Молодой человек, почувствовав головную боль, хотел уйти. Они могли бы вернуться в отель, заказать немного шампанского — прикинув мысленно сумму, оставшуюся на кредитной карте, он решил удовольствоваться пивом — и, возможно, потом заняться любовью, хотя в его нынешнем состоянии ему даже этого не хотелось.

Он прикоснулся к локтю жены.

— Пойдем отсюда, — невнятно пробормотал он. — Я уже насмотрелся.

— Но ты даже не взглянул ни на что, — холодно оборвала она его.

— Все это хлам.

— Так может говорить только человек, идеалом культуры которого является французский фильм по каналу для плейбоев.

— Леди и джентльмены, прошу вас пройти сюда… — призвала всех экскурсовод.

Его супруга двинулась вместе с группой, и он, смирившись, поплелся следом.

Они остановились в небольшом зале. На стенах висели акварели — главным образом пейзажи и зарисовки дикой природы, — и экскурсовод, подождав, когда затихнет шум шаркающих ног, продолжила рассказ:

— Здесь представлено собрание работ самого известного австралийского натуралиста и исследователя Эштона Киттериджа. Мистер Киттеридж приехал в Австралию в 1825 году и к концу своей жизни — а умер он в возрасте восьмидесяти шести лет — завершил работу над самым исчерпывающим каталогом австралийской флоры и фауны. Его работа в этой области до сих пор является непревзойденной. Следует отметить также его величайший вклад в развитие Австралии как государства. Он возглавлял одну из первых экспедиций через Голубые горы на западное побережье и был известен как инициатор социальной реформы. Он первым из землевладельцев стал обходиться без труда каторжников и выступал в парламенте за более мягкое обращение с каторжниками.

Семья Киттериджей остается одной из самых влиятельных семей в Австралии в области бизнеса, политики и защиты окружающей среды. Фонд Киттериджа по охране дикой природы является прототипом аналогичных организаций по всему миру.

К сожалению, Эштон Киттеридж при жизни почти не получил признания как портретист. Можете сами убедиться, что это было большим упущением со стороны критиков и коллекционеров того времени. — Экскурсовод отошла в сторону, открыв взглядам экскурсантов картину, находившуюся за ее спиной.

Молодой американец, без особого интереса разглядывавший какой-то рисунок, взглянул на портрет.

— Вот это да! — тихо сказал он. — Какая красота! — Его супруга с удивлением взглянула на него.

На портрете была изображена молодая женщина в белом платье, лежащая на лугу, заросшем полевыми цветами. К ней на четвереньках полз малыш, а она, смеясь, протягивала ребенку руку. Художник так направил освещение, что казалось, будто они находятся в солнечном луче.

— На картине изображена жена художника Глэдис Киттеридж с первенцем. Картина называется «Невинность».

— Очень подходящее название, — пробормотал американец. — Великолепно! Это самое лучшее из всего, что я видел за целую неделю.

Его молодая жена одобрительно взглянула на него, и впервые за весь день в ее голосе появились теплые нотки.

— Ты прав. Картина великолепна.

— Мы очень гордимся этим полотном. Большинство портретов серии «Мадди» — это портреты жены художника, написанные маслом и углем, — находится в руках частных коллекционеров. Последний портрет из этой серии был продан не далее как в прошлом месяце на аукционе «Сотби» за четыреста пятьдесят тысяч долларов.

— Интересно, сколько может стоить этот портрет? — спросил молодой американец.

Экскурсовод взглянула на него с холодной снисходительностью.

— Эта картина бесценна, сэр.

Молодой человек покраснел. Тут кто-то задал еще вопрос:

— Почему серия называется «Мадди», хотя жену художника звали Глэдис?

— Весьма уместный вопрос, — сказала экскурсовод. — Судя по всему, Глэдис Киттеридж сама была сослана в Австралию на каторжные работы, а по прибытии каким-то образом умудрилась получить имя Мадди. Уверяю вас, это захватывающая история.

Молодая супруга взяла мужа под руку и заглянула ему в глаза.

— Ладно уж. Я все равно тебя люблю, пусть даже ты совсем не разбираешься в искусстве.

Он ухмыльнулся с довольным видом и обнял ее за плечи. Головную боль как рукой сняло.

— Давай вернемся в отель.

Швейцар в униформе распахнул перед ними дверь, и молодая женщина остановилась на пороге, воскликнув:

— Вот здорово! Дождь перестал.

Молодой человек глубоко вдохнул свежий воздух и покрепче обнял жену за плечи.

— И впрямь перестал, — сказал он.

И они вместе шагнули на залитую солнцем улицу.