— Да, у меня есть к вам деловое предложение.

Старый китаец с притворным смирением опустил глаза.

— Я — бизнесмен и готов выслушать ваши условия.

— Мне известно из достоверных источников, что вы ведете дела с человеком по имени Гордон Пирс: продаете ему фейерверки, веера и тому подобное. — Поскольку старик молчал, сохраняя непроницаемое выражение лица, Хоакин продолжил: — Я заплачу пять тысяч долларов, если вы согласитесь увеличить для него оптовые цены на тридцать процентов и потребовать предоплату.

Китаец немного подумал.

— Если я сделаю то, что вы просите, он прекратит покупать у меня товар и найдет другого торговца. Тогда я потеряю хорошего клиента и много денег.

— Вы потеряете его в любом случае, поскольку этот человек должен скоро умереть, — холодно сказал Хоакин.

На лице старика не дрогнул ни один мускул.

— Понимаю. Тогда, полагаю, самым правильным с моей стороны будет принять ваше щедрое предложение.

— Я так и думал. — Хоакин достал стопку долларов из кармана и вручил их старику. — Было бы не менее правильным не сообщать ничего обо мне и нашей сделке.

— Иначе вы убьете и меня тоже? — Китаец побледнел.

Хоакин понимал причину внезапного страха старика, но ничего не мог с этим поделать.

— Месть делает ненависть безумной. Очень сильное оружие, — неожиданно произнес хозяин лавки.

— Это одно из высказываний Конфуция?

— Нет. Это высказывание Ким Ли!


Позже в тот же день Лино и Хоакин снова встретились в «Уот-Чир-Хаус» и взяли кеб до делового района, где Лино представил Хоакина Фрэнку Миллеру, вице-президенту банка Сан-Франциско.

Банкир, высокий худощавый человек в очках с толстыми линзами, которые увеличивали его глаза до огромных размеров, приветливо протянул Хоакину руку.

— Сеньор Монтаньос, для меня большая честь познакомиться с вами. Господин Торал сказал мне, что вы заинтересованы в открытии довольно значительного депозита в нашем банке. — Он жестом указал на кожаные кресла перед его столом.

Лино тут же сел в одно из них, однако Хоакин, словно не замечая приглашения, начал ходить по комнате, с притворным интересом разглядывая расположившиеся вдоль стен украшения. Увидев коллекцию нюхательных флаконов, красовавшихся на бархатной коробочке, он пожал плечами.

— Это зависит от того, насколько безопасен ваш банк, мистер Миллер. — Говоря это, Хоакин продолжал тщательно исследовать один из нюхательных флаконов. Он никак не мог понять, почему все так хотят собирать эти вещицы.

Банкир вопросительно посмотрел на своего предполагаемого клиента.

— Я лично могу ручаться вам за его безопасность. Факты говорят о том же: наши активы сегодня больше, чем когда-либо.

Хоакин поставил флакон на место и обернулся.

— Я отлично осведомлен о ваших активах, мистер Миллер.

— Ну конечно. Тогда вы, разумеется, знаете, что…

Хоакин быстро пересек кабинет и, встав перед столом Миллера, посмотрел на банкира сверху вниз.

— Видите ли, по некоторым сведениям, вы имеете дело с моим конкурентом, Гордоном Пирсом. Возможно, и не стоило бы упоминать здесь его имя, но он задолжал мне большую сумму денег и, насколько я могу судить, планирует возместить мои убытки деньгами, которые собирается позаимствовать из этого банка. — Хоакин сделал паузу, выпрямился и, отступив, сел в кресло. — Теперь вы понимаете, — продолжат он сухо, — что у меня действительно есть основания для некоторых сомнений. Безопасность банка прежде всего зависит от политики предоставления кредитов. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне казалось бы разумным как следует изучить финансовое положение людей, просящих ссуды.

Банкир, видимо, пребывавший в некоторой растерянности, принужденно кивнул и собрался что-то ответить, но Хоакин не дал ему даже раскрыть рот.

— Я рекомендовал бы также подвергнуть сомнению не только политику банка, но и его руководство в случае, если ссуда предоставлялась клиенту, чья задолженность больше его активов и дохода. — Он подался вперед. — Я — бизнесмен, как и вы, мистер Миллер, и воспользуюсь услугами вашего банка, если только буду уверен в его абсолютной надежности.

Миллер некоторое время внимательно изучал свои ногти, затем проговорил медленно, с напряженной интонацией:

— Если то, что вы сообщили сейчас, правда, сеньор Монтаньос, тогда мы, конечно, не сможем предоставить мистеру Пирсу ссуду. — Он провел пальцем по воротнику, как будто пытаясь ослабить его. — Дайте мне время до конца следующей недели, и я лично изучу финансовое положение мистера Пирса, а заодно проконсультируюсь с мистером Уильямом Ролстоном — президентом нашего банка.

Хоакин не спеша поднялся.

— Боюсь, что я не имею такой возможности, мистер Миллер, так как возвращаюсь в Сан-Диего в понедельник в полдень и хотел бы, чтобы до этого времени все мои вопросы были решены.

— Хорошо, тогда в понедельник утром я уже буду все знать, — сказал банкир, старательно скрывая раздражение.

— Благодарю, и всего наилучшего, сеньор! — Высокомерно кивнув, Хоакин вышел из кабинета. Лино шел позади. Как только дверь за ними закрылась, они обменялись крепким рукопожатием.

— Это было не слишком трудно, мой друг.

— Главное — сохранять терпение, Лино, я уже предчувствую появление множества проблем на нашем пути.


В письме Елены содержалось требование, чтобы Хоакин пришел к ее портнихе в пять часов; поэтому, договорившись с Лино о времени следующей встречи, он нанял кеб и направился по указанному Еленой адресу.

Ее Хоакин увидел на подиуме; Елена раздраженно поворачивалась то в одну, то в другую сторону, в то время как портниха крепила булавки к красному атласу нового платья. Он сразу понял, что эта встреча будет не из приятных.

— Ну, ты нашел Мейджера? — Елена вызывающе взглянула на него.

Хоакин в гневе сжал зубы. Похоже, эта стерва готова сделать все, чтобы раскрыть его. Он сел и вытянул ноги.

— Не думаю, что уместно обсуждать это здесь, но если тебе так уж не терпится узнать, да, я нашел его.

Елена, очевидно, не ожидала утвердительного ответа; она побледнела, но тут же пришла в себя, после того как портниха случайно уколола ее булавкой.

— Карамба! — Она недовольно посмотрела на несчастную женщину, затем перевела взгляд на Хоакина, и ее тон смягчился. — Прости, я не предполагала. И что же, он узнал тебя? После всех этих лет…

Несмотря на то что в ее глазах был явно заметен испуг, Хоакин отнюдь не стремился продолжать столь опасную беседу при свидетелях.

— Нет, и закончим на этом, — резко сказал он.

Елена посмотрела на него с досадой.

— Мы можем сделать это в другой день, Мария? — спросила она портниху.

— Да, конечно, госпожа, — поспешила заверить та. — Извините нас, сэр, но я должна удалить булавки…

Елена беспечно махнула рукой.

— Все хорошо, Мария, он может остаться.

Уже через несколько минут они вышли из салона, и Елена тут же забросала своего спутника вопросами, однако он продолжал упорно молчать. Они прошли почти весь квартал, прежде чем Хоакин повернулся к ней.

— Я не узнаю тебя, Елена. Я не понимаю, что ты делаешь. То ты умоляешь меня оставить поиски Мейджера, так как якобы боишься, что меня узнают и схватят, затем привлекаешь ко мне внимание целого театрального зала и называешь мое имя и имя моего врага перед портнихой, которая скорее всего является самой большой сплетницей в городе! Что я после всего этого должен подумать? Ты в самом деле хочешь моей смерти?

Слезы заполнили ее глаза.

— Дорогой, прости! Я была так глупа, не понимала, что говорю. Ты ведь простишь свою Елену? — Она капризно надула губы и остановилась, однако Хоакин не останавливался. — Хоакин! — Но он будто не слышал. Тогда Елена подняла свои пышные юбки и побежала следом за ним.

Как только она догнала его, Хоакин остановился и медленно поднял на нее глаза.

— Я больше так не могу. Мы начинаем мучить друг друга каждый раз, как встречаемся. Я всегда волновался за тебя, но никогда тебя не полюблю. — Он взял ее за плечи. — Ты знаешь это, Елена, и всегда знала. Так почему же ты упорствуешь?

Она обвила руками его шею и прижалась к нему.

— Дорогой. Поверь наконец, — глаза ее были полны отчаяния, — я могу сделать тебя счастливым. Дай мне хотя бы еще один шанс. — Ее руки скользнули по его рукам, крепко сжали пальцы. — Я всегда была рядом с тобой и всегда буду. Тебе не нужно любить меня, у меня хватит любви для нас обоих. Поверь, я устала ждать, когда твои воспоминания о Росите уйдут в прошлое. Я хочу выйти за тебя замуж, иметь детей, твоих детей. Сыновей, Хоакин. Я рожу тебе здоровых сыновей, чтобы продолжить род Мурьета, но для этого ты должен привести меня в свой дом в Мексике — на ранчо «Мурьета».

В ее словах звучало отчаяние. Хоакин не помнил, чтобы Елена когда-либо умоляла его. С трудом оторвав от себя ее руки, он раздраженно произнес:

— Черт возьми, Елена, ты, кажется, никогда не поймешь. Я дал клятву и не нарушу ее ни ради тебя, ни ради кого-либо еще! — Он попытался говорить более мягким тоном. — Не сомневаюсь, из тебя получится прекрасная жена и замечательная мать, а я… я просто использовал тебя. Боюсь, мне никогда не удастся отплатить тебе за твою преданность.

— Отплатить мне? Хоакин, я ничего такого не требую. Просто я нуждаюсь в тебе. — Ее голос прервался, и она снова прижалась к нему, но вдруг отпрянула назад и взглянула на Хоакина с неожиданной злостью. Ее пальцы вцепились в отвороты его плаща. — Эта гринга, она совратила тебя своей белой кожей и чересчур правильными манерами. Это из-за нее ты не проводил со мной все последние ночи, не любил меня, а теперь говоришь мне все эти гадкие вещи!

— Перестань, я не собираюсь выслушивать всю эту чушь. Думаю, мне следует поскорее проводить тебя до гостиницы. — Он отошел от нее и махнул рукой проезжавшему мимо кебу. — «Гранд-отель».

Они ехали в молчании, в молчании выходили из кеба, молча поднялись по лестнице. Достигнув своего этажа, Елена прошла вперед, отперла дверь и захлопнула ее прямо перед носом Хоакина.