Галина Чередий - Кошка Зимы

– Я вам не верю! Вы его…

– А мне пох! – рявкнул агрессор, укладывая бесчувственного Рада на заднее сиденье. – Домой пошла!

– Я с ним поеду!

– Ах ты кошка драная! – зарычал мерзавец, опять начав наступать на меня. – Все из-за тебя, сучка белобрысая…

– Тормози, Зима! – схватил его за плечо дружок. – Девушка, домой идите от греха подальше. Не провоцируйте сильнее, хорош на сегодня.

– Это я его провоцирую? Да я его знать не знаю и видеть не хочу! Отвали от меня, подонок! Отвали и близко не подходи! Чтобы ты сдох вообще!

Не обращая внимания на мои вопли, этот урод Зима уселся за руль. Его дружок плюхнулся рядом, и они укатили, оставляя меня стоять на крыльце.

Нет, хватит с меня! Я этого так не оставлю!

– Зима, э…

– Отвали, – отрезал я. – Никаких, мать их, вопросов про эту…

– Да про нее чё там уже спрашивать, – отмахнулся друг и покосился на застонавшее тело на заднем сиденьи. – У меня вопрос: с этим организмом как разрулим все?

– Я разберусь.

– Угу. Ты уже. До хера наразбирался.

– Захлопнись.

– Да я чё… – Крапива поерзал, косясь на меня, и таки его подорвало: – Бл*дь, Зима, ну как так-то? С хера? Когда успел вообще?

Когда? Да, выходит, сразу, как только, развернувшись, на меня зенками злыми зыркнула. И это я себе типа льщу. Не признаваться же, что в ее круглую задницу первым делом вписался, да в ней же и застрял. Никто не вмазывается в задницу. Так, чтобы моментально стать без руля в башке. Отстой. Так что да, прям в глаза, с психу сверкающие, и впороло. А с хера ли или как так… это… ну… типа вопросы риторические. Х*й его знает – универсальный ответ на них. Другого по-любому нет. И не будет, чует моя жопа.

– Вы кто? – *баный целовальник-суицидник сел сзади, морщась и схватившись за голову.

– Добрые, бля, самаритяне, – мрачно заявил Крапива. – Вот решили сделать богоугодное дело и довезти тебя, бедолагу, до больницы. А то башкой об асфальт долбиться ни хера не полезно для здоровья.

И супер, что он взял на себя это, сука, общение. Потому как у меня так и дергало мышцы на руке впороть ему с локтя в нос. Чтобы опять юшкой кровавой умылся и захлопнулся.

Смазливый чмошник с размазанными буро-красными потеками на морде хмурился, явно припоминая все подробности, а потом уставился на меня.

– Ты… – прищурился он зло.

– Ага, я. Но главный вопрос: кто тут ты, чертила. Спишь с Варькой? А?

– Ох*ел, сучо…

– Еще как. Не прочувствовал еще? Не догнало? – зыркнул с весельем приговоренного смертника. Х*ли рефлексировать, коли понятно – п*здец мне.

– Ты совсем *бнутый?

– Совсем. Спишь с ней? Отвечай!

– Да пошел т…

– Не стоит так! – рыкнул «вежливо» Крапива, оборачиваясь. – Тебе задали конкретный вопрос, состоишь ли ты в интимных отношениях с дамой. Ответ ожидается такой же конкретный.

– Да что вы себе…

– Вот, бля, начни еще эти бабские «дакаквысмеети-и-и-и, чёсебепозволяети-и-и-и» вопли и руки заламывать примись! – одернул долбоклюя друг, придержав уже начавшего разворачиваться меня за плечо. – Четко давай и по факту: *бешь или не *бешь.

У*бок булькнул, встречаясь взглядом со мной в зеркале заднего вида.

– Мы были… вместе, – дрогнувшим голосом проблеял он. – И я планировал…

– Больше нет! – отрезал я. – Ваще взял и пропал с радара. Усек? Просить или повторять не буду. Внятно говорю?

– Да ты кто такой вообще…

– Тот, кто реально потеряет тебя насовсем, если долго доходить будет.

– Беспредельщик долбанутый! Ты чего к ней пристал, а? Мужиком себя чувствуешь, бедную девчонку прессуя и запугивая? Думаешь, на тебя и твою борзость не найдется управы? Сядешь, а на зоне с такими, как ты, разговор корот…

Один короткий тычок локтя Крапивы оборвал оратора и борца за права зажимаемых баб. Он схватился за лицо, взвыв.

– Мрази! Да я вас…

– Пасть захлопни! – велел я, тормознув перед приемным покоем больницы. – Повторю последний раз. К Варьке больше и близко не подходи. Не дай боже, я еще хоть раз увижу, что ты ее грабарками своими трогаешь. Даже если за локоток поддержать. П*здец тебе.

– Дебил, п*здец тут тебе! Что, зацепила девочка за нутро твое поганое? А хрен ты ее получишь, ясно? Кто ты, бля, такой? Шваль, гопник быдловатый? За душой у тебя что? Дыра в кармане? Чем ты такую, как она, зацепить сможешь, а?

– А я ее за шлюху не держу, чтобы баблом цеплять.

– А чем? Страхом? Насиловать станешь?

– Хавальник завали!

– Никаких шансов у тебя, урод. Никаких, понял? Варька в вашей жопе случайно оказалась и надолго не задержится. Думаешь, меня, еще кого от нее отгонишь – и типа победил? Вокруг мужики не слепые. Уведут в момент. А потом маши кулаками сколько влезет. Хоть об стену убейся, придурок. Сама она за такого, как ты, в жизни держаться не станет. Она тебе страха никогда не простит.

– Девушка, ну вы чего от меня хотите-то? Чуда? – Дежурный в ближайшем отделении, куда я мигом долетела на эмоциях, ни разу даже ногу не подвернув на корявом асфальте, явно не имел ни малейшего желания хоть попытаться помочь мне. Господи, да судя по тому, как он кривился, едва не зевая, он и слушать меня не хотел.

– Я хочу, чтобы вы делали то, что является вашими прямыми должностными обязанностями, а не чудеса творили! – повысила голос я.

– Ты меня тут на горло не бери! – мгновенно озлился этот жиртрест усатый. – Ишь ты, орать на меня каждая истеричка будет.

– Не «тыкайте» мне! Права у вас такого нет! Заявление примете или нет? – хлопнула я по разделяющей нас перегородке ладонями и тут же брезгливо их отдернула. Мало ли кто тут все лапал или отирался.

– Нет.

– Эй, угомони эту визглявую, Степаныч! – хрипло и невнятно проорал кто-то из соседнего помещения. – Х*ли спать не дает.

– Я тебя сейчас угомоню, алкашня, – гаркнул грозно в ответ представитель власти.

– С какой стати? – не думала я сдаваться. – Вы обязаны!

– Ты мне еще тут порассказывай, чё я кому должен и обязан. Тебя ограбили?

– Нет, но…

– Изнасиловали?

– Нет…

– На избитую ты тоже что-то не похожа. Так какого черта отнимаешь у занятых людей время?

– Чем занятых? Этим? – Я ткнула пальцем в газету с кроссвордом, что он разгадывал.

– Девушка, будете хамить, я вас до утра в обезьянник засуну.

А то есть так мы «тыкаем», а как угрожаем, так опять на «вы»? Типа это должно больше меня устрашать? Ха-ха!

– Куда? – не сразу сообразила я, кипя от злости. – За что? Я вам русским языком говорю, что на моего друга напал бешеный уголовник Зима, избил до потери пульса. А потом они с другим громилой затащили Рада в его же машину и увезли в неизвестном направлении. Может, убивают его прямо сейчас!

– А второго звали как? – откровенно насмешливо фыркнул жирдяй в форме. – Весна? Лето?

– Да… да как вы смеете! – задохнулась от возмущения. – Я чокнутая, по-вашему, или мне больше делать нечего, чтобы торчать здесь в такое время, сочиняя призванные развеять вашу скуку небылицы?

– Девушка, вы знаете, сколько к нам сюда является тех, кому и правда делать нечего? А со всякой ересью и пьяным бредом?А насчет времени… шли бы вы уже домой, а то зажмут где действительно, а нам потом разбирайся.

– Да в чем вы способны разобраться? Я говорю, на человека напали, а вы…

– Ну и где этот ваш пострадавший? – лениво откинувшись на спинку стула, он демонстративно сокрушенно возвел свои заплывшие зенки в гору. Так страдает от навязчивости глупой девки, так страдает! Ну не сволочь ли?

– В машине, вы что, не слышите? Эти подонки сказали, что повезут его в больницу…

– В больницу, значит, да? Те самые гопники, что напали и избили, – он сделал прямо-таки театральную паузу, которая, похоже, что-то была призвана до меня донести. Но не донесла. – Причем совершенно ни за что и на пустом месте?

– Да! – подтвердила я, радуясь, что хоть что-то до него дошло. Напрасно.

– Знаете, что я думаю? Вы, видно, любительница покрутить хвостом. То перед одним, то перед другим, вот парни и сцепились. Вечно от вас, баб, мужикам одни проблемы. Одним по мордасам, других в кутузку, а она вся из себя ни в чем не виноватая дальше пойдет хвостом крутить.

– Да как вы… Что вы себе… Он ко мне приставал! В квартиру вломился! Целовал!

– Который? Тот, что избитый, или второй?

– Оба… – выпалила сначала, но сразу поняла, как это прозвучало. – То есть… прекратите меня путать и валить в одну кучу! Это не одно и то же, а совершенно разное.

– Да неужели?

– Безусловно. Рад целовал, потому что я его помочь попросила. Ну, в смысле, это было по плану, чтобы как раз Зиму этого и отвадить. А как раз Зима этот без разрешения все!

Дежурный снова закатил глаза, тоскливо вздохнул и, грюкнув ящиком стола, положил на стойку передо мной лист бумаги и ручку.

– Валяйте, излагайте подробно весь этот свой бред, – велел он. – Про то, с кем добровольно, с кем по плану, а кто случайно под руку подвернулся, и кто кого избил.

Прозвучало так, будто я какая-то… аж слезы подступили.

– Но вы ведь… вы ведь не станете ничего… – Он смотрел на меня прямо и насмешливо, не скрывая, что догадалась я верно. – Вы же помогать людям должны. Защищать слабых! А он огромный. И хамит. А еще и на брата моего напал. Чуть не задушил!

– И где же ваш пострадавший брат с заявлением, – он даже зад оторвал от стула, издевательски внимательно осмотрев помещение. – Нет? Как и второго якобы пострадавшего?

– Да идите вы! – швырнула я ручку. – Вот потому у нас и бардак такой в стране! Когда он меня изнасилует или убьет, зашевелитесь?

– Ага, – ехидно фыркнул гад при погонах. – Как только, так сразу и приходите. А еще лучше прекращайте пацанам мозги компостировать. Одного выбери и не бегай туда-сюда. А то выгадывают все. – Я, громко цокая каблуками, потопала на выход, пока он бормотал вслед: – И рыбку им, сучкам, съесть, и косточкой не подавиться.