С другой стороны, если у нее будет собственный дом, то могут появиться и водостоки, которые потребуют прочистки.


Приближался День благодарения. Йен пытался договориться с Джойс, чтобы дети могли с ней повидаться, собирались приехать и Холли с Джеком, а Эми отказалась от участия в праздничных шоу, поэтому их должно было быть одиннадцать. Гвен вызвалась все приготовить и охотно соглашалась устроить праздник у Фебы. Феба говорила, что согласна и на тот, и на другой дом.

— И как же мы решим? — спросила Феба.

— Эми, ну а ты чего хочешь? — спросила Гвен.

Эми захлопала глазами.

— Чего я хочу? — Она не ожидала такого вопроса. — Я еще не думала… Кажется, легче всего позволить решать вам, но, с другой стороны, вы обе можете ошибиться.

— Эми, если бы я так тебя не любила, — произнесла Гвен, — то сказала бы, что ты очень похожа на мою сестру и ее дочь, у которых всегда виноваты другие.

Сестра Гвен Барбара и ее племянница Вэлери были бабушкой и матерью Ника.

— Помалкивать намного безопасней, — отозвалась Эми. — Ваша сестра гораздо умнее, чем вы думаете. Но может, нам стоит придумать что-нибудь совсем новое?

Прошлогодняя идея пожить всем вместе в отеле больше не казалась привлекательной. Она предпочитала что-то более домашнее… хотя, по правде говоря, с Джеком отправилась бы и на Нептун. Он все еще был на озере, а значит…

— Знаю! — Внезапно ей в голову пришла одна мысль. — Какая погода будет на озере? Мы замерзнем до смерти, если поедем туда?

— День благодарения на озере? — удивленно спросила Феба.

— Джек заканчивает оборудовать в гараже общую столовую, — начала размышлять вслух Гвен. — Что ж, если погода будет не слишком ужасной… Как там обычно на День благодарения?

Феба не знала, их семья ездила туда только летом.

— Думаю, что холодно.

— Но насколько холодно? — спросила Эми. — Терпимо или моментальная смерть от переохлаждения? Как мы это узнаем? Если подождем до утра, я позвоню Гретхен. — Она уже решила, что если ей предстоит купить дом в Айове, то надо будет нанять домоправительницу-помощницу, похожую на Гретхен. Такая женщина смогла бы выполнять поручения, брать почту и готовить… однако она не должна была бы чистить водостоки. Это следует оговорить сразу же. Водостоки Эми будут слишком хрупкими, чтобы до них мог дотрагиваться кто-нибудь, кроме Джека. — Она может выяснить все, что угодно.

— Я тоже, — сказана Гвен. — Мы позвоним на местную радиостанцию прямо сейчас.

Через пять минут она получила ответ.

— Там, как и везде. Погода на День благодарения бывает разной, наверняка сказать нельзя. Может быть около нуля и без снега, а может быть ниже нуля и три фута снега. Но осень будет сухой.

— Что ничего не означает, — сказала Феба.

Все затихли, никто не хотел брать на себя принятие решения. Сильный снегопад может запереть их на озере на несколько дней. Дороги расчистят, но не сразу. А если будет по-настоящему холодно, то походы в туалет превратятся в проблему. Но с другой стороны, оказаться там, когда последние золотые листочки еще цепляются за ветки, а ветви европейской ели такие мягкие и, может быть, припорошены снегом, и из труб. поднимается, завиваясь, в осеннее небо дымок…

Феба воздела руки.

— Почему бы и нет? — воскликнула она. — Самое худшее, что может случиться, — это остаться там в снегах на всю зиму, но тогда Эми окажется виноватой, и эта мысль нас согреет.


Идея понравилась всем. Йен сказал Джойс, что либо она проводит День благодарения с младшими детьми, либо он увозит их на озеро.

— Не понимаю, почему нельзя подождать, пока выяснится, пойдет ли Мэгги в лыжный поход? — спросила она.

— Потому что планы Скотта и Эмили не менее важны, чем ее, — ответил Йен, — и они не в том состоянии, чтобы справиться с неуверенностью.

Но она все еще не могла ни на что решиться.

— Джойс пытается понять, как далеко она может зайти, — сказал Йен остальным. — Поэтому мы едем на озеро. Мои дети проведут этот день с людьми, для которых они важны, и я не собираюсь всю оставшуюся жизнь слушать, как вы там повеселились, замерзая до смерти.

Телевизионные сети и студии кабельного телевидения поняли, что единственными программами, способными противостоять праздничным и воскресным футбольным матчам, оказались репортажи о фигурном катании. Поэтому весь ноябрь Эми уезжала каждую неделю, выступая на соревнованиях, которые должны были показать в День благодарения. Каждый раз, когда она возвращалась, Феба с Гвен сообщали ей о новых планах подготовки к поездке.

Гвен решила лететь в пятницу перед праздником.

— Мы ведь не знаем, что там у Джека готово. Он говорит, что все в порядке, и я склонна ему верить. Но он мужчина — что-нибудь да забудет.

Феба хотела ехать с ней.

— Но я ответственная за праздник Дня благодарения в классе Алекса в среду. Мне надо быть там.

Они втроем сидели у Фебы, делали шляпы и воротники пилигримов из белой и черной бумаги. Гвен с Эми наслаждались работой, Феба была благодарна за помощь.

— Я могу поехать, — сказала Эми. — Я улетаю из Детройта в пятницу днем и встречу вас в Миннеаполисе. На кухне от меня проку мало, но я буду вырабатывать тепло тела.

— Нам это понадобится, — согласилась Гвен.


Она снова увидит Джека.

Летом День благодарения казался чем-то туманным и далеким, он вырисовывался как некая проблема. Они с Джеком не могли предаваться любви в День благодарения и на Рождество, потому что в эти праздники их семья собирается вместе.

Но вот наконец День благодарения наступает, и на этот раз Эми не придется приезжать повидать своих родных. Она и так с ними. Ну и какая разница?

В Детройте она откатала безобразно, ей удался только один тройной прыжок, остальные были двойными. Но лучше откатать не удалось никому, поэтому оценки у нее были прекрасные. Рядом с гостиницей, где жили фигуристы, находился магазин деликатесов. Когда багаж Эми перегрузили в маленький самолет, выполняющий местные рейсы, он включал в себя большую картонную коробку, полную бельгийского шоколада, испанских апельсинов и французского шампанского.

— Никогда раньше не путешествовала с продуктами, , — сказала она Гвен, когда они встретились в аэропорту Миннеаполиса. — Я привезла с собой всю Европу. Кажется, я превращаюсь в свою сестру.

Джек встречал их в аэропорту Хиббинга, слишком маленьком, поэтому трапы подвозили к боку самолета — пассажиры спускались и шли через взлетно-посадочную полосу. Эми часто делала это летом, но ни разу в ноябре. Резкий холодный воздух наполнил ее легкие, в носу защипало от мороза.

У Гвен от холода перехватило дыхание.

— Ну и чья это была идея? — спросила она.

Эми не ответила. Их ждал Джек.

Они с Гвен торопливо шли по бетонированной площадке перед ангаром. Стеклянные стены аэропорта были затенены от солнца, поэтому Эми не видела, что происходит внутри. Но в аэропорту оказалось тепло, и там стоял Джек, прислонившись к стене; вот он выпрямился при виде их и шагнул вперед.

Гвен окликнула сына. Эми чуть помедлила, чтобы он мог сначала поздороваться с матерью. Они обнялись, Гвен похлопала его по плечу. Потом Гвен отступила, и Джек повернулся к Эми. Он не решался заговорить, она молчала, но все равно видеть его — это такое чудо! Хотелось до него дотронуться. Она двинулась вперед, его руки сомкнулись на ее ладонях. Она почувствовала, как его рубашка скользнула по ее лицу, а губы прикоснулись к ее волосам.

Он сделал шаг назад.

— Ты дрожишь! Я думал, ты привычна к холоду.

Она дрожала, но не от холода.

Выглядел он великолепно. Его густые каштановые волосы снова нуждались в стрижке, но он надел спортивную майку мягкого зеленого оттенка, а сверху клетчатую шерстяную рубашку. Клетки были разных оттенков зеленого — оливковые и цвета мха, разделяли их линии цвета ржавчины.

— Мне нравится твоя рубашка! — воскликнула Гвен. — Как тебе идут эти цвета. Ты здесь ее купил?

Эми догадалась, что рубашку подарила Холли. Сам Джек никогда бы не выбрал такую, он бы купил цвета морской волны.

— Ее прислала Холли, — ответил он. — Я рассказал, как здесь холодно, и она прислала мне пару рубашек. Она говорит, что ей наплевать, замерзну я или нет, но она не сможет появиться со мной на людях, потому что я очень плохо одеваюсь.

— Ты одеваешься не плохо, — возразила Гвен. — Просто у тебя нет чувства цвета.

— Нет, Гвен, — вставила Эми, — он одевается плохо.

— Видимо, да. — Гвен вздохнула, затем оживленно за-говорила: — У нас тонна багажа. Хэл пошел в хозяйственный магазин и принес оттуда роскошнейшие картонные коробки, а я заполнила их все до единой.

В аэропорту Хиббинга не было автоматизированной службы подачи багажа. Его выгружали из самолета вручную, перевозили в здание аэровокзала, а там переправляли туда, где его выдавали те же люди, которые продавали билеты. Чемоданы Гвен и Эми прибыли довольно быстро, но коробки Гвен выгрузили из самолета последними.

Пока они ждали, к Джеку подошли несколько человек поговорить. Он познакомил их с Гвен и Эми.

— Это моя мама, а это ее падчерица Эми.

— Ты многих знаешь, — заметила Эми, когда они выносили багаж на улицу.

— Не так уж многих. Я по-настоящему подружился с лесорубами и работниками аэропорта.

— Почему? — спросила она. Насколько ей было известно, никто к Джеку в гости не прилетал.

— Беру уроки летного мастерства.

Он быстро пошел на парковку, чтобы подогнать свой грузовик. Эми убеждала Гвен остаться внутри аэровокзала, но та отказалась. Если Эми может ждать с багажом на улице, то и она может. Минуту спустя грузовик Джека подкатил к бордюру. Он вылез из кабины и откинул задний борт, чтобы грузить вещи.

Эми передала ему первую коробку.

— Ты учишься летать на вертолете?

— Пока нет. Оказалось, что водить вертолеты трудно, лучше начать с винтовых самолетов. Поэтому я приезжаю сюда пару раз в неделю, иногда чаще.