— Что это было?

— Я построил дом. Он был небольшой, но чертовски привлекательный. Я построил его сам с помощью своего приятеля.

— Как восхитительно! — Это произвело на нее впечатление. — И где?

— В Новой Англии. Тогда я жил в Нью-Йорке. Это был сюрприз для моей жены.

— Ей понравилось?

Он покачал головой и снова повернулся и стал смотреть на залив.

— Нет. Она никогда его не видела. Она ушла за три дня до того, как я собирался привезти ее посмотреть этот дом в первый раз.

Некоторое время Дина сидела молча, пораженная его словами. У них у обоих были свои разочарования в жизни.

— Что вы с ним сделали?

— Продал. Некоторое время я пытался жить в нем, но это не доставляло мне особой радости. Это была небольшая, но незаживающая рана. Тогда я перебрался сюда. И купил дом в Кармел. — Он посмотрел на Дину добрыми и печальными глазами. — Но мне было приятно сознавать, что я могу построить дом. Я думаю, что никогда больше не чувствовал себя так хорошо, как в тот день, когда я закончил его строить. Какое чувство! Это действительно было достижение.

Слушая его, она мягко улыбалась.

— Я знаю, — сказала она через некоторое время. — Я чувствовала подобное, когда появилась Пилар. Хотя она и не была моим сыном.

— Неужели это так важно? — Он казался обеспокоенным.

— Тогда это было важно. Это многое значило для Марка — иметь мальчика. Но я не думаю, чтобы он действительно беспокоился об этом впоследствии. Он обожает ее.

— Я думаю, что я предпочел бы иметь дочь, а не сына, — сказал Бен.

Дина выглядела удивленной.

— Почему?

— Их проще любить. Потому что вам не нужно будет изображать из себя настоящего мужчину и заботиться обо всей подобной чепухе, которая на самом деле ничего не значит. Вы можете всего лишь любить их. — Он выглядел так, как будто сожалел о том, что у него нет ребенка, и ей вдруг подумалось, а женится ли он когда-нибудь вторично?

— Нет, этого не будет. — Когда он говорил это, он не смотрел в ее сторону.

— Не будет чего? — Она была смущена. Он имел обыкновение отвечать на вопросы, которые она не задавала вслух. Вопросы, которые только возникали у нее в голове.

— Еще одного вступления в брак.

— Вы удивительный человек. Почему же нет? — Она до сих пор была поражена тем, что он прочитал ее мысли.

— В этом нет никакого смысла. У меня есть все, что мне необходимо. К тому же сейчас я очень занят работой в галереях. Это было бы невероятно, если бы существовал еще хоть один человек, который был бы так же увлечен работой, как я. Лет десять назад я уделял своему делу гораздо меньше времени. Но сейчас я погрузился в свой бизнес по самое горло.

— Но вы же хотите иметь детей. Не так ли? — Она это очень хорошо поняла.

— Ну я, например, хочу иметь также загородный дом под Веной. Но я могу ведь обходиться и без этого. А как у вас?

— У меня уже есть ребенок. Вы спрашиваете, хочу ли я еще? — Она не понимала.

— Нет, или, может быть, это тоже, но я хотел спросить, не думаете ли вы, что когда-нибудь выйдете замуж второй раз? — Он открыто посмотрел на нее своими глубокими зелеными глазами.

— Но я уже. Замужем, я хочу сказать.

— И вы счастливы, Дина?

Вопрос был точным и очень болезненным. Она хотела было сказать «да», потом остановилась.

— Иногда. Я свыклась с тем, чего я достигла.

— Почему?

— Потому что нас с ним связывает очень многое в прошлом. — Она поняла, что не хочет произносить имя Марка в разговоре с Беном. — Вы не можете что-либо изменить, или отвергнуть, или перешагнуть через это. У нас есть наше прошлое.

— Хорошее прошлое?

— Временами. Пока я не поняла правила этой игры. — Она была невероятна честна, даже сама с собой.

— Которые были?.. — Его голос был настолько нежным, что ей захотелось приблизиться к нему и не говорить больше о Марке. Но Бен был сейчас ее другом. И она не могла рассчитывать на что-либо большее. Только на его дружбу. Поэтому разговор о Марке был вполне уместен в данном случае. — Каковы же были правила?

Она вздохнула, затем пожала плечами.

— Эти правила включают набор запретов, типа «ты не должна…». Ты не должна отклонять желания своего мужа, ты не должна задавать слишком много вопросов, ты не должна даже думать о собственной жизни, не говоря уж о занятиях живописью… Но он был очень добр ко мне однажды. Мой отец после своей смерти оставил меня одну на мели, без средств, и я была очень напугана этим. Марк вытащил меня из этого состояния. Я не думаю, что я хотела так много всего, что он дал мне, помогая мне выбраться; но он дал мне это. Он дал мне дом и удобства, семью и стабильность, и, наконец, он дал мне Пилар. — Она не упомянула яро любовь.

— И все это того стоило? А сейчас?

Она попыталась улыбнуться.

— Я надеюсь, что это так. Я привыкла к этому, мне нравится то, что я получила.

— Вы любите его?

Улыбка медленно сошла с ее лица. Она кивнула.

— Прошу прощения, Дина. Я не должен был спрашивать об этом.

— Почему же? Ведь мы друзья.

— Да. — Он снова улыбнулся ей. — Да, мы друзья. Хотите пойти прогуляться по пляжу?

Он был уже на ногах и протягивал руку, чтобы помочь ей подняться. Их руки на мгновение соприкоснулись, затем он повернулся и сделал несколько быстрых шагов в направлении берега, жестом предлагая догнать его. Она шла медленно, думая над тем, о чем они беседовали. По крайней мере, все стало ясно, и она действительно любила Марка. И по меньшей мере теперь она могла быть спокойной за свои отношения с Беном. В какой-то момент она боялась этих отношений: в нем было что-то такое, что ей очень нравилось.

Он протянул ей морские раковины и зашел по колено в воду, предварительно сбросив свои сандалии. Он напоминал высокого счастливого мальчика, играющего в полосе прибоя, а она улыбалась, наблюдая за ним.

— Побежали наперегонки?

Подойдя к ней снова, он с озорством посмотрел на нее, и она весело согласилась. Если бы Пилар увидела сейчас, как ее мать и незнакомый мужчина бегут наперегонки по пляжу, словно малые дети! Она действительно чувствовала себя маленькой девочкой, которая, задыхаясь, со взлохмаченными волосами бежит по мокрому песку, оставляя после себя глубокие следы. Наконец она остановилась, смеясь и неровно дыша, покачав головой, когда он проносился мимо.

— Сдаетесь? — крикнул он ей издалека.

Когда она кивнула, он вприпрыжку вернулся по пляжу обратно и остановился рядом с тем местом, где она в изнеможении опустилась на песок. Красные блики солнечных лучей заиграли в ее темных волосах. Он опустился рядом с ней, и они сидели вместе, глядя на море, с трудом переводя дыхание. Через мгновение она посмотрела на него, зная, что она увидит эти глаза цвета морской волны, ищущие ее взгляда.

— Дина… — Он выдержал большую паузу, не спуская с нее глаз, а затем, слегка наклонившись к ней, прошептал в темную гущу ее спутанных ветром волос: — О, Дина, я люблю вас…

Как будто потеряв над собою контроль, он почувствовал, как его руки обвились вокруг нее и его рот мягко нашел ее губы, но ее руки так же быстро обвились вокруг него и ее рот так же жадно приник к его губам. Они сидели так очень долго, обняв друг друга, касаясь лица друг друга, заглядывая друг другу в глаза. Все это время они не произнесли ни слова, за исключением той фразы, сказанной им в самом начале. Они не нуждались в словах; они были наедине друг с другом в особом мире, где остановилось время. Наконец Бен первым разомкнул объятия; ни слова не говоря, он встал, медленно и осторожно, протянув ей руку. Взявшись за руки, они вместе отправились обратно вниз по пляжу.

Они не произнесли ни слова до тех пор, пока снова не оказались в машине. Бен некоторое время сидел молча и выглядел озабоченным.

— Я должен был бы просить у вас прощения, Дина, но я не делаю этого.

— И я тоже этого не делаю. — Ее голос звучал, как после сильного потрясения. — Но я не понимаю, что со мной происходит.

— Наверное, нам не стоит так продолжать. Мы все еще можем быть друзьями. — После сказанного он посмотрел на нее, надеясь встретить улыбку, но в ее глазах не было и намека на нее, лишь слабый проблеск мысли, неотвязно ее преследующей.

— Я не чувствую себя обманутой. Во всяком случае, не вами. — Она очень хотела, чтобы он это знал.

— Вы чувствуете, что обманываете сами себя?

— Возможно. Я думаю, что я всего лишь чего-то не понимаю.

— Вам и не надо ничего понимать. Вы были очень уверены в правильности своего поведения в жизни, когда мы недавно беседовали об этом. Поэтому вам ничего не надо ни понимать, ни объяснять. — Его голос звучал исключительно мягко. — Мы можем забыть все это. Я уверен, что мы так и сделаем.

Но ей не хотелось ничего забывать, и, пожалуй, это было самое поразительное открытие для нее. Она совершенно ничего не хотела забывать.

— То, что вы сказали, это правда? — Она имела в виду его слова «я люблю вас», но она увидела, что он понял, о чем идет речь. — Я тоже испытываю такое же чувство. В действительности это какое-то легкое помешательство.

— Неужели это так! — В этот момент он громко засмеялся и нежно поцеловал ее в щеку. — Наверное, это даже очень большое помешательство. Но какие бы чувства мы ни испытывали друг к другу, я не стану разрушать вашу жизнь. У вас есть все, что вам требуется, и вам совершенно не нужно, чтобы я вносил какие-то изменения в вашу жизнь сейчас. Я догадываюсь, что вам потребовались все эти последние восемнадцать лет, чтобы построить свою жизнь таким образом. — Это была правда, и она знала это. — Я обещаю, Дина. Я не причиню вам страданий.

— Но что мы будем делать? — Она чувствовала себя ребенком, попавшим к нему в объятия.