Эстель Альенде - Когда сбываются мечты

Он взял ее руку и медленно целовал от кончиков пальцев до запястья. Она смотрела на него, готовая разрыдаться. Она должна была все объяснить ему, он не может так дольше терзаться. В его мучениях есть доля и ее вины. Ее собственная душа маялась и жаждала покоя и примирения. Селеста хотела, чтобы Антонио выслушал ее исповедь. Она бы покаялась, рассказала ему о Крамере, о своем страхе, о картине со спиритическим сеансом и о старинном зеркале, которое впервые соединило их. Но что будет, когда он узнает всю правду? Посмотрит ли он еще раз на нее или навсегда прогонит из своей мастерской и вычеркнет из своей жизни? И как найти слова, чтобы он смог ее понять?

По дороге в Рим Тимон скрупулезно изучал спутниковую карту города. Сантиметр за сантиметром он просматривал панорамы улиц в поисках сходства с пейзажем на фотографии из конверта Крамера.

– В том, что это Рим я не сомневаюсь, – вслух рассуждал он. – Но я почему-то никак не могу найти это место, будто его стерли с карты.

Его черный бульдог, не моргая, смотрел на хозяина. Что-то заставляло его промолчать, но в душе ему хотелось задать вопрос, почему экстрасенс так уверен, что на фотографии именно Рим, а не какой-то другой город. Может быть, они зря летят в Италию?

– Ко мне идет эта информация, Пуло, – отвечая на незаданный вопрос, сказал Тимон. – В том, что этот дом находится в Риме, я не сомневаюсь. Сам посмотри.

Они склонились над фотографией, которую бульдогу, благодаря его находчивости и внимательности, удалось стянуть, и теперь это была их единственная улика, которая стала для них путеводной звездой и помогала им в расследовании. Едва взглянув на фото, они оба узнали Габриэля Крамера, стоявшего у подъезда дома. Хотя голова его была повернута влево, в том, что это профиль их знакомого, ни Тимон, ни его пес не сомневались. Лицом к нему, следовательно, спиной к фотографу, стояла высокая и худенькая женщина с длинными черными волосами. Одной рукой Крамер обнимал ее за талию, а в другой держал большой сверток. Тимон достал лупу и стал изучать снимок.

– Вот и номер дома, видишь?

Пуло пытался извернуться и взглянуть в лупу, но его широкая морда не находила той плоскости, в которой это можно было бы сделать. Он сокрушенно вздохнул.

– Это дом сто сорок три, – сообщил хозяин.

– Ничего не видно, снимок очень размытый, – посетовал пес. – Тоже мне, фотограф, неужели нельзя было выставить нормальную выдержку?

– Да, пожалуй, ты прав, снимок весьма не профессиональный. Или с точностью до наоборот, – задумчиво протянул ясновидящий. Он покрутил в руках свою фотокамеру, навел объектив на Пуло, потом на соседнее кресло.

– Есть! – радостно воскликнул он. – Я понял, почему этот снимок такого качества, конечно, иным он быть и не может! Смотри, даже если очень крепко держать камеру в руках, снимки будут нечеткими, расплывчатыми, если наводить многократное увеличение.

– Значит, фотограф не просто стоял на противоположной стороне улицы и снимал городские пейзажи, – предположил Пуло.

– Конечно! Он следил за Крамером или за этой девушкой, старался быть невидимым для этой парочки, поэтому находился на почтительном расстоянии от них. Поэтому снимки сделаны с максимально возможным приближением.

– Но мы так не и не ответили на вопрос, во что же он всматривался? Зачем он делал эти фото, ты знаешь? – полюбопытствовал бульдог.

– Элементарно, это шантаж, обыкновенное вымогательство. Тут даже вариантов быть не может, – ответил Тимон. – И этот странный текст, собранный из газетных букв, это доказывает. Осталось только понять, что же делал Крамер у этого дома, и кто его спутница. Мне кажется, что между ними есть какая-то более прочная связь, чем любовная. Чем они так заинтересовали своего преследователя? Это мы и должны выяснить.

Пуло был в восторге от открывавшейся перспективы. Он любил помогать хозяину в расследованиях. Несмотря на свою внешнюю неповоротливость, он очень охотно отправлялся в дальние пешие прогулки и был невероятно выносливым. Он мог часами напролет мерить шагами своих коротких четырех лап мостовые, проселочные дороги, лесные тропинки. Единственным условием, которое было дня него жизненно необходимым, был прохладный воздух. Пуло не переносил жару: вдыхать горячий воздух его приплюснутым носом означало направлять жару прямо к голове. В таком случае, у него кружилась голова, учащалось сердцебиение, и двигаться дальше он был уже не в состоянии. К счастью, с ним это почти никогда не случалось, потому что они с Тимоном жили на побережье Северного моря, где температура летом не поднималась выше двадцати-двадцати двух градусов. Сейчас они направлялись в Рим, и Пуло предвкушал обстоятельную прогулку по улицам древнего города, ведь апрель в Риме еще не самый жаркий месяц, значит, он сможет получить удовольствие, шагая рядом с хозяином.

Они поспешно уехали из Барселоны, никому ничего не сказав. «Мы не знаем, каковы будут результаты нашей поездки, – рассуждал Тимон, – поэтому не будем раньше времени беспокоить наших друзей. Я должен во всем разобраться сам. От этой фотографии идет сильный запах смерти, но поскольку Габриэль Крамер жив и здоров, в меру ловок и громогласен, рискну предположить, что этой женщины нет в живых. Мы с тобой должны выяснить, причастен ли он к этому или нет. Что известно шантажисту, приславшему фотографии и записку с угрозами? Чего он добивается?»

Поскольку Дэн Кэдден улетел в Америку, Тимон ни с кем не счел нужным делиться своими планами. На ресепшн он оставил короткую записку для Крамера, оповещая его, что ему необходимо вернуться домой, в Англию. «Буду в Барселоне через пару дней», – в заключение письма сообщил он. После сцены с конвертом в студии они больше не виделись. Фил Трентер, как и обещал, поднялся в номер экстрасенса, еще раз извинился за поведение друга, но больше ничего не сказал и не спросил.

– Должен признаться, – сказал тогда Пуло, – я надеялся, что он придет, чтобы поговорить об этом странном послании.

– Что делает эту ситуацию еще более непонятной, – закончил его фразу Тимон. – Судя по всему, у них нет вопросов, они разобрались, что это все означает.

– А мы пока нет, к сожалению, – вздохнул бульдог.

– Думаю, в Риме мы найдем ниточку, которая поможет размотать весь клубок, – подбодрил его хозяин.

И вот они шагали по улицам итальянской столицы в надежде подтвердить или опровергнуть подозрения Тимона. Неужели Габриэль Крамер замешан в преступлении? В убийстве?

– Что же, нам придется проверять дом сто сорок три на каждой улице? – ужаснулся пес. – На это нам двух дней не хватит.

– Успокойся, дружище, не все римские улицы такие длинные, и потом, у меня есть уже несколько адресов, которые мы проверим в первую очередь. По крайней мере, на снимках со спутника они выглядят похожими на нужный нам дом.

– Может быть, сначала съедим по кусочку пиццы, а? Для поддержания сил? – произнес пес с самым беспечным видом.

– Нет, Пуло, мы еще в самом начале пути. Кто знает, сколько нам еще придется бродить по городу? Я тебя знаю, после еды ты захочешь вздремнуть, а на это у нас просто нет времени.

– Но я никогда не пробовал настоящую итальянскую пиццу, – пожаловался бульдог.

– У тебя есть шанс ее не попробовать, если будешь продолжать в том же духе.

Уловив тревожный и суровый настрой хозяина, Пуло осекся и продолжал молча перебирать лапами, стараясь поспевать за широкими шагами Тимона. Они терпеливо обходили адрес за адресом из отмеченных на карте.

– Мне кажется, что такого дома вообще нет, – изрядно устав, бульдог стал пессимистичнее.

Они присели отдохнуть в малюсеньком сквере неподалеку от очередного пункта их путешествия.

– А что если дом снесли? Перестроили? – предположил Пуло. – Ты можешь проверить, как давно сделана эта фотография?

Тимон достал снимок.

– Ты прав! – воскликнул он. – Этот снимок сделан три-четыре года назад. Интересно, что же здесь было три-четыре года назад?

– Здесь был старый дом. Прямо здесь, около этих скамеек. Сейчас здесь устроили клумбу и поставили светофор, – сообщил незнакомый старческий голос.

Они огляделись. На скамейке напротив них сидела пожилая женщина и с улыбкой смотрела на них:

– Извините, но я услышала Ваш вопрос. Вы просто хотели знать, что здесь было несколько лет назад, вот я и рассказываю, – пояснила она. – Я родилась здесь, всю жизнь прожила, даже вот на старости лет была консьержкой в этом самом доме, который снесли.

– В доме сто сорок три? – уточнил Тимон, не веря своей удаче.

– Да, именно в нем, – утвердительно кивнула их новая знакомая.

– Тогда нам очень повезло, что мы встретили Вас, – обрадовался экстрасенс. – Я ищу одну свою знакомую. Сейчас я покажу Вам ее фотографию, может быть, Вы ее вспомните.

Он достал из кармана заветную карточку и подошел к женщине:

– Вот, взгляните.

– Это Селеста Санчес, – горестно вздохнула их собеседница.

Пуло и Тимон переглянулись. Им обоим была удивительна такая перемена настроения пожилой женщины. Или наоборот, все закономерно, потому что их догадки оказались верными?

– Да-да. Это Селеста, – поспешил подтвердить Тимон. – Давно с ней не виделся…

Он многозначительно оборвал предложение, чтобы не выдать то, что сейчас впервые услышал имя якобы знакомой девушки.

– Бедная Селеста, – женщина словно погрузилась в воспоминания, не слишком радостные.

– Она в порядке? – осторожно поинтересовался молодой человек.

– Если можно быть в порядке после того, что ей пришлось пережить. Боюсь, что она уже никогда не будет прежней.

Тимон посмотрел на бульдога. Тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая продолжения рассказа, но женщина, которая показалась им словоохотливой, снова умолкла.