Раздражение поднимается мутной волной откуда-то изнутри, чтобы прорваться наружу, как гной из-под нарыва. Еще не время. Все эмоции – на сцену. Сейчас – собранность, контроль.

Не получается…

- Кристина! Что все это значит? Мне нужно остаться одному перед концертом! А здесь даже собраться с мыслями невозможно! – накидываешься на менеджера, едва только она попадается тебе на глаза. Менеджер у вас новый, она только недавно начала работать самостоятельно, поэтому на нее можно сколько угодно кричать.

Девушка опускает глаза в пол, бормочет:

- Сейчас… Да, Ром, извини…

Даже не стыдно.

Тошнит уже от всего.

Кулем валишься на диван, опускаешь голову на спинку и закрываешь глаза. Это не страшно. Всего лишь усталость последних дней, напряженная работа в студии и бессонные ночи. Вот и результат. Главное – не сплоховать на сцене.

Впрочем, за выступление ты так не беспокоишься – знаешь, что когда придет момент, ты забудешь обо всем. Перед зрителями невозможно солгать, любая искусственность или игра – как на ладони. Не твое это… Дешевое позерство, интриги, «звездность»… Ты другой. Фанаты – единственные, с кем тебе не хочется притворяться. Отдаешь всего себя на сцене и не жалеешь. Хорошо, что есть хоть кто-то, отвечающий взаимностью.

Постепенно становится все тише. Делаешь героическое усилие, открываешь глаза и видишь, что в комнате ты остался один. Кристина выходит последней и тихо прикрывает дверь.

Вздыхаешь.

Несколько минут наедине… Ты всегда просишь об этом у ребят, и они знают, что тебя нельзя беспокоить в это время. Глубокий вдох и выдох.

Вдох…

…и выдох.

Ты не бежишь от себя. Ты просто пытаешься примириться с фактом своего существования.

На столе – тарелка с аккуратно порезанными ломтиками голубого сыра, разноцветные фрукты глянцево сверкают в свете ламп, отражаются на запотевших бутылках с водой.

Проводишь языком по внезапно пересохшим губам – дурацкая привычка, детская, все никак не отучишься. Надо бы горло промочить, да прихватить пару бутылок с собой, на сцену. Конечно, пить во время исполнения песен – настоящее самоубийство для голоса, но ты так много болтаешь помимо пения, что в горле становится сухо, как в пустыне Сахара, и связки трутся друг о друга, вызывая кашель.

Едва слышный скрип двери заставляет тебя резко вздрогнуть:

- А? Я же просил…

Растрепанная голова, сильный мейк на глазах и татуировки, которые ты слишком хорошо знаешь.

- Саш, блин, напугал.

Нет, вы не избегаете друг друга. И не прячетесь, и не скрываете неловкость.

Глупо, наверное, так вести себя… Вы уже не дети, чтобы краснеть при слишком пристальном взгляде.

- Я за тобой. Нам через пять минут на сцену.

- Знаю. Сейчас буду.

Кивает на бутылки:

- Тебе воду захватить?

Тепло-тепло внутри. Какие бы терки между вами не происходили, он – твой старший брат.

Брат, который всю свою жизнь провел рядом и знает тебя, как никто другой.

- Ага. Спасибо.

О чем он думает? Что скрывает за своими зелеными глазами?

Вы оба старательно обходите стороной случившееся тем вечером. Ни ему, ни тебе не хочется вспоминать. Не то, чтобы было неприятно, просто… да банально, никогда не знаешь, с чего начать разговор. Не подойдешь же к Сашке со словами: «Слушай, а не пора бы нам поговорить о том поцелуе…» За это и схлопотать можно.

Может быть, ты не такой уж и смелый, решительный.

Может, это у вас в крови.

О чем вести речь, если это все пройденный этап? Возврата не будет.

Но глядя в его глаза, так не похожие на твои, думаешь: неужели для него это все просто так? Неужели он никогда не вспоминает?.. И зачем тогда так себя ведет, зачем провоцирует?

Тяжело поднимаешься, как будто взваливаешь на плечи новый груз. Не впервой… Ты, сколько себя помнишь, всегда нес за что-то ответственность, слишком много работал.

Забивал каждый свой день, каждую минуту – а на все остальное не находилось свободного времени.

Мелькает слабая, трусливая мыслишка о «таблетке». Сейчас просто позарез нужен драйв и энтузиазм… Рука уже тянется к заветному пузырьку, но что-то останавливает тебя.

Довольно.

Так и привыкнуть недолго.

Еще одна зависимость? Уж лучше умереть.

Ты выходишь за дверь, где тебя ждет команда. Парни обеспокоено смотрят, и ты выдаешь им жалкую, дрожащую улыбку:

- Ну что, господа? Идем завоевывать мир?





Юля.

За белым занавесом были видны маленькие фигурки людей. Маленькие – потому что расстояние между твоим местом и сценой слишком большое, а театральный бинокль не всемогущ. «Terra Incognita» оглушала. Ты и без всяких подсказок знала, какая песня должна открывать шоу – «Атака», поэтому, когда занавес упал и раздался звучный, хрипловатый голос солиста, ощутила что-то вроде умиротворения в душе.

Как будто все стало на свои места.

И пазлы сошлись.

Странно?

Еще как…

«А мы созываем атаку…

А мы собираемся в бой…

Глотай грязь этого рая…

За нами стоит Легион!

За нами стоит Легион!..»





Рома.

Глупое, дурацкое чувство, что все не так… И ничего с этим не поделать. Как будто это запланировано кем-то свыше.

Если бы ты верил в бога, то перекрестился бы перед выходом на сцену и помолился.

Но ты уже давно не веришь никому и ничему.

Слишком многое видел в жизни, чтобы оставались силы верить.

Ассистент – молоденький парнишка – передает тебе гитару и микрофон, смотрит чуть ли не влюбленным взглядом.

- Спасибо!

Парень закатывает глаза. Все, можете уносить – очередная жертва Zipp.

- Вот что ты делаешь с людьми, а Ромк? – ехидно лыбится Рыжик. – Нельзя так с персоналом, людей не напасешься…

- А что? Я всего лишь поблагодарил его! – невинным таким голоском, хотя все прекрасно понимают, что ты шутишь.

Сашка стоит рядом, поправляя куртку. На твои слова он хмыкает, но ничего не произносит.

Время!

Время идти вперед!

- Все, двигаем! Микрофоны проверили, звук отличный. На сцену!

Выскакиваешь первым, едва подавляя желание тут же броситься в толпу зрителей, не давая мелодии закончиться. Вот так вот ошарашить их, сделать что-нибудь такое, что заставит встряхнуться.

Неожиданность – твое второе «Я».

Подмигиваешь взволнованному Теме – он хоть и пытается сохранить невозмутимое выражение лица, но пока что у него получается не очень. Усмехаешься…и тут же оборачиваешься к брату – за поддержкой. Сашка настукивает какой-то сложный такт и улыбается тебе.

Все.

Ты счастлив.

А там…да хоть гори оно все красным пламенем! Сегодня вы здесь, чтобы творить анархию.

Падает занавес.

Сотни…Нет, тысячи глаз… Взволнованных, ожидающих, ослепительно красивых…

Любишь.

Любишь их всех только за то, что они есть.

Сложно описать, но для тебя теперь весь мир – эта сцена. Сегодня тебе можно все, сегодня тебе все прощается.

Ты бог.

Ты дьявол.

Первые аккорды… Зарываешь глаза и начинаешь петь.





Юля.

- Это будет ужасно глупо, если ты не возьмешь у них автографы после концерта! – Наташка кричала прямо в ухо, потому что галдеж вокруг стоял необыкновенный. Народ как с ума посходил: выступление закончилось уже час назад, а никто не расходился – все толпились в фойе, в коридорах, у главного входа, поджидая музыкантов. Пронесся слух, что они будут давать автограф-сессию, хоть это и не планировалось заранее. Кто пустил этот слух? Стоит ли ему верить?

А главное, нужен ли тебе этот автограф?

Теперь, после всех пережитых эмоций, все казалось таким пустым и глупым… Как если бы ты провела роскошную ночь с мужчиной своей мечты, а на память тебе осталась только смятая упаковка презервативов. Разве может резкий росчерк на простом листе бумаги воскресить происходящее на сцене? Тебе не нужно подтверждение пережитого.

Все, что тебе нужно – это дополнение. Остальное – мелочь, на которую даже размениваться не хочется.

Становится нестерпимо жаль себя: почему ты принадлежишь к тому типажу людей, для которых часы любви всегда либо запаздывают, либо спешат? Ты хоть когда-нибудь была удовлетворена тем, что происходило в личной жизни?

Ты бежала… Бежала вперед – от тех, кто не мог понять, от тех, кто удерживал, от тех, кто просил остановиться. Бежала, не оглядываясь, не сожалея ни о чем. Эта сторона жизни и не касалась тебя плотно: была влюбленность, была романтика и серьезные планы, но скорее, как необходимость жить по стандартам общества. Внутри – в своих мечтах – ты всегда была одинока.

- Я, пожалуй, пойду, - сказала, не глядя на Наташку. – Не хочу стоять длинную очередь, терпеть толкучку и давку из-за пары закорючек. Ну, на фиг!

- Ну и зря! А мы останемся! – заявила подруга. – Да, Андрюш?

«Андрюша» оживленно закивал: живое выступление Zipp превратило его в горячего фаната группы, и сейчас он был готов хоть в огонь, хоть в прорубь за автографом. И на все твои разумные, казалось бы, доводы, он только многозначительно усмехался.

Кто знает, кто тут прав?

Пробираясь в толпе к выходу, ты не могла не признать, что какая-то часть тебя хочет остаться – быть здесь, до последней минуты, пока своими глазами не увидишь, как музыканты уселись в машину и уехали в гостиницу… Ну, или куда там еще…

Но так и не смогла решиться. Как будто стеснялась.

Уж чего теперь-то стесняться, после того, как весь концерт пела, кричала, подпрыгивая от избытка эмоций, ругалась с соседкой, которой ты, будто бы, мешала спокойно слушать музыку.

Вот… Ключевое слово – «спокойно». Какое тут, на хрен, спокойствие, когда крышу сносит от звуков голоса Ромки, когда его прыжки в толпу (и не боится ведь!) вызывают настоящий шквал эмоций, когда каждый человек в зале знает слова песен и поет чуть ли не громче самого солиста?!