Силвиу Абреу - Крушение

—  О чем ты говоришь, милый, родной мой брат! – на глазах у Рафаэлы появились слезы, и она обняла самого родного ей на земле человека.

—  Сестра! Сестра! Неуза, —  повторял Клементину, и к горлу у него подкатил комок.

Так и стояли они какое-то время, обнявшись, радуясь тому, что нашли друг друга.

— Ты всегда оставался для меня самым добрым, самым любимым братом, — говорила она. — Ты был младше меня, и все-таки всегда заботился обо мне. Как-то, когда было очень холодно, ты укрыл меня ночью своей накидкой, а сам спал без нее и страшно замерз. И когда отец выгнал меня из дома, ты надел на меня эту накидку, в ней я и ушла. Долгие годы она согревала мне сердце.

— Рафаэла! Неуза! Сейчас ты единственный человек, который верит мне к не разочаровался во мне.

— Да, я тебе верю, — подтвердила Рафаэла. — что случилось? Говори!

И Клементину рассказал ей все как на исповеди: как копил в тюрьме ненависть, как мечтал о мести, как делал все, чтобы осуществить ее. Но потом он по-настоящему полюбил Клару, оценил внимание и доброту ее, Рафаэлы, ему захотелось жить не ненавистью, а любовью. Житейские обстоятельства заставляли его откладывать со дня на осуществление принятого решения. И вот когда уже поползли слухи о взрыве, он обнаружил, что взрывчатка вместе с планом украдена.

—  Сообщи об этом Сезару. Тебе он поверит, — умолял Клементину.

—  Не беспокойся. Я немедленно пойду к нему, и мы примем все меры предосторожности.

—  Спасибо тебе, Рафаэла. Как хорошо, когда у тебя есть сестра!

Они еще раз обнялись на прощание, и Рафаэла заторопилась обратно в Центр.

Но предотвратить несчастье она не успела. Едва она ступила на эскалатор, как раздался взрыв, который взметнул в небо Башню, которую все уже привыкли называть Вавилонской.

Сан-Паулу погрузился в траур. Множество жертв. Множество панихид. Множество похорон. Семейство Толедо хоронило несчастного Гильерми. Взрыв был восклицательным знаком, завершившим эту несчастную жизнь. Он погиб от передозировки, ему все-таки удалось дорваться до наркотиков, и в Торговый центр он попал в совершенно невменяемом состоянии.

Селести, приехавшая за сыном, попала на похороны мужа. Марта предлагала ей остаться, пожить с ними, но она отказалась наотрез. В Понта-Поре у нее работа, в помощи она не нуждается. Марта и сама была в шоке, ни на чем настаивать у нее не было сил.

— Ты ведь знаешь ее адрес и телефон, — сказала она Энрики. —  Если что-то понадобится нашему внуку, ты сможешь нас связать.

Энрики молча кивнул, не в силах отделаться от своего наваждения — прекрасного лица Селести, которая, словно ангел-хранитель, повсюду сопровождала его.

Сеньора Диолинда хоронила свою подругу Эглантину. Сарита была в отчаянии.

— Вы во всем виноваты! — не стесняясь, упрекала она подругу своей хозяйки. — Зачем вы отправили ее в этот несчастный Торговый центр? На черта он ей сдался? Жил бы себе и жила!

— Дурочка! — холодно посмотрев на нее, заявила Диолинда. — Бог послал счастье твоей племяннице, а ты ропщешь. Приглашай ее, идем к нотариусу, и она вступит в наследство.

— Кто? Моя Бина? — не поверила своим ушам Сарита. — А вы-то откуда знаете?

— Я много чего знаю, — усмехнулась Диолинда.

Но она, разумеется, преувеличивала. Знала она как раз немного. И когда заставила Клаудиу снять на видик Сариту со своей племянницей-официанткой, то имела в виду только вывести на чистую воду аферистку, которая хотела подсунуть неведомо кого Эглантине в наследницы. Эглантина посмотрела пленку и едва не заплакала от радости, увидев Бину.

— Да это же она, вылитая моя сестра! Как я рада, что ты нашла мою племянницу, Диолинда! Ты никогда не бросала слов на ветер и так помогла мне сейчас! Наконец-то я искуплю свою вину перед любимой сестрой!

И старушка прослезилась от радости. Ну что ж, тем лучше, подумала Диолинда, Эглантина обрела ту наследницу, о которой мечтала, а значит, огромное состояние семейства Коломбо можно было считать пристроенным. Устраивало это и Диолинду, недаром Эглантина подписала кое-какие бумаги.

А вот что касается знаний Диолинды, то неизвестно, обрадовалась ли сеньора Фалкао, узнав, что ее сын Эдмунду, которого она отправила в Португалию лечить разбитое сердце, никуда не уезжал. И если с кем-то и виделся, то только с Агустиньо и Куколкой.

Беда не обошла и их дом. После взрыва не вернулся Аженор, хотя Агустиньо и Куколка не слишком огорчались по этому поводу. Зато очень горевал Клементину, но он оплакивал Рафаэлу, веря, что Аженор не погиб.

— Трудно второй раз хоронить сестру, — говорил он, — но мы словно бы простились с ней перед кончиной, обнялись, поцеловались. Одно это и служит мне утешением. Если бы мы так и остались до последнего дня чужими, мне было бы еще больнее.

Горюя о сестре, о Лейле, он как-то позабыл о себе, но стражи закона напомнили ему, что главное подозреваемое лицо, которое винят в случившемся, — это Клементину Жозе да Силва, и его вызвали на допрос.

Клементину заволновался. Он не хотел отправляться на допрос без адвоката. Так уже было однажды, и он вернулся домой только через двадцать лет. На этот раз преступление было пострашнее, и он рисковал не вернуться вообще. Он лихорадочно соображал, кто может ему помочь, но где ему, бедному человеку, найти адвоката? И вдруг в мозгу будто вспыхнуло: Александр! Он уже раз выручил его из тюрьмы, выручит и на этот раз.

А полиция между тем явилась в дом Аженора с тем, чтобы отвести Клементину в участок под конвоем, раз он не явился добровольно.

Шерли успела предупредить отца, и он поспешил к Сандре, надеясь застать у нее Александра или узнать, где он находится.

Сандра встретила его очень грубо. А услышав, что хочет Клементину, стала еще грубее.

—  Я не позволю тебе втягивать тебе в это дело Александра! Не позволю, и точка!

Мало ей было того, что Александр, услышав о взрыве, сказал:

— Ну, вот мы и стали нищими, Сандра. Пусть! Будем жить с тобой очень скромно. Я уже устроился на работу, так что кусок хлеба нам обеспечен.

Очень ей нужен кусок хлеба! Нет! Она, как задумала, так и будет купаться в роскоши! Им же выплатят сумасшедшую страховку, вот на эти денежки и будет блаженствовать она. Сандра!

—  Я не виноват, дочка, — пытался достучаться до сердца Сандры Клементину. — А меня дома полиция ждет. Хорошо, что Шерли дала мне знать, и я вот к тебе побежал. Они же меня не выпустят, и я там умру! На этот раз я точно знаю, что я там умру.

И Сандра сдалась.

— Ладно, оставайся, — буркнула ока. — Только не называй меня дочкой.

— Хорошо, не буду, — согласился Клементину. – А ты пока сходи, позвони Александру, спроси у него, куда он может прийти, если не сюда. Я приеду в любое место, только нам нужно встретиться как можно скорее.

— Ладно, не волнуйся, — тем же недовольным тоном проговорила Сандра.

Но Клементину был растроган. Кровь есть кровь. Какой бы ни была Сандра, но подошел час испытаний, и она помогла отцу.

—  Да поможет тебе Бог, дочка, —  сказал он, —  он выдаст тебе по заслугам.

Сандра ушла, и Клементину перевел дух. Все складывалось не так уж и плохо. С Александром у него появился шанс доказать свою невиновность.

Дверь хлопнула, и он встрепенулся.

— Александр тоже пришел? — спросил он с надеждой.

— Можете забирать своего беглеца, — сказал голос Сандры, и в комнату вошел не Александр, а полицейский.

— Жозе Клементину да Силва? — спросил он.

—Да.

— Вот ордер на ваш арест. Вы имеете право не адвоката и предупредите свою семью.

— Постойте, но вы не можете взять меня вот так сразу, — растерянно повторял Клементину, а сердце уже леденил страх.

— Вас вызывали в полицию для дачи показаний, а вы не явились, вот мы да вами и пришли.

— Но я сидел у своей дочери, ждал адвоката. Я не хочу разговаривать с вами без него.

— Не смей называть меня дочерью! — подала голос Сандра. — Забирайте, забирайте этого убийцу! Это он подорвал Торговый центр! Это он угробил столько народу!

— Побойся Бога! — в ужасе сказал Клементину. — Ничего подобного я не делал!

— А раз не делали, то чего вам бояться, —  насмешливо сказал полицейский и защелкнул на руках Клементину наручники. — Мы вас забираем для дознания. Идите! Идите!

—  Сандра! – душераздирающим голосом обратился Клементину к дочери. – Предупреди Александра! Если меня посадят в тюрьму, я оттуда больше не выйду.

—  Она давно по тебе плачет!

Это было последнее, что, уходя, услышал Клементину.

Диолинда пригласила к себе Вину и Сариту, чтобы адвокат Эглантины в их присутствии огласил завещание погибшей тетки Бины. Бина, выслушав завещание, в котором Эглантина признавала ее своей наследницей, подпрыгнула от радости:

— Наконец-то! Теперь я миллионерша!

Но Диолинда несколько охладила се пыл. Дело в том, что Эглантина попросила ее, Диолинду, руководить неопытной Биной. Она пока сама не может распоряжаться акциями, домами и прочим имуществом — такова воля покойной. Соответствующий документ адвокат скоро подготовит. В интересах Бины подписать его, после чего она через нее, Диолинду, вступит в права наследства. А также, выполняя волю покойной подруги, Диолинда приглашает Бину с Саритой пожить у себя с тем, чтобы Диолинда могла сделать из своей подопечной настоящую сеньориту, светскую даму.

— Значит, вы хотите мне помочь? — ошарашенная шикарной обстановкой особняка, спросила Бина.

— Да, мой ангел. Я думаю только о твоем благополучии. Перебирайся ко мне поскорее?..