Даниэла Стил - Кольцо

– И ты, Максимилиан, берешь эту женщину в жены…

Церемония была недолгой, но очень красивой. Ноэль смотрел на новобрачных со слезами, но надеялся, что мало кто заметит его увлажнившиеся глаза.

– Можете поцеловать невесту.

Молодожены слились в долгом поцелуе, вид у них был слишком уж довольный. Приглашенные гости захихикали, а Ноэль похлопал Макса по плечу и улыбнулся.

– Ну вы, двое, хватит уже. Медовый месяц у вас начнется в Италии. Нужно еще отпраздновать свадьбу.

Макс поглядел на него с веселой улыбкой, а Ариана усмехнулась и поправила прическу.

Свадьбу решено было отметить в «Карлайле». Отель находился недалеко от дома, и там как раз нашелся зал подходящего размера. Всего на свадебный завтрак пригласили около сорока человек; для желающих потанцевать играл небольшой музыкальный ансамбль.

– Можно тебя пригласить, мама? Вообще-то первый танец невеста танцует со своим отцом, но, может быть, ты согласишься на осовремененный вариант?

– Буду счастлива.

Он поклонился, она положила руку ему на плечо, и они заскользили в медленном вальсе. Ноэль танцевал безупречно, как когда-то его отец, и Ариана удивлялась: неужели так сильны гены? Мальчик обладал необыкновенной грацией, множество женских глаз следили за его плавными движениями. Глядя через плечо сына на своего мужа, Ариана заметила Тамми, стоявшую поодаль. Черные волосы она уложила в аккуратный узел, в ушах посверкивали бриллиантовые сережки, черное шерстяное платье очень шло девушке.

– Ты только посмотри на эту парочку, – кивнул Ноэль на мать и Макса, стоя рядом с Тамми.

Девушке было немного неуютно среди незнакомых людей, но рядом с Ноэлем она всегда чувствовала себя прекрасно. Хотя наблюдать за ним в подобной обстановке было забавно. До сих пор Тамми видела его только в джинсах и грубых свитерах или в спортивной форме, когда он играл в футбол с однокашниками в Гарварде. Этой зимой Ноэль уже дважды приезжал к Тамми, и сейчас она снова заговорила о том, что занимало все ее мысли:

– Что ты об этом думаешь, Ноэль?

– О чем? – Он рассеянно улыбнулся матери со своего места.

– Ты знаешь, о чем.

– О твоем переводе в Колумбийский университет? Я думаю, у тебя не все дома. Бросаться гарвардским дипломом, словно это ничего не значащий клочок бумаги? Ты явно не в себе, детка.

– И это все, что ты можешь сказать?

Глаза ее сузились, девушка казалась рассерженной и обиженной. Но он тут же взял ее за руку и нежно поцеловал.

– Нет, не все, и ты это отлично знаешь. Я всего лишь хотел обратить твое внимание на следующее обстоятельство. – Он ласково усмехнулся. – Ты не желаешь сидеть в Гарварде еще два года и ожидать моих приездов, и все из-за своего сладострастия.

– Да, потому что это глупо. Тяжело для тебя и для меня. Ты сейчас начнешь работать, да еще собираешься заниматься наукой. Как ты думаешь, часто ли ты сможешь приезжать? Я тоже едва ли смогу ездить туда-сюда – нагрузка в этом году еще больше, чем раньше. А если я переведусь сюда, мы будем чаще проводить время друг с другом.

Огромные глаза Тамми умоляюще глядели на него, и Ноэль изо всех сил боролся с собой, чтобы не уступить.

– Тамми, я не хочу, чтобы наши отношения повлияли на твое решение. Слишком все это важно. Столь серьезная перемена может испортить всю твою карьеру.

– О, ради Бога, не будь таким снобом. Я ведь собираюсь перевестись в Колумбийский университет, а не в какой-нибудь заштатный колледж.

– А почему ты уверена, что тебя примут?

Ноэль отчаянно старался исполнить до конца свой долг, но столь же отчаянно желал, чтобы она осуществила задуманное.

– Я уже узнавала. Мне сказали, что я могу начать со следующего семестра.

Он со значением посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Ну? – Тамми ждала с замиранием сердца.

Он глубоко и медленно вздохнул.

– Благородный человек на моем месте продолжал бы тебя отговаривать.

– А ты не будешь? – Она посмотрела на него в упор.

– Нет. Я хочу жить с тобой вместе. Начиная прямо с сегодняшнего дня. Но это ужасно эгоистично, имей в виду. – Он придвинулся к ней, и тела их слегка соприкоснулись. – Я люблю тебя, я хочу всегда быть с тобой.

– Тогда позволь, я сделаю то, что задумала.

Он улыбнулся ей в ответ, и тут к ним подошли Макс и Ариана, с удовольствием глядевшие на юную пару.

Ноэль и его подруга были такими молодыми, такими счастливыми и свободными; всем окружающим хотелось хоть на мгновение разделить с ними их радость. Казалось, перед ними простиралась долгая светлая дорога, по которой они зашагают к своему счастью.

– Мама, ты помнишь Тамми?

– Конечно.

Ариана тепло взглянула на девушку. Тамми ей нравилась. И хорошеньким личиком, и явно неплохим характером. И еще Ариана заметила серьезную нежность, светившуюся в глазах сына.

– Наверное, мне следует представить вас друг другу заново. Ведь у моей матери теперь другая фамилия. – На этот раз покраснела Ариана, а Макс гордо выпрямился и слегка усмехнулся. – Моя мать – миссис Томас, мой отчим – Макс Томас, моя подруга – Тамара Либман.

– Либман… – пораженно повторила Ариана, но быстро справилась со своими чувствами. – Вы не состоите в родстве с Рут и Сэмюэлом Либман? – Она не осмелилась упомянуть имя Пола.

Тамми спокойно кивнула. В лице этой женщины появилось какое-то странное выражение, которое Тамми не могла понять.

– Это мои дедушка и бабушка, только они умерли. Я их никогда не видела.

– А-а… – Ариана на мгновение онемела. – Значит, вы…

– Дочь Пола и Марджори Либман. А моя тетя Джулия живет в Лондоне. Может, вы с ней тоже были знакомы?

– Да. – Ариана страшно побледнела. Она, казалось, была близка к обмороку.

Тамми не знала, что именно так подействовало на Ариану. Девушка только поняла, что ее отвергли. Слезы отчаяния катились по ее лицу, когда несколько минут спустя она кружилась с Ноэлем в медленном танце.

– Тамми, ты плачешь? – Ноэль с ласковым недоумением посмотрел на нее. Она помотала головой, но отрицать очевидное было бесполезно. – Ну-ка, давай выйдем отсюда на минутку. – Они спустились вниз по лестнице и стали медленно прогуливаться в холле. – Что случилось, детка?

– Твоя мать ненавидит меня.

При этих словах из горла ее вырвалось сдавленное рыдание. Господи, как же она мечтала, чтобы все было хорошо! Тамми знала, как близки Ноэль и его мать; именно поэтому для девушки было так важно понравиться Ариане с самого начала. Но теперь все кончено.

– Ты видел выражение ее лица, когда ты произнес мою фамилию? Она чуть в обморок на месте не упала, узнав, что я еврейка. Разве ты ей об этом не говорил?

– Ради Бога, Тамми, мне и в голову не пришло! На дворе семидесятые годы! Быть евреем – не такое уж страшное преступление!

– Для тебя, может быть, но не для нее. Точно так же моих родителей привело в шок известие о том, что ты немец. Но по крайней мере я их хотя бы предупредила! Почему же ты не подумал о своей матери? Господи Боже, она антисемитка, а ты даже не подозревал об этом!

– Нет! Ты еще скажи, что моя мать нацистка!

Этого Тамми не думала, но ведь отец назвал тогда Ноэля именно так.

– Ноэль, ты ничего не понимаешь.

Дрожа всем телом, она стояла и смотрела в окно на спешащих по улице людей.

– Все я понимаю. Я отлично понимаю, что ты наслушалась этой чепухи от своих родителей. Тамми, это их война – не наша. Мы просто люди: черные, белые, коричневые, желтые, евреи, ирландцы, арабы. Мы все – американцы, вот в чем заключается прелесть нашей страны. И все остальное не имеет никакого значения.

– Для них имеет.

Тамми вновь вспомнила выражение лица Арианы и в отчаянии заломила руки, но Ноэль крепко прижал ее к себе.

– Но ты веришь, что для меня это ровным счетом ничего не значит?

Она кивнула.

– Я поговорю сегодня вечером с матерью, прежде чем они уедут в аэропорт. Посмотрим, права ли ты.

– Я знаю, что права, Ноэль.

– Не будь такой самоуверенной.

Но Тамми отказалась возвращаться обратно. Они на минутку поднялись наверх, Тамми взяла свое пальто и, вежливо попрощавшись с его матерью, ушла. Ноэль усадил ее в такси.

– У тебя очень хорошенькая подружка, Ноэль, – довольно натянуто проговорила Ариана, когда они вернулись из отеля и расположились все вместе в гостиной. До отъезда в аэропорт оставалось три часа. В свой медовый месяц молодожены собирались поехать в Европу, но были намерены посетить только Женеву и Рим.

– Кажется, она очень милая девушка.

Но после этих слов Арианы в комнате повисло неловкое молчание. Во время праздника Макс и Ариана улучили минутку и обсудили случившееся.

Стоя у камина, Ноэль смотрел на мать, и выражение его глаз недвусмысленно говорило о том, что юноше непонятен ее тон.

– Тамми считает, что не понравилась тебе, мама. – Ответом было молчание. – Потому что она еврейка. Она права?

Вздрогнув от подобного обвинения, Ариана медленно опустила глаза.

– Мне очень жаль, что она так думает, Ноэль. – Потом она снова подняла глаза на сына. – Нет, совсем не поэтому.

– Значит, все же наполовину Тамми права – она тебе не нравится?

Ариане трудно было продолжать: мальчик выглядел таким рассерженным и обиженным.

– Я этого не говорила. Девушка очень милая. Но, Ноэль… – Она взглянула ему прямо в глаза. – Ты должен прекратить встречаться с ней.

– Почему? Ты что, шутишь? – Он оставил свое место у камина и нервно зашагал по комнате.

– Нет, не шучу.

– Тогда объясни толком, что происходит? Мне двадцать шесть лет, а ты будешь указывать мне, с кем встречаться, а с кем – нет?

– Я делаю это для твоего же блага.

Оживление, владевшее Арианой весь вечер, спало, и она казалась сильно уставшей и какой-то разом постаревшей. Макс подошел и участливо сжал ее руку, но даже он не мог утешить ее, ведь сейчас Ариане предстояло сделать больно собственному сыну.