— Какая еще ориентация? Мне лучше знать, я достаточно с ним встречалась, и если бы ты была мне хоть чуточку подругой, ты бы уже звонила Дэнни, чтобы сказать ему: «Отвали!»

Рассердившись, Никки возразила:

— Кристин, ты должна просто пережить это. Ваши отношения с Дэвидом все равно никогда не были особенно близкими, по крайней мере, в моем понимании, и я думаю, не стоит так заводится из-за…

— Вы только послушайте ее! — возмущенно вскричала Кристин. — Она думает, что знает все на свете. Так вот, заруби себе на носу: мы с Дэвидом были ничуть не менее близки, чем вы со Спенсом, и если бы Дэнни не влез…

— Дэнни и Дэвид были друзьями еще до того, как мы познакомились с тобой, — напомнила ей Никки. — А теперь извини, мне пора. Зак в любую минуту может захотеть есть…

— Я понимаю, тебе абсолютно все равно, что я там чувствую, но только вспомни: я — та подруга, которая поддерживала тебя всю прошлую неделю, и если ты не можешь сделать того же для меня… ну, в общем, по крайней мере, я теперь знаю цену нашим отношениям.

— О Крис, не начинай! — простонала Никки. — Я действительно ценю все, что ты для меня сделала, но, что бы я ни сказала, Дэвид все равно не передумает.

— Откуда ты можешь это знать, если даже не пробовала?

— Я просто знаю. Ну, хорошо, если хочешь обсудить это подробнее, давай, я слушаю.

— Ты точно уверена? — спросила Кристин уже более кротким тоном. — То есть, если у тебя нет времени…

— Повтори мне еще раз, что тебе сказал Дэвид, когда вы с ним виделись.

И когда Кристин вернулась к самому началу, добавляя даже больше деталей, чем в течение последних трех телефонных звонков, Никки устало примостилась в углу дивана, чтобы выслушать ее, как и подобает хорошей подруге.

За время пока Кристин изливала душу, Никки удалось накормить Зака, сменить ему подгузник и даже уложить спать. Когда подруги закончили разговор, Зак заснул почти немедленно. К этому моменту она сама так устала, что решила перенести уборку на завтра, и тоже легла спать.

Она свернулась калачиком под пуховым одеялом и выключила свет, но снова ощутила, как знакомый страх происходящего начинает наступать на нее из темноты, словно физическая сила, намеревающаяся ее задушить. Эта неизвестная сила всегда находилась рядом, притаившись, словно хищник, и крала ее радость, сон, способность мыслить логически, даже удары ее собственного сердца. Никки была настроена отбить ее поползновения, постоянно напоминая себе, что здоровье Зака еще даже не начало ухудшаться и что она должна дорожить каждым днем, проведенным с ним, и прекратить пугать себя до полусмерти мыслями о будущем, — но сделать это было нелегко.

Несмотря на ужасную усталость, ей удалось укротить демонов и заснуть только за полночь, но в два она снова проснулась из-за криков Зака, таких же сильных, как и в предыдущую ночь. Она понятия не имела, отчего он кричал: от гнева, боли или голода. Грудь он брать отказывался, и при этом успокоить его можно было не больше чем на час.

К утру она была совершенно разбита и находилась в полном отчаянии из-за беспомощности и беспокойства. Он все еще капризничал, но, по крайней мере, немного поел, и она решила пока не звонить миссис А. Все младенцы иногда кричат по причинам, которых никто не может определить, напомнила себе Никки, и другие матери как-то справляются, а значит, и она выстоит. Однако у большинства матерей не было ребенка, страдающего неизлечимой болезнью, и даже если симптомы, по мнению врачей, еще не должны начинать проявляться, откуда ей знать, не с ними ли связано его нынешнее состояние?

Наконец, после бесплодных попыток успокоить его в течение всего утра, она позвонила миссис А., чтобы спросить ее, что происходит.

— Не волнуйся, — ответила миссис А., — день у меня сегодня весь расписан, но я приеду при первой же возможности.

К тому времени, когда она приехала, Никки была готова лезть на стену от беспокойства и усталости.

— Он никак не утихает, — заплакала она, вручая орущий сверток миссис А. — Я не знаю, что с ним случилось. Он никогда раньше не вел себя так.

— Тш-ш, — начала успокаивать ребенка миссис А., покачивая его на руках, — что с нами такое, а? Животик болит? Или мы сегодня просто немного не в духе?

Зак продолжал кричать, и миссис А. провела обычный осмотр, словно ее совершенно не тревожил производимый им шум.

— Я не думаю, что он страдает от боли, — заметила она, когда Никки закрыла ладонями уши.

— Тогда почему он не умолкает?

— Похоже, это просто такой период развития, но, если он не успокоится к следующему утру, отвези его к педиатру. Завтра дежурит доктор Мертон. Я знаю, он тебе больше нравится, чем доктор Миллз.

— А что мне делать до этого времени? — беспомощно спросила Никки.

— Попробуй с ним погулять. Возможно, поездка в коляске убаюкает его, и он уснет. Если это не сработает, позвони мне, я попозже приеду и покатаю вас в машине. Обычно это достигает цели.

Миссис А. была права насчет коляски. Это и правда сработало, но только пока Никки толкала ее взад-вперед. Как только она вернулась домой и достала Зака из коляски, он начал кричать, а она просто слишком устала, чтобы снова выходить на прогулку. Верная своему слову, миссис А. заехала за ними, и все вместе они отправились кататься. К счастью, дождь перестал лить, но был час пик, и потому они постоянно останавливались, пока не выехали на окраину города. Через несколько минут после того, как они оказались на загородном шоссе, Зак и Никки уже крепко спали и оставались в таком состоянии всю дорогу до самого Уэллса и обратно. Притормозив у дома Никки, миссис А. осторожно разбудила ее.

К невыразимому облегчению, Зак проснулся лишь тогда, когда Никки переодела его ко сну. Она уложила его, даже не давая ему грудь; ей так хотелось спать, что она уснула, как только ее голова коснулась подушки.

Час спустя Зак снова вопил. Вспомнив о том, что он голоден, Никки приложила его к груди, он немедленно присосался к ней и стал жадно есть. Она задремала и уже почти уснула, когда ее вернул к реальности еще более нетерпеливый крик. Встав с кровати и взяв сына на руки, Никки начала мерять шагами комнату, туда-сюда, туда-сюда. Она бормотала детские стишки, гладила ему спинку, давала грудь. В конце концов он уснул, но не прошло и часа, как снова начал беспокойно кричать.

Доктор назначил осмотр на следующее утро, на десять тридцать, и к тому времени, как она добралась туда, Зак крепко уснул. Он продолжал спать во время осмотра и не просыпался, пока они не вернулись домой. Но как только Никки положила его в кроватку, он сразу же заорал. Она была настолько измотана, что хотела накричать на сына и даже потрясти его, лишь бы заставить замолчать, но Зак по-прежнему орал, и никак нельзя было понять, что с ним не так.

В отчаянии Никки снова позвонила миссис А., и та пообещала приехать, как только освободится. Через несколько минут после того, как она положила трубку, Зак прекратил кричать. Он лежал в своей кроватке, пристально глядя на нее воспаленными, влажными глазками, а нежный румянец на щеках придавал ему такой умильный вид…

— Ты маленький хулиган, — нежно укорила она его. — Я знаю, что это не твоя вина, но мне так жаль, что ты не можешь сказать мне, что случилось.

Он булькнул и причмокнул губами, а затем, пару раз забавно хмыкнув, уснул.

Никки смотрела на него и не знала, смеяться ей или плакать. Она была так измучена, что ни на то, ни на другое у нее просто не осталось сил.

Хотя ей ничего не хотелось так, как рухнуть на диван и провалиться в сон, она оглянулась, увидела беспорядок в комнате и подумала, что в душе у нее творится не меньший кавардак. Ее это волнует? Ответ отрицательный — во всяком случае, не сейчас. Все, что имеет значение, это упасть на подушку и закрыть глаза, пока есть такая возможность. Она укрылась одеялом и уже через несколько минут, а может, и секунд спала мертвецким сном.

И тут зазвонил телефон, вырывая ее из глубин небытия и возвращая в действительность.

Заставив себя открыть глаза, она поняла, что звонит Спенс, и высунула руку из-под одеяла, чтобы взять телефон. Если бы это был кто-то другой, она бы проигнорировала звонок, но она пообещала позвонить ему после посещения врача, и он будет волноваться, не получив от нее никаких известий.

— Привет, — сказала она, пытаясь придать голосу бодрость.

— Привет, все нормально?

— Да. Похоже, с ним все хорошо. Просто такой период. Он сейчас спит.

— У тебя такой голос, словно ты тоже спала.

— Ну да.

— Прости, я должен был догадаться.

— Ничего страшного. А у тебя как дела?

— Хорошо. Дэвид сейчас заново устанавливает свет, а я решил позвонить тебе. Все, спи. Позвони, когда проснешься.

Не в состоянии даже попрощаться, она уронила телефон на пол и только снова укуталась в одеяло, как кто-то постучал в дверь. Где-то далеко, в самых дальних закоулках ее памяти зашевелилось воспоминание, что миссис А. обещала зайти попозже: значит, ей надо открыть дверь, иначе миссис А. будет волноваться. С трудом встав на ноги, она потерла руками лицо, чтобы привести себя в чувство, и, молча произнеся благодарственную молитву за то, что Зак все еще крепко спал, пошла к двери, чтобы впустить миссис А. в дом.

— Нам действительно нужно дать вам ключ, — открывая дверь, сказала она, зевая. — Спенс должен был заказать дубликат… — Она замолчала, внезапно смутившись и растерявшись, как только увидела, кто стоит на пороге.

У нее закружилась голова.

Это сон?

— Мама… Папа… — пробормотала она. Они выглядели здесь настолько не к месту, что Никки никак не могла поверить в то, что это и правда ее родители.

— Можно войти? — спросил отец.

Сердце у нее сжалось. Он выглядел… другим. Постаревшим и как-то странно съежившимся. Затем Никки вспомнила, как еще во время прошлой встречи заметила, что он похудел.