— Я за то, чтобы уволить его немедленно, —  жестко ответил Сезар.

— И окончательно восстановить против себя, —  закончил вошедший Александр. — Ты один раз испортил жизнь этому человеку, хочешь испортить во второй раз?

Больше Сезар не произнес ни слова и ушел в свой кабинет. Соседство убийцы в виде охранника было ему крайне неприятно. А что бы он сказал, если бы узнал, что убийца втерся не только в его торговое предприятие, но и почти что в его дом, потому что с ним встречается Клара?

А дело было так. Клара, проплакав чуть ли не всю ночь, отправилась к Рафаэле и сказала, что больше не просит работы для своего знакомого, так как не будет с ним встречаться.

Рафаэла усадила ее и, видя, в каком она состоянии, принялась поить кофе и допытываться, что случилось. Узнав, из-за чего Клара больше не хочет встречаться с Жозе, она стала убеждать ее:

— Ты не права. Человек этот искупил свое преступление. Если он чист в глазах закона, то почему бы ему не быть чистым в глазах людей? Мне, например, наоборот, после того, что ты мне рассказала, захотелось дать ему работу и помочь.

Клара подняла на Рафаэлу полные слез глаза.

—  Я так тебе благодарна за твою доброту, за твою чуткость. Понимаешь, я люблю этого человека, и чем дальше, тем больше...

—  Но это же прекрасно! — воскликнула Рафаэла. — Что может быть лучше любви?

—  И ты думаешь, я смогу быть счастливой? — спросила Клара. — Марта, например, считает, что во мне существует какой-то душевный порок, он толкает меня к непорядочным людям, и мне нужно избегать их как огня, потому что они непременно обрекут меня на несчастье.

—  Глупости! – решительно возразила Рафаэла. – Не нужно слушать Марту, у нее свой жизненный опыт, у тебя свой. Я, например, знаю, что величайшее несчастье может обернуться величайшим счастьем, поэтому нужно ничего не бояться и слушаться только велений собственного сердца.

Клара ушла от Рафаэлы успокоенная и немедленно позвонила Жозе.

—  Вот видишь, отец, я говорил тебе, что у меня появился ангел-хранитель, — возликовал Клементину. — И так оно и есть. Он немного напугался, услышав кое-какие подробности моей жизни, но теперь вновь расправил крылышки и готов лететь ко мне!

— Не наделай новых глупостей, — сумрачно проворчал Аженор, глядя на улыбающегося сына. — А то, сдается мне, ты готов их наделать.

На следующий день Клара позвонила и сообщила Клементину, что он может выходить на работу. По просьбе Рафаэлы его зачислили в охрану торгового центра «Башни» с тем, чтобы он охранял ее салон.

—  По-моему, ты рискуешь, уговорив Клару продолжать встречаться с да Силвой и дав ему работу, — с вздохом сказала Лейла Рафаэле, узнав о появлении у них собственного охранника. Разговор с Кларой она невольно слышала, занимаясь разборкой платьев по соседству.

— Он мой брат, — упрямо ответила Рафаэла, —  и я желаю ему счастья. Клара его любит, ей я тоже желаю счастья.

— Но ты же не можешь поручиться, что он остался тем мальчиком, которого ты когда-то знала.

— Он был очень хорошим мальчиком, добрым и отзывчивым! — горячо подтвердила Рафаэла.

Лейла скептически смотрела на нее, не желая напоминать о том жизненном опыте, который успел получить этот отзывчивый мальчик. Но Рафаэла прекрасно поняла, что имела в виду Лейла.

— Он очень любил жену. Для него ее измена была страшным шоком, полнейшей неожиданностью, —  пробовала объяснить произошедшее Рафаэла.

— На неожиданность тоже можно реагировать по-разному, — стояла на своем Лейла.

Она не была против Клементину, но ее смущало вмешательство Рафаэлы в судьбу Клары. Кто может поручиться, что спустя немного времени этот человек по непонятной причине не совершит чего-то такого... И словно бы в подтверждение ее мыслей, Рафаэла сказала:

— Ты не можешь себе представить той грубости и жестокости, с какой обращался с нами отец. Он не прощал нам ничего. И я уж не говорю, что женщины всегда были для него существами второго сорта. Брат просто не мог себе представить, что неверную женщину можно простить.

—  Так как же ты можешь уговаривать Клару быть с ним? — возмущенно спросила Лейла.

— Они созданы друг для друга, так подсказывает мне интуиция, — кротко возразила Рафаэла.

— Мне кажется, что у тебя плохая интуиция.

В том же самом была убеждена и Анжела, она попробовала переубедить Рафаэлу, передав ей пожелание Сезара, но наткнулась на непоколебимую скалу. Та ничего не желала слушать.

Постоял за себя и сам Клементину. Повстречав сеньора Толедо-старшего, он вступил с ним в разговор:

—  Сеньор Сезар, скажите, чем я вам не подхожу? Работа нужна мне как воздух. Спросите у сеньора Александра, вашего сына, сколько я ее искал! Весь город обошел, но никто не дал мне работы. А как мне жить? Воровать? Не буду я воровать! Я уже был в тюрьме и больше не хочу. Я и так потерял там двадцать лет, и всю оставшуюся жизнь я хочу прожить спокойно: работать, не нарушать никаких законов, оплачивать счета, пить и есть. Может, вы думаете, что я хочу отомстить вам за то, что вы выступили на суде? Да у меня и в мыслях нет ничего подобного. Я вам благодарен за то, что вы даете мне шанс, и не воспользуюсь им во зло. И потом, чем может повредить бедняк вроде меня такому влиятельному человеку?..

Сезар почувствовал неловкость, ему не хотелось идти на поводу собственного предубеждения, но оно не рассеивалось, никуда не девалось...

Он пробормотал что-то невнятное и прошел мимо. А Клементину смотрел ему вслед своими черными недобрыми глазами.


Глава 17


Вилма по-прежнему боялась Гильерми и с нетерпением ждала, когда же она и дети наконец переедут в собственный дом. Энрики чуть ли не кожей чувствовал ее ожидание и нервничал. Сейчас он не мог исполнить обещанного: все свои деньги – и не только свои! – он вложил в грандиозное, потрясающее предприятие. Поэтому он избегал разговоров с Вилмой, хотя прекрасно понимал ее. Состояние Гильерми внушало опасения и ему. 

Гильерми то угрюмо и апатично сидел в своей комнате, то вдруг становился более общительным и затевал странные разговоры. Так, например, он не один раз затевал разговоры с Кларой, которая боялась его как огня, что было неудивительно после случившегося. В своих разговорах Гильерми постоянно возвращался к одной и той же теме:

— Помнишь, я говорил тебе, что у меня есть сын?

Клара в ответ утвердительно кивала.

— Ты кому-нибудь говорила об этом?

Клара отрицательно покачала головой.

— Так ты лучше забудь. Это я говорил в бреду. Напридумывал себе всякого.

Клара опять утвердительно кивала. Она никогда не была особо словоохотливой, а обсуждать дела Гильерми ей и вовсе было ни к чему. Она их и не обсуждала. Ни с кем. Даже с Мартой. Но Марта многое улавливала своим материнским чутьем. Желая узнать о своем сыне как можно больше, она, воспользовавшись его отсутствием в комнате, перебирала его вещи и нашла фотографию: очень красивая молодая женщина с малышом на руках. Она долго не выпускала фотографию из рук, всматриваясь в лицо этой женщины. Сердце ей подсказало, что это не случайно. Вечером она даже поделилась своими предположениями с мужем.

—  Ты знаешь, мне показалось, что эта женщина не просто его знакомая, —  сказала она, —  и мне вдруг подумалось: а что, если малыш – его сын?

—  Чей? Гильерми? – не поверил Сезар.

—  Ну да. Он же пропадал несколько месяцев, мы ничего о нем не знали. И сейчас, честно говоря, знаем не больше.

Сезар пожал плечами:

—  Не думаю. Если бы у него родился сын, зачем он бы стал это скрывать? Он же не девица на выданье.

—  Он часто поступает нелогично, —  с вздохом сказала Марта.

— И все-таки мне кажется, что это одна из его подруг, у нее ребенок и те же проблемы, что и у Гильерми.

—  Я бы предпочла, чтобы у него был сын, — твердо сказала Марта.

На следующий день она связалась с врачом, который вел ее сына в лазарете, и тот посоветовал обратиться к наркологу Артуру Герра Андради.

— Он добивается блестящих результатов, — сказал он.

Марта быстро дозвонилась Андради, и тот согласился встретиться с ними в ресторане, так что Марта тут же заказала на вечер столик.

—  Как хорошо, что мы встречаемся в ресторане. —  Радовалась она. —  Дома не вышло бы из-за Гильерми, а в клинике я бы сама не выдержала. Что-то у меня в последнее время нервы стали совсем никудышными.

Но радоваться было рано. Когда она вошла в ресторан, первой, кого она увидела, была Лусия, которая сидела за столиком со своим женихом. Обе пары вежливо поприветствовали друг друга, но было видно, что настроение испортилось у всех четверых.

—  Пойдем, милый, —  поторопила мужа Марта, —  а то сеньору Андради нужно еще в больницу.

Сезар с трудом оторвал взгляд от Лусии, потом сделал несколько шагов и снова оглянулся. Лусия не отрываясь, смотрела ему вслед.

Но Марта была начеку и вела Сезара между всеми подводными течениями к цели, словно рыба-лоцман. Если она сомневалась в привязанности мужа к себе, то не сомневалась в привязанности к сыну. И в самом деле, заговорив о Гильерми, Сезар, во всяком случае, так показалось Марте, отвлекся от Лусии.

Оба они наперебой делились с врачом тем, что их беспокоило: странностями в поведении сына и странностями в его разговорах. Передали они и то, что Гильерми говорил Джуниору, и что так тревожило Вилму.

— Вполне возможно, ваш сын хотел наладить контакт с племянником, — успокоил их доктор, который произвел на них самое отрадное впечатление. — Но пока я воздержусь что-либо утверждать. Мне нужно с ним побеседовать, прежде чем делать какие-либо выводы.

— Побеседовать после того, как его заберут в клинику? — уточнила Марта.