Оливия Карент - Кракле

Ровный тихий гул мотора неожиданно сменился на сбивчивые, то «кашляющие», то «хрипящие» звуки, издаваемые находящимся при предсмертном издыхании чудовищем. В салоне автомобиля зависло многозначительное напряженное молчание. Все внимательно прислушивались к ежеминутно меняющемуся тембру двигателя. Первой, как обычно, отреагировала мать.

— Я так и знала! — громко заявила она и в пол-оборота развернулась к мужу, с невозмутимым видом сидящему за рулем. — Ну конечно мы ухитрились выбрать самую неудачную машину из всего того огромного количества отменных автомобилей, что предлагались нам!

Отец бросил в её сторону быстрый взгляд и едва заметно усмехнулся:

— Ли, твоя пылкая тирада требует некоторого уточнения. Эту, как ты выразилась, «неудачную машину» из множества других выбрали не «мы», а ты, дорогая.

Его слова полностью соответствовали действительности. Этот автомобиль ярко-салатового цвета сразу привлек внимание матери, заявившей, что она всю жизнь мечтала проехать по горной дороге именно на такой машине, потому что его окраска идеально подходит ландшафту. Отец добродушно согласился, хотя к выбору жены отнесся скептически. По его виду было ясно, что он взял бы на прокат автомобиль, исходя из других, более практичных соображений, нежели соответствие расцветки машины окружающему пейзажу. Но поскольку всегда и во всем потакал жене и стремился выполнять ее малейшие желания, то уж не осуществить ее давнюю «мечту», безусловно, не мог. И вот, как и следовало ожидать, едко-зеленая «мечта» начала преподносить сюрпризы.

Дискуссия постепенно приобретала должный размах и медленно, но верно набирала обороты.

Мать изящно всплеснула руками и невиннейшим тоном возразила:

— А почему ты не переубедил меня?

— «Переубедил»? — иронично переспросил отец. — Ли, как ты себе это представляешь?.. Да при малейшей попытке убедить тебя отказаться от проката этого «ящера» ты сразу же заявила бы, что я тебя «подавляю». Разве нет?

— Конечно, да! — с этим восклицанием она звонко поцеловала мужа в щеку, затем воодушевленно продолжила говорить: — Нам надо немедленно разыскать авторемонтную мастерскую! В этой деревушке, — мать энергичным жестом указала вперед, — она должна быть обязательно! Надеюсь, мы до нее все-таки дотянем. А там расспросим местных жителей… Объясним ситуацию…

— И на каком языке ты собираешься «объясняться» с аборигенами, Ли? — усмехнулся отец, прекрасно зная, что жена, кроме родного, уверенно и свободно не говорила больше ни на каком другом.

— На языке тарухумара! — весело засмеялась в ответ она.

— ТарАхумара, мама, — донесся лениво-флегматичный голос сына, с задумчивым и отрешенным видом расслабленно откинувшегося на спинку заднего сиденья.

— Ну да! — беззаботно и живо согласилась мать. — Я и сказала «тарАхумара»! — и поскольку возражений не последовало, продолжила: — Хотя, думаю, на языке американских индейцев здесь вряд ли кто говорит. Тогда как на собственном — все до единого. Ты очень кстати очнулся, Стас! — она взглянула на сына, затем опять повернулась к мужу. — Слава Богу, беседовать с аборигенами и без меня есть кому! — мать вновь бросила взгляд на безмолвного невозмутимого сына.

Отец скептически улыбнулся и насмешливо сказал:

— Ли, дорогая, а как ты думаешь, найдется ли у нас с тобой хоть какой-нибудь неоспоримый вдохновляющий довод, который подвигнет нашего сына поработать переводчиком?

— А его и искать не надо! Он уже есть! — она убежденно кивнула головой.

— А именно? — уточнил муж.

— Желание вернуться в гостиницу, чтобы ночевать в комфортных условиях! — объявила мать и лукаво и многозначительно посмотрела на сына, поза которого сразу же стала не такой бесстрастной и расслабленной, как прежде. — В противном случае, всем нам… и Стасу в том числе!.. предстоит коротать продолжительное время в машине. А возможно, — с наслаждением добавила она, — и толкать ее весь обратный путь!.. Чтобы избежать подобной перспективы, уверяю тебя, дорогой, наш сын будет щебетать, как птица, на всех языках мира. Даже на тех, которые он не успел еще освоить! — насмешливо завершила мать.

— Пытки и шантаж — уголовно наказуемые деяния, — проворчал Стас и глубоко и обреченно вздохнул, с видом мученика прикрыв глаза, чем вызвал неудержимый смех отца и матери.

Лора, поневоле прислушиваясь к беседе, тоже улыбнулась, таким несчастным и забавным одновременно выглядел брат.

Вскоре они подъехали к деревушке. Лора пожелала побродить и осмотреть ее в одиночестве, отказавшись от предложения матери всем вместе где-нибудь перекусить, пока машину будут ремонтировать. Они договорились встретиться здесь же, и Лора, захватив плащ, быстро вышла из автомобиля. Она захлопнула дверцу, и ядовито-зеленый монстр, чихая, пофыркивая, нелепо подергиваясь, скрылся в одном из переулков.

Лора осмотрелась, затем медленно и бесцельно побрела вперед, погрузившись в глубокое раздумье.

Она потеряла счет времени и очнулась только тогда, когда почувствовала, как вдруг, в одно мгновение, на нее обрушился холодный водопад. Лора, занятая собственными мыслями, не обратила внимания, что солнце скрылось за тучами, и потемнело вокруг. Она набросила плащ и уже более внимательно, сквозь потоки ливня, стала искать место, где можно было бы укрыться. Лора заметила неподалеку небольшую церквушку и устремилась к ней.

Почти ослепнув от дождя, заливающего лицо, Лора открыла дверь и вошла внутрь.

В первый момент в полумраке трудно было что-либо разглядеть. Лора ладошками старательно вытерла стекающие на лицо с капюшона струйки воды. Волосы неприятно липли ко лбу и щекам. Лора обреченно вздохнула, посмотрела на мокрые туфли и бросила быстрый рассеянный взгляд вокруг.

Она, наконец, разглядела, что находится в церкви не одна. Со священником о чем-то беседовали какая-то девушка и двое молодых людей, один из которых сидел в инвалидной коляске.

Внезапно они замолчали и дружно посмотрели на стоящую у входа Лору. Ее удивило, что они вдруг снова, перебивая друг друга, одновременно заговорили. Затем тот, который был в инвалидной коляске, быстро подъехал к ней и проникновенным тоном принялся что-то объяснять, указывая в сторону пары и священнослужителя.

Лора, не понимая языка, на котором он говорил, и не находя в себе сил сосредоточиться, растерянно улыбалась и кивала в такт его словам. Потом до нее дошло, что, очевидно, им зачем-то необходимо ее участие и присутствие. Лора вновь кивнула и послушно пошла вслед за ехавшим на коляске молодым человеком.

Священник внимательно посмотрел на нее и что-то спросил. Лора согласно качнула головой. Он обращался к ней с явной вопросительной интонацией. Она, не дослушав, заметила в его руках какую-то книгу и ручку и догадалась, что ему зачем-то необходимо ее имя. Лора глубоко вздохнула и внезапно задумалась. Увлеченная только своими мыслями, она с отрешенным видом, неожиданно для присутствующих, взяла ручку, механически поставила автограф, села на скамейку и сразу отключилась от происходящего, против собственной воли опять мгновенно погрузившись в те тяжелейшие и болезненные раздумья, которые одолевали ее все последнее время, и продолжая периодически слегка кивать.

О, Боже, Боже!.. Ей только 20 лет!.. А жизнь кончена… кончена… кончена…

Она очнулась, ощутив чье-то мягкое прикосновение. Лора подняла глаза и увидела прямо перед собой священника. Он явно о чем-то спрашивал ее. Лора согласно кивнула, едва заметно шевельнула губами и вновь отрешилась от действительности.

Спустя какое-то время, Лора, почувствовав устремленные на нее взгляды, немного виновато улыбнулась, указала рукой на горло, приложила пальцы к губам, пожала плечами и сожалеюще качнула головой.

Воцарилась длительная пауза, во время которой все ошеломленно переглядывались, не произнося ни слова.

Первым пришел в себя священник. Он что-то сказал, серьезно и, как показалось Лоре, почему-то даже осуждающе обращаясь к остальным. А она вдруг встала и направилась к выходу, около которого ее настиг устремившийся вслед за ней молодой чел» T"T Она бежала изо всех сил, желая оказаться как можно дальше и от этой церкви, и от этой деревушки, и от границ этой чужой страны…

В агентство Карл Хэкман ехал с тайной надеждой в душе, что на этот раз ему обязательно повезет. С прислугой у матери постоянно возникали какие-то проблемы и конфликты. Она выражала недовольство и осыпала Карла вечными упреками, что тот не способен выполнить должным образом ни одно ее поручение. А дело было только в том, что у дражайшей мамочки характерец был еще тот! Ее прямолинейность, требовательность, въедливый саркастичный ум у большинства людей симпатии не вызывал. Хотя по своей внутренней сути мать была человеком умным, по-своему добрым и проницательным. Карла всегда восхищало умение матери разглядеть и правильно оценить любого человека. Но эти ее качества были известны лишь ему и немногим близким людям. Остальные считали ее суровой, жесткой, бескомпромиссной женщиной, что, впрочем, тоже было вполне справедливым. Наличие этих внешне малопривлекательных качеств обуславливало постоянную смену прислуги, не желающей мириться с претензиями, предъявляемыми порой едко и резко хозяйкой.

Сегодня у Карла имелась предварительная договоренность с руководителем агентства, пообещавшим предоставить список вполне приемлемых кандидатур.