«Вот это-то и плохо», — подумал Сезар, но вслух ничего не сказал, а только проследил взглядом за Александром — с каким изяществом он подал своей возлюбленной бокал вина, и как вульгарно она его выпила.

С не меньшим вниманием следили за Сандрой Рафаэла и Лейла.

— Должна тебе сказать, что выглядит она вполне пристойно, — сказала Рафаэла, — платье хоть и не новое, но приличное, и ведет себя скромно, так что нам будет трудно с ней бороться.

—  Ничего, мы справимся, — воинственно ответила Лейла.

В миг, когда все уже разбились по группкам, кто отправился курить, а кто просто болтал, делясь новостями, Сандра вдруг осталась одна, потому что Александра подозвала к себе Марта, к ней подошли Рафаэла с Лейлой и пригласили в кабинет.

Сандра сразу почувствовала недоброе и отказалась; с чего бы это двум старым ведьмам ею командовать? Что задела?

—  Пойдем-пойдем, —  сказала Лейла, —  ты же не хочешь, чтобы все узнали, чем ты занимаешься с парнями в гараже.

Кабинет располагал к деловым разговорам и даже заключению сделок: вот деловую, но необычную сделку и попытались заключить две взрослые женщины с молодой.

—  Ты сама поговоришь с Александром и откажешь ему, а мы никому ни слова не скажем про твои гаражные похождения, — спокойно сказала Рафаэла. — Иначе мы можем устроить публичный скандал и ославить тебя в глазах всех собравшихся, в том числе и твоего предполагаемого жениха. Выбирай!

Они стояли с двух сторон, как парки, неотвратимые богини судьбы, которые готовы были оборвать неугодную им нить. Сандра из полублаговоспитанной барышни мгновенно превратилась в отчаянную дворовую девчонку.

—  А чего это вы вмешиваетесь? Что я вам такого сделала?

—  Ты не сделала, а сделаешь, и не нам, а нашим близким друзьям. Александр вырос на наших глазах, и мы совсем не хотим ему несчастья.

Сандра злобно осклабилась.

— А я давно решила выбраться из той помойной ямы, в которой живу! И не вы, две старые клуши, можете мне помешать!

—  Как ты смеешь так с нами разговаривать? — возмутилась Рафаэла.

— Сбавь тон, — присоединилась к ней Лейла.

Злобная усмешка тронула губы Сандры и вдруг она пронзительно истерически заорала во весь голос:

— Не подходи ко мне! Убери руки! За кого ты меня принимаешь, извращенка! Убери руки! Я кому сказала, убери руки! Не смей меня трогать, гадина!

На ее вопли прибежали Александр, Сезар, Вилма, Марта.

— Что случилось? Что случилось? — торопливо спрашивал Александр, бросаясь утешать свою рыдающую любленную, а она, захлебываясь рыданиями, торопливо рассказывала:

— Они меня заманили... заманили подальше от всех, они думали, что я такая же, что ли... Уведи меня отсюда! Уведи! Я не хочу, не могу здесь оставаться!

Александр, сверкая глазами, повел Сандру к выходу, Рафаэла, которая до этого стояла как статуя, воплощая собой негодование, остановила его.

— Мне кажется, девушка серьезно больна. У нее припадок истерии. Я бы на твоем месте обратила на это серьезное внимание.

— Сейчас они на меня наговорят, потому что я бедная, а сами сухими из воды выйдут! — продолжала привычно блажить Сандра с той мощью, какая собирала к месту семейного скандала все окрестные дворы.

Александр готов был подхватить на руки свою принцессу и унести из страшного вертепа, каким оказался его дом. Он и в самом деле подхватил ее, но только под руку, и они выбежали на улицу, в темноту, расцвеченную вечерними огнями. Остальные чинно прошли в гостиную и расселись. Некоторое время все сидели молча, приходя в себя, опоминаясь после скандала.

Рафаэла и Лейла, гневные и возмущенные, разумеется, не считали нужным произнести ни слова в свое оправдание. Марта разнервничалась от того, что такой неприличный скандал разразился именно в ее доме. Поэтому первым заговорил Сезар, решив как-то разрядить напряженную атмосферу.

 — Александр мне сказал, что эта девушка его без конца удивляет, а я ему посоветовал не спешить и дать ей возможность продемонстрировать все свои сюрпризы. По-моему, демонстрация началась. Если вы немножко пришли в себя, мои дорогие, то скажите, что произошло.

—  Простите, что мы послужили невольной причиной скандала, —  произнесла Рафаэла, — но девушка оказалась еще более непорядочной, чем нам показалось с самого начала. Мы понадеялись урезонить ее и, припугнув угрозой публичного скандала, уговорить отказаться от притязании на брак с Александром. Что из этого вышло — вы видите сами. Публичный скандал устроила она. Тем не менее, мы достигли своей цели. Пусть дорогой ценой, но мы дали вам понять, с кем вы имеете дело. По-моему, степень ее доброкачественности и порядочности ясна и не требует никаких комментариев.

— Боже мой! Боже мой! Какой ужас! — повторяла Марта. — Да она всех нас окунула в ушат грязи. А Александр! Бедный мой сын! В какие он попал руки!

— Плохие, — жестко сказала Лейла. — Но вы в этом убедились собственными глазами.

— Мы-то убедились, — вздохнула Марта, — но она лишила нас возможности что-то объяснить сыну. Он будет всегда на ее стороне, считая обиженной и несчастной.

— Да, к сожалению, он слеп, — согласились Рафаэла и Лейла.

—  Пойдемте, выпьем по рюмочке чего-нибудь крепкого, —  предложил Сезар. – Нам нужно снять напряжение.

Все согласились, пошли в столовую и налили по рюмке апельсинового ликера, пожелав друг другу здоровья. Тем не менее, вечер был безнадежно испорчен, и не только вечер, но и настроение присутствовавших. Хорошо еще, что только настроение, а не взаимоотношения. Но дружба этих людей была слишком давней, чтобы ее могла омрачить истерика дурной, почти что уличной девчонки. Просто всем было страшно неловко из-за того, что все произошло именно так. Все словно наглотались помимо воли страшной гадости и пока не знали, как избавиться от отвратительного привкуса.

Старшие чувствовали себя именно так, и Лейла с Рафаэлой, вернувшись домой, горько корили себя за то, что, несмотря на свой жизненный опыт и благие намерения, не поняли до конца, с какой бесстыжей и наглой девкой имеют дело.

—  Единственное утешение, что никакими своими речами мы бы не произвели такого впечатления, какое произвела она сама, — сказала Лейла.

— Но не на Александра, — с вздохом закончила Рафаэла.

Александр кипел от возмущения.

— Меня никогда в жизни так не унижали, — плакала Сандра в его объятиях и плакала совершенно искренне, жалея себя, потому что все ее труды могли пойти в один миг насмарку. — Как вспомню, что они обо мне наговорили и еще наговорят твоим родителям, так наизнанку выворачивает, — рыдала она.

—  А ты забудь, — уговаривал он ее. — Все прошло. Мне совершенно наплевать, что они там говорят. Я знаю, что ты самая хорошая, самая любимая, и я никому не дам тебя в обиду.

Домой Александр явился с требованием извиниться перед Сандрой.

—  Завтра я приведу ее, и вы перед ней извинитесь, —  сказал он матери.

— А может быть, она перед нами? — ледяным тоном осведомилась Марта. — Прийти впервые в дом и устроить неприличный скандал, оскорбив моих гостей, ты не считаешь, Александр, что подобное поведение нуждается хотя бы в извинении?

— А ты не считаешь, что... — начал Александр.

— Нет, не считаю, — тем же ледяным тоном отрезала Марта, —  вот уже много лет я знаю Рафаэлу и Лейлу, и я с непорядочными людьми не дружу!

Больше она не пожелала говорить с Александром и, царственно подняв голову, удалилась к себе в спальню, а там сразу сгорбилась, присела на кровать и, сжимая виски руками, страдальчески зашептала:

— Что же делать? Что же делать? Я не позволю испортить жизнь моему лучшему сыну! Попасть в руки такой дряни! Как же его угораздило?


Глава 24


Александр был полон решимости все-таки заставить своих родителей извиниться перед Сандрой. Но, получив от Марты отпор, он понял, что родители видят его Сандру совершенно другими глазами. Другими глазами увидел и он скандал в своем доме, и согласился с матерью, что, вполне возможно, Сандра чего-то не поняла и повела себя излишне нервно. И все-таки ему очень хотелось, чтобы все помирились, чтобы Сандра снова приехала к ним в дом и по-доброму поговорила с родителями.

Он приехал в кафе перед началом работы, чтобы с ней поговорить. Сандра повела его посекретничать на склад, обычное место свиданий и тайных встреч работающих в Башне.

— Вот увидишь, — говорил он Сандре, —  родители извинятся перед тобой, я этого добьюсь!

— Нет, Александр, им незачем передо мной извиняться, — возражала Сандра. — И не заговаривай с ними больше обо мне. Я совсем не хочу становиться между тобой и твоими родителями. Просто я знаю, что когда бедная девушка влюбляется в богатого, то все подозревают ее во всяких гадостях и делают все, чтобы их разлучить.

— Но нас с тобой никто не разлучит! — пылко ответил ей Александр.

— Если ты никого не будишь слушать, тогда не разлучит, — вздохнула Сандра. — Помнишь, Клара первая сказала тебе про меня какую-то гадость, а почему? Потому что она... — Тут Сандра зашептала Александру что-то на ухо.

Шептала она довольно долго, рассказывая все подробности и перипетии романа Клары и Клементину. Откуда она узнала их, раз давным-давно не жила дома? Не иначе, как от Жаманты, который всегда сообщал ей домашние новости.

А дело было так: Клара сама приехала к Клементину, и как он ни уговаривал ее уехать, бросить его, потому что они неровня, потому что он всегда будет бедняком и всегда будет жить в сарае, Клара будто не слышала его.

Она сидела, смотрела на него и на все его уговоры отвечала одно и то же:

—  Я люблю тебя, Клементину! Я хочу быть с тобой!

Она подходила все ближе, и он, уже заплетающимся от волнения языком, пытался возражать ей, но что он мог поделать, если и у него уже кружилась голова, если воздух вокруг становился серебристо-голубым, как мерцающие глаза Клары, и вокруг пахло корицей.