— Ну, что ты теперь скажешь?

Дел молчал — ему сейчас было не до разговоров. Карен... она была где-то сзади и слева. И если немного сместиться влево, то можно прикрыть ее. Он переступил с ноги на ногу.

— Стоять! И ты, сука, стой, не рыпайся!

За спиной Рики, вдалеке, показались люди. Если они подойдут поближе, и тот на секунду отвлечется, то можно попытаться прыгнуть и выбить у него револьвер... Дел уже прикидывал, как это лучше сделать, и тут увидел охранника, который вывернулся из боковой дорожки футах в сорока от них. Заметив его, парень просиял и быстро пошел, почти побежал к ним, выкрикивая на ходу:

— Шеф! Начальник охраны... велел найти... передать — очень срочно, очень...

Охранник, молодой местный парнишка, всего месяц, назад взятый на работу, был страшно рад, что сумел быстро выполнить поручение начальства. Чтобы увидеть, что происходит что-то кем то, ему потребовалось подойти почти вплотную — но внезапно он застыл, глаза его испуганно расширились и рука метнулась к поясу.

Выстрел прозвучал не громче хлопка в ладоши. Парень приоткрыл рот, наклонил голову — колени его подогнулись, и он упал лицом вниз. До рации, прикрепленной на поясе, бедняга так и не успел дотянуться. «У него даже не было оружия...» — подумал Дел.

Люди, приближавшиеся по дорожке — судя по одежде, цеховые рабочие — резко затормозили и рванули куда-то в сторону, прямо сквозь кусты.

— Ну вот, — кивнул Рики, — а сейчас... — он не договорил — не спуская глаз с Дела, нагнулся и пошарил рукой по левой щиколотке.

Внезапно лицо итальянца страшно исказилось, на нем мелькнуло что-то похожее на панику. Он выпрямился, бросил растерянный взгляд в направлении истоптанной клумбы — направил револьвер за плечо Дела и гаркнул:

— Ну, ты, сука белобрысая! Поищи-ка в цветочках, — кивнул в сторону клумбы, — там одна штучка должна быть, черненькая такая. И без резких движений — а то я муженька твоего... — не договорил, только повел стволом в сторону Дела.

Любая попытка сопротивления сейчас могла привести к новому выстрелу. Дел надеялся, что убежавшие рабочие уже подняли тревогу, и стоял, не шевелясь. Карен спокойно, без видимых признаков страха, прошла к клумбе, нагнулась и стала шарить пальцами в смятых цветах.

— Да, задница у твоей суки — что надо, — ухмыльнулся Рики. — Пожалуй, я ее с собой возьму — попользуюсь по дороге. Да и ей хорошо, мужика хоть попробует, ну и проживет чуть подольше. Тебе-то уже больше ничего не понадобится! — все это он бубнил, медленно продвигаясь в направлении Карен и поводя револьвером из стороны в сторону. Он был от нее всего футах в шести, когда она выпрямилась, зажав в руке какой-то предмет.

Пульт — небольшой, черный, похожий на пульт от телевизора — наверное, он был прикреплен к ноге Рики и выпал, пока тот барахтался в клумбе. Итальянец... впрочем, Дел уже понимал, что едва ли этот человек был уроженцем Италии — нетерпеливо протянул руку:

— Давай сюда!

Но вместо того чтобы протянуть ему пульт, Карен сделала короткий шажок назад и спрятала руки за спину, как маленькая девочка, которая не хочет отдавать понравившуюся ей чужую куклу. Сказала — не так звонко, как обычно, ниже и глуше — но четко и даже, кажется, с легким презрением:

— Скажи-ка, Рики — или как там тебя...

— Меджнун... — Дел не узнал собственного охрипшего голоса, — кажется, иногда его называют так!

Рики резко дернулся.

— Так ты знал? Знал?!!

Дел сам не понял, что заставило его догадаться — возможно, странное безумное выражение, мелькавшее в глазах Рики, мысленно он по-прежнему называл его так. Меджнун... для арабского мира имя, ставшее таким же нарицательным, как Ромео для европейцев. Но дословный перевод — одержимый, сумасшедший. Глядя сейчас в искаженное лицо Рики, в это нетрудно было поверить.

— Так ты... — Полубезумные глаза сощурились, и Дел понял, что лишь секунды отделяют его от смерти.

— Ладно, неважно, пусть будет Рики, — это прозвучало спокойно и снисходительно. Карен стояла, по-прежнему заложив руки с пультом за спину. — Так вот, Рики, я спросить хочу — это ведь ты Хэтти убил, правда?

— А тебе какое дело? — Рики немного повернул голову.

— Да так, интересно, — голос ее стал почти капризным, — ну что тебе, ответить трудно?

— Эту суку я своими руками придушил — и ты тоже... свое получишь!..

— Я так и поняла, что это ты! — презрительно рассмеялась она.

Рики уже не обращал ни на что внимания — смотрел только на нее. Если бы глаза могли убивать, Карен давно бы уже лежала бездыханная, но пока что она продолжала смеяться, словно не замечая направленного на нее револьвера.

— Когда это ты поняла?!

— А когда узнала, что там вас несколько было. Тебе же в одиночку с бабой в жизни не справиться!

Рики страшно побагровел, дуло револьвера заплясало в трясущихся руках, но Карен все смеялась:

— Надо было с собой подельников позвать — подержали бы, объяснили, как это делается — а то яйца до сих пор болят, небось?

— Дай сюда пульт, шлюха! — этот рев не был похож на голос нормального человека.

— Бери! — рука ее неожиданно метнулась из-за спины, и пульт полетел прямо в итальянца. Тот попытался перехватить его в воздухе, промахнулся — пульт ударил его в плечо и упал на дорожку.

Карен еще не успела опустить руку, когда раздался выстрел — и в этот момент Дел прыгнул.

Он летел вперед, физически чувствуя почти остановившееся время, разбитое на короткие отрезки, каждый из которых он успевал уловить и осознать, удивляясь лишь, почему все, в том числе и он сам, движется так медленно. Он не летел — еле полз, зависнув в воздухе, словно в какой-то вязкой жидкости, и смотрел на револьвер в руке Рики, надеясь, что тот не успеет, никак не сможет успеть еще раз нажать на курок.

Но палец на курке дернулся, и еще одна вспышка огня — тоже невыносимо медленная — ударила в сторону. Делу даже показалось, что он успеет настигнуть ее и остановить, не дать вонзиться в беззащитное падающее тело. Дуло медленно разворачивалось к нему — еще одна вспышка, что-то обожгло бок — но это было уже неважно, потому что он достиг цели.

Их схватка длилась всего несколько секунд, но для Дела, находившегося все в том же медленном и тягучем времени — бесконечно долго. Кажется, Рики попытался сопротивляться — он и не заметил этого. Удар правым коленом снизу по локтю руки, все еще сжимавшей револьвер, и одновременно, левой рукой, вывернуть и придержать запястье. Хруст, словно наступили на хворост, револьвер падает вниз, медленно, как пушинка. Теперь об оружии можно не думать, да и об этой руке с нелепо вывернутым локтевым суставом. Локтем правой руки сбоку по челюсти — и одновременно самый страшный удар: правой ногой вниз, в пах, разбивая и расплющивая то, чем Рики всегда так гордился.

Со стороны это, наверное, выглядело совсем иначе. Три выстрела, очень быстро, один за другим — и одновременно с первым прыжок. Два слившихся тела покатились по земле; звук, похожий на рычание; несколько молниеносных движений рук и ног, хруст, внезапный страшный крик — и на земле остается только одно тело, изломанное, окровавленное, воющее перекошенным и нелепо распяленным ртом.

Карен была в сознании — ее глаза удивленно блуждали вокруг, словно спрашивая: «Что же такое со мной и почему никак не встать?» Увидев его, она попыталась сказать что-то, даже виновато улыбнулась.

— Молчи, — он слегка прикоснулся пальцами к ее губам, — сейчас все будет в порядке...

На черной футболке кровь была плохо заметна, но Дел уже видел, что ее много, слишком много. Но сейчас он не имел права ни на боль, ни на ужас, важно было только одно — как можно быстрее помочь Карен.

— Он стрелял в тебя. Ты ранена. Сейчас я постараюсь помочь тебе. Может быть, будет немножко больно. Постарайся потерпеть, ладно? — быстро сказал он, одновременно нашаривая у нее в кармане нож.

Лезвие негромко щелкнуло — она чуть нахмурилась, снова попыталась что-то сказать и потянулась к нему окровавленной рукой, сжатой в кулачок. Ей это было важно, почему-то очень важно, но, прежде всего, требовалось остановить кровь, и Дел повторил еще раз:

— Сейчас, сейчас...

Карен нетерпеливо повела головой, кулачок скользнул ему в руку и там разжался. Что-то оказалось в его ладони — что-то маленькое, липкое и тяжелое. Батарейки, две батарейки от пульта, залитые кровью...

Больше она не хмурилась — смотрела на Дела спокойно и доверчиво, словно ожидая, что он сейчас сделает что-нибудь — и все снова станет хорошо.

Одним движением ножа он распорол ее футболку снизу доверху и распахнул. Ран было две, Рики не промахнулся ни разу. Одна — слева, на боку, ниже ребер; кровавая борозда, входное отверстие — и, в четырех дюймах от него — выходное. Все залито кровью, но даже сквозь эту кровь было видно, что рана чистая и, слава богу, неопасная.

Дырочка над правой грудью выглядела куда менее страшно: небольшое отверстие с чуть посиневшими краями, из которого ровной тоненькой струйкой текла кровь — жидкая, ярко-алая. Время от времени в ране показывались пузырьки воздуха. Карен лежала на спине, и кровь стекала назад по ее плечу, пачкая голубое пятнышко — маленькую бабочку, полустертую, но все еще отчетливо заметную на светлой коже.

Это нежное голубое крылышко, перечеркнутое алой полоской, показалось Делу самым страшным из того, что он когда-либо видел в жизни. Ему хотелось смахнуть, стереть с него кровь, чтобы это не выглядело так жутко, но вместо этого он нашел в себе силы улыбнуться и сказать:

— Сейчас я перевяжу тебя. Не говори ничего и постарайся не кашлять. Не бойся, я постараюсь не делать больно.

Сняв с себя рубашку, он распорол ее на несколько широких полос. При таких ранениях, когда задето легкое, счет иногда идет на минуты, но повязка должна быть сделана правильно. Взглянул на Карен — она по-прежнему была в сознании и смотрела на него. Извиняющимся тоном объяснил: