— Убийца!

— Кровавый бандит!

Глубокий, мрачный смех, раздавшийся снаружи, заставил всех замолчать, и в зале воцарилась зловещая тишина.

Человек перекинул ногу через круп коня и соскочил на землю. На нем было широкое сомбреро, закрепленное шнуром под подбородком; из-под черного плаща виднелся короткий черный жакет, застегнутый на серебряный крючок. Красный пояс удачно смотрелся на худощавом торсе, а ноги украшали кожаные сапоги на высоком каблуке.

Держа в руках скрученный кнут, он выступил вперед и обратился ко всем присутствующим:

— Прошло много лет, друзья мои, — его голос с сильным акцентом прогрохотал по комнате, подобно грому, — и для меня большая честь, что вы все еще помните мое имя. — Он церемонно поклонился.

Роберт Суэйн неуверенно захлопал, прерывая наступившую тишину.

— Превосходное представление, мой друг, вы перепугали нас до смерти. А теперь довольно. Все знают, что Мурьета мертв уже много лет: насколько я помню, его голова даже выставлена в одном из местных музеев. Пожалуйста, сообщите этим добропорядочным людям, что о Мурьете здесь напоминает только наряд и вы вовсе не призрак, восставший из ада…

Всадник поднял руку, прерывая тираду Суэйна.

— Ручаюсь вам, сеньор, что именно оттуда я и прибыл; но так как у меня нет намерения испортить ваш вечер, я немедленно приму человеческий облик. — Он решительно шагнул внутрь зала. — А вы, господа, пожалуйста, продолжайте развлекаться!

Роберт Суэйн пробормотал что-то похожее на благодарность, махнул музыкантам, и, поспешно подойдя к дверям веранды, плотно закрыл их, а затем направился к танцующим, оставив незнакомца стоять у дверей.

Постепенно кадриль отвлекла внимание присутствующих от фигуры в плаще, и гости вернулись к прерванным беседам и недопитым напиткам.

Хеллер, будучи заинтригованной, тем не менее не могла сразу решить, как ей относиться к этому происшествию. Наклонясь к Гордону, она прошептала, не сводя глаз с загадочной фигуры:

— Вы знаете его? — Он не ответил, и она, потянув его за рукав, повторила вопрос, затем повернула голову…

Гордон Пирс стоял, не шевелясь, глаза у него были широко открыты. А лицо казалось бескровным. Взгляд его застыл, будто он в самом деле увидел призрак.

— Гордон! Ради Бога! Что случилось?

Продолжая стоять у двери, широко расставив йоги, всадник внимательно оглядывал толпу, потом позвякивая шпорами, медленно прошел через зал мимо танцующих пар, которые расступались, чтобы пропустить его.

Хеллер была поражена его уверенной поступью, шириной плеч. Его высокомерием. Ей даже казалось, что сквозь маску, закрывающую половину лица, она видит его напряженный взгляд.

Очевидно, он кого-то искал…

Увидев, что незнакомец направился в ее сторону, Хеллер замерла. Вот он остановился перед ней, пристально глядя на нее сверху вниз из-под черного сомбреро…

«Нет, это не призрак, — подумала Хеллер, — он человек, но… очень необыкновенный!»

— Сеньорита! — Незнакомец снял сомбреро, положил руку на грудь и поклонился.

Хеллер смотрела на него, не отрываясь, но не могла ответить. Было что-то такое в его глазах, что напомнило ей о…

Неужели дон Рикардо? Может ли это быть? Определенно у них обоих испанская родословная, которая дала им одну и ту же смуглую кожу; но вот акцент…

Дон Рикардо говорил на английском почти так же совершенно, как и она, а испанские слова использовал крайне редко.

Незнакомец медленно выпрямился, и его пристальный взгляд устремился на Гордона Пирса.

— Сеньор Пирс, я не ошибся? — В голосе таинственного всадника появились металлические нотки. — У меня есть нечто, принадлежащее вам. — Он вытянул руку, с которой свисал конец кнута, прямо перед собой и раскрыл ладонь. — Вы узнаете эту вещицу, не так ли? — Рукоять кнута повернулась. — На ней ваши инициалы, дружище.

Бледное лицо Пирса покрылось пятнами землистого цвета: его кулаки сжались. Хеллер чувствовала, что он крайне подавлен.

— Нет, я никогда не видел это прежде. И вы ошибаетесь, мои инициалы — Г.П., а не Л.М.

Интересно, чего он боится? Страх, который Хеллер видела на его лице, мог быть случайным. Так чего же? Человека, стоящего перед ним? Кнута?

Она попыталась сравнить этих двух людей. Один источал спокойствие, и это служило ему щитом, другой казался воплощением страха и трусости.

— Ну да, конечно, — продолжал незнакомец, — вы ведь теперь Гордон Пирс, джентльмен, человек бизнеса, член Коммерческого совета. Признаюсь, я даже не сразу узнал вас, гринго. — Дюйм за дюймом он свернул кнут, затем ткнул его рукояткой в грудь. — Как трогательно, что вы сохранили этот небольшой сувенир в память о нашей первой встрече.

Хеллер ждала, что Гордон ответит, прояснит ситуацию, но ее кавалер не произнес ни звука.

— Вы оказали бы мне большую честь, сеньорита, позволив протанцевать с вами следующий танец.

Хеллер вздрогнула: она была слишком поглощена попыткой разобраться в происходящем и не сразу сообразила, что сама стала объектом внимания человека в маске.

— Но я не могу — танец уже заказан! — Она неловко протянула ему свою карту.

Незнакомец вскользь взглянул на записи.

— Действительно, следующий танец принадлежит этому сеньору, но мы это сейчас исправим. — Он взял карандаш и решительно вычеркнул строку, заполненную Пирсом.

— Мисс Пейтон здесь со мной, поэтому следующий танец мой! — Гордон выхватил карту из рук своего соперника.

Хеллер резко повернулась к нему.

— Прошу прощения, мистер Пирс, но я ни с вами, ни с кем-либо еще. — Она шагнула к незнакомцу. — Почту за честь танцевать вальс с вами, сеньор.

Неожиданно Гордон схватил ее за руку.

— Хеллер! — В его голосе ей послышалась угроза.

Бросив в его сторону испепеляющий взгляд, она отошла от него, взяла предложенную ей руку и, следуя воле партнера, медленно заскользила по залу.

— Вы очень красивы, сеньорита, — произнес он низким, грубоватым голосом, явно предназначавшимся только для ее ушей, — Трудно было не узнать этот богатый тембр — точь-в-точь как у дона Рикардо. Но возможно ли это?

— Вы льстите мне, сеньор Мурьета… или я должна называть вас Монтаньос? — Хеллер, затаив дыхание, ждала его реакции.

Он откинул голову и рассмеялся:

— Ручаюсь вам, сеньорита, я не самозванец. Хоакин Мурьета не играет в подобные игры.

Хеллер лукаво улыбнулась.

— Не знаю сама, отчего, но я не верю вам. Ваш голос звучит так знакомо… — Она быстро подняла руку к его маске, но он успел поймать ее запястье.

— Сеньорита, вам не следует этого делать. Если вы хотите считать меня сеньором Монтаньосом — пусть будет по-вашему, это не имеет для меня ровно никакого значения.

— Вы смущаете меня, сеньор. Если вы не дон Рикардо, то, возможно, я должна верить господину Суэйну и считать, что вы в самом деле посланник ада, призрак, как некоторые здесь думают…

Он загадочно улыбнулся.

— А я похож на призрак? — Его руки сильнее сжали ее талию.

— Не знаю. — Хеллер притворилась, что ничего не чувствует. — Я никогда раньше не танцевала с призраком. Итак, кто вы на самом деле?

— Я уже сказал вам.

— Но Роберт Суэйн и Гордон оба, похоже, испугались вас. Почему?

Он прервал ее, притянув ближе — слишком близко.

— Довольно вопросов! — На этот раз его голос вовсе не звучал как голос дона Рикардо.

— Как вы смеете приказывать?

— Смею, сеньорита, потому что я — Хоакин Мурьета.

— Не понимаю. Что вы такое говорите?

— Из вас вышел бы очень плохой солдадеро, сеньора.

— Смею ли я спросить, что такое солдадеро?

— На вашем языке — приверженец.

Хеллер удивленно приподняла брови:

— Почему, ради всего святого… — Она остановилась на полуслове, так как внезапно поняла, что они были уже не в танцевальном зале, а в большой задрапированной нише. Ее так увлекли собственные вопросы, и она была настолько загипнотизирована этим человеком, что даже не замечала, куда он вел ее.

Тревожные мысли с бешеной скоростью замелькали в ее голове, но, прежде чем она смогла привести их в порядок, он прижал ее к себе. Наклонил голову и впился губами в ее губы.

Хеллер застонала от неожиданности, когда его язык проник ей в рот, но не сделала ни малейшей попытки к сопротивлению. Страсть и желание были самыми подходящими словами для этого момента; более того, постепенно они превратились в чувства, в ощущение того, как его тело сливается с ее телом. В своих самых сокровенных мечтах она не воображала, что с ней может случиться нечто подобное…

Его губы переместились к ее уху, а низкий шепот заставил вздрогнуть. Хеллер не понимала испанские слова, но зато отлично поняла, что они делали с ней. «О Господи, — подумала она, — я должна остановить его, должна…» Но кажется, это было выше ее сил. Она растворялась в нем. Отдавая себя человеку, которого не знала, чье лицо не могла видеть, она даже не могла сопротивляться.

«Я — шлюха, Хеллер. Все мужчины одинаковы. Их имена, лица не имеют больше значения».

Слова матери прозвучали в ее ушах как предупреждающий колокол, давший ей наконец силы и возможность отпрянуть от своего партнера.

— Пожалуйста, вы должны остановиться. Я не могу… не могу делать этого. Я даже не знаю вас.

Незнакомец отступил.

— Простите, милая, я не хотел воспользоваться своим преимуществом, — он наклонил голову и некоторое время внимательно смотрел на нее, потом улыбнулся, — но вы удивили меня.

Все, что Хеллер было нужно, так это восстановить хотя бы некоторое подобие самообладания. Больше всего она желала, чтобы он просто прекратил говорить и оставил ее одну. Сосредоточив взгляд на серебряном крючке, который скреплял его жакет, она заставила пульс биться медленнее. Если бы только ей удалось справиться так же и со своими эмоциями!

Она оттолкнула его и сделала над собой усилие.

— Вы действительно воспользовались преимуществом… теперь я буду благодарна вам, если вы проводите меня в зал, прежде чем там заметят наше отсутствие.