кивнул Каролине. Неприятно сознавать, что Каролина не переменила своего отношения к нему. Даже заступничество Доминика не подняло его в глазах будущей родственницы. Каролина по-прежнему считает, что он недостаточно хорош для ее любимой старшей сестры.

Впрочем, теперь и сам Гейбриел разделял такое мнение.

– Как хорошо, что вы вернулись! – Каролина взяла сестру под руку, и три дамы впереди Гейбриела стали подниматься по ступенькам. – Ни за что не угадаете, кто еще приехал в Лондон! – Ее глаза цвета морской волны сверкнули, она взволнованно посмотрела на Диану.

– Мне не придется ничего угадывать, ведь тебе самой не терпится все мне рассказать, – сухо ответила она и не ошиблась.

– Малком Касл! – тут же выпалила Каролина. Лицо Каро раскраснелось от волнения. – В первый раз он приехал к нам с визитом четыре дня назад и с тех пор приезжает каждый день в надежде услышать, что ты уже вернулась из Кембриджшира!

Услышав новость, Гейбриел чуть не споткнулся; сердце у него упало, когда он осознал всю важность услышанного. Неужели этот молодой идиот наконец осознал свою ошибку и надеется вернуть расположение Дианы?

– Надеюсь, вы не будете против, если сестра попросит вас освободить ее от данного вам слова?

Гейбриел ненадолго закрыл глаза и снова открыл; вид ухоженного сада за окном кабинета нисколько не улучшал его мрачного настроения. Да и как могло оно улучшиться, если всякий раз, глядя в окно, он вспоминал, что именно Диана отдавала приказы садовникам и объясняла, как, по ее мнению, сад должен выглядеть? Лондонская резиденция графа Уэстборна полностью восстановлена по ее распоряжениям…

– Милорд, вы внезапно оглохли или просто предпочитаете делать вид, будто не замечаете меня?

Каролина, как и прежде, выступала защитницей Дианы. Как же всем им будет неловко видеться друг с другом, если… вернее, когда помолвка Гейбриела и Дианы будет расторгнута, а Каролина и Доминик поженятся!

Он не спеша обернулся к ней. Он видел, что стоящая в дверях Каролина все больше раздражается, но сохранял подчеркнутое хладнокровие.

– Я не оглох и не предпочитаю делать вид, будто не замечаю вас, Каролина, – вкрадчиво ответил он.

– Так что же?

– Что – так что же?

Она вошла в кабинет и плотно закрыла за собой дверь.

– Намерены ли вы освободить Диану от взятых на себя обязательств без скандала?

Гейбриел плотно сжал губы.

– Насколько мне известно, ваша сестра ни о чем подобном меня не просила.

Глаза цвета морской волны изумленно расширились.

– Но вы, надеюсь, понимаете, что в самом ближайшем будущем она наверняка попросит вас об этом?

– «Наверняка»? – переспросил он.

Каролина нахмурилась:

– Не верю, что вы настолько глупы или настолько толстокожи!

– Рад слышать!

Она досадливо фыркнула:

– Вы как будто нарочно злите меня, притворяясь бестолковым!

– Наоборот, моя дорогая Каролина, я пытаюсь понять… пусть мне это не слишком удается… какое вам-то дело до наших отношений с Дианой! – Он метнул на нее испепеляющий взгляд.

Верная своей натуре, Каролина не отступила ни на шаг.

– Милорд, ваши отношения волнуют меня потому, что моя сестра, которая никогда не плачет, всего несколько минут назад так рыдала в моих объятиях, как будто у нее вот-вот разорвется сердце!

Ее слова поразили Гейбриела в самое сердце. Они с Дианой расстались немногим более часа назад; она поднялась наверх с сестрой, Гейбриел пошел проверить, все ли готово к приезду его матери. К радости Фелисити, в отведенных ей апартаментах ее уже поджидала Элис Бриттон, которой Гейбриел написал из Фолкнер-Мэнор. Радость на лице матери при виде старинной подруги свидетельствовала о том, что по крайней мере в одном отношении он поступил правильно.

Может быть, таким же правильным шагом будет освобождение Дианы от взятых обязательств?

Когда они условились о помолвке, Диана уверяла его, что ни за что на свете не вернется к Каслу. Однако тогда она, скорее всего, рассуждала абстрактно, уверенная, что сам Касл ни за что не вернется к ней. Судя по тому, как она огорчилась, узнав, что Касл желает ее видеть, она испытывает к бывшему поклоннику совсем иные чувства.