Энн Петцольд - Когда мы мечтаем

Потом он достал тот второй небольшой конверт и протянул мне.

– А здесь ваш обратный билет в Чикаго.

Я распахнула глаза.

– Прошу прощения?

– Вас доставят в аэропорт. Рейс уже забронирован.

Его плечи напряглись, словно он ждал, что я вскочу и выбегу из комнаты.

– Нет, быть этого не может, – я пыталась настаивать. Чжэ Ён просил меня подождать. Он бы просто не позволил, чтобы меня без церемоний отправили домой ближайшим рейсом.

Но мужчина стоял на своем.

Повторял снова и снова.

Пока я не сдалась. Тогда он поднялся и стал показывать мне дорогу. Шел у меня за спиной, желая удостовериться, что я не развернусь и не брошусь в тот зал, где скрылся Чжэ Ён. Тем не менее я продолжала оглядываться через плечо. Меня никак не отпускала наивная надежда, что дверь сейчас снова откроется.

Она не оставляла меня, и когда я села в машину. Манхэттен в лучах заката, шоссе. Снова мост, аэропорт, регистрация.

Она была со мной всю дорогу до дома.

Но ничего не случилось. Телефон молчал, все двери остались закрытыми.

За мной захлопнулась дверь такси.

Четыре часа – и я снова стою у нашего подъезда. Будто этого дня и не было. Но я знала, что худшее меня ждет впереди.

Я вцепилась в лямки рюкзака. Солнце уже садилось, должно быть, сейчас около восьми. Телефон я больше не включала – не знаю, как объяснить произошедшее Мэл и Лив. Как донести до них, насколько все запутанно.

Пытаясь успокоиться, я несколько раз глубоко вздохнула, достала ключи и зашла внутрь. Никогда еще путь до квартиры не был таким коротким, как сейчас.

Я без колебаний отперла дверь. Последние несколько часов меня все еще подталкивал адреналин, но если сейчас замешкаться, с места меня будет уже не сдвинуть.

Поэтому я толкнула дверь. Прислушалась. Ни звука. Передо мной не выросли Мэл с Лив и не начали требовать ответов, которых у меня нет. Я осторожно опустила рюкзак на пол. Дошла до гостиной. В страхе, что сестры повыскакивают из своих комнат, я старалась не издавать ни звука.

Я как раз добралась до коридора, как открылась дверь Лив. Она оторвала взгляд от телефона, но меня тут, кажется, не ждали, по крайней мере пока. Заметив в нескольких метрах меня, она застыла как вкопанная.

– Лив…

Не дав мне закончить, она развернулась и хлопнула дверью. Этот звук эхом прокатился по всему моему телу.

Я неуверенно замерла у ее комнаты. Если бы она открыла… хотя бы чтобы выйти и накричать, может, у меня и не тряслись бы колени.

Дверь осталась закрытой.

Опять. Саркастично прокомментировал голос у меня в голове.

Я заткнула его.

Моя комната выглядела точно так же, как сегодня утром, когда я уезжала. Такое чувство, что меня не было целую вечность, хотя прошло от силы полдня. Красочные рисунки над столом не слишком соответствовали моему мрачному настроению.

Я стянула пуловер и небрежно бросила на стул. Села на кровать и достала телефон.

Тот запросил ПИН-код, но только я собралась его ввести, как в конце коридора скрипнула дверь. Затаив дыхание, я прислушивалась к шагам Мэл. Будто это поможет мне спрятаться. Однако волновалась я зря. Мэл прошла мимо моей распахнутой двери в сторону гостиной. Секунду я вглядывалась в дверь ванной комнаты напротив по коридору. Как Мэл могла не заметить мое возвращение? Все же Лив довольно громко хлопнула дверью. Спустя две минуты у меня сдали нервы. Я поднялась с кровати. Восемь шагов до гостиной. Еще четыре и кухня, Мэл со стаканом воды сидела за обеденным столом.

– Привет, – тихо сказала я.

Человек она вспыльчивый, но иногда – когда настолько зла, что теряет дар речи, – молчит. И, судя по холодному приему, сегодня я перешла все границы. Чувство вины обрушилось мне на плечи и придавило к земле.

– Мэл? – я робко подвинулась вперед. – Я вернулась.

Ноль реакции. Хотя я стояла совсем рядом с ней.

– Мэл?

С каждой секундой комок в горле нарастал.

– Пожалуйста, Мэлани…

Голос сорвался.

– Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. Мне очень жаль. Я все исправлю, хорошо? Я…

С громким стуком она поставила стакан на стол. Вода плеснула через край ей на руки, я вздрогнула.

– Хочешь все исправить? – угрожающе тихим голосом заговорила она. – То, что ты соврала мне? Улетела в Нью-Йорк – Нью-Йорк! – и тебе даже в голову не пришло, что стоит сообщить мне об этом? Или, может, ты о той милой картинке, которую мне прислала Лив, когда я думала, что ты с подругой на пляже?

Я почувствовала, как съеживаюсь под градом упреков.

– Я не могла рассказать, – попытка защитить себя внезапно прозвучала пустой отговоркой.

– Мне казалось, мы можем доверять друг другу.

Я тут же кивнула.

– Можем! Но… все сложно. Он сказал, никто не должен узнать…

– Он сказал, что никто не должен узнать? – она снова оборвала меня. – Ты себя слышишь, Элла?

– Понимаю, как это выглядит, но если ты позволишь мне объяснить…

– О-о-о, так ты понимаешь, как это звучит для меня? – она резко встала, не давая мне шанса ответить. – Потому что, как по мне, парень из голливудской тусовки затеял классную игру и воспользовался моей младшей сестрой.

– Никто мной не пользовался! – я принялась защищать его. Себя. Нас. Слова, выбранные Мэл, звучали так… неправильно.

– Он ведь старше, да?

– На два года, – в отчаянии простонала я. – Ничего не случилось, да и я уже совершеннолетняя, манипулировать мной не так легко, как ты думаешь.

Температура в комнате упала до нуля, повеяло холодом.

– Прошу прощения?

Пришлось максимально быстро сдавать назад.

– Нет, я не это хотела сказать.

Мэл, казалось, меня вовсе не услышала. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на меня сверху вниз, словно я внезапно снова превратилась в подростка, за которым ее попросили присмотреть.

– Конечно. Может пояснишь, что же ты хотела сказать?

Я сжала кулаки. Расслабила. Снова сжала, давая напряжению хоть какой-то выход.

– Я не это имела в виду.

– Думаешь, я тобой манипулирую?

Я помотала головой и умоляюще посмотрела на нее. Зачем у меня вырвались эти слова? Боже, почему нельзя отмотать время назад?

– Я подразумевала другое.

– Ладно.

Она ушла в гостиную, оставляя меня на кухне.

Я заставила себя пойти за ней.

– Подожди, Мэл. Мы можем поговорить об этом, пожалуйста?

– Я и правда не хочу с тобой сейчас разговаривать, Элла.

Ее слова почти ощутимо ударили по мне.

– Да мы ни о чем никогда и не говорим!

Слова вылетели прежде, чем я успела взять себя в руки.

Повисла мертвая тишина, но язык уже попросту не реагировал на посылаемые мозгом предупреждения.

– Ты хоть раз замечала, что мы вообще не говорим о маме с папой? Будто их никогда и не было?

– Разумеется, были. И никто не притворяется, что это не так. Они были важной частью нашей жизни, но…

– Они остаются! – перебила я ее. – Они до сих пор остаются важной частью нашей жизни, и с их смертью в этом вопросе ничто не изменилось.

– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом.

Она твердо посмотрела на меня, но я не отвела взгляд.

– Тогда почему ты каждый раз, стоит нам с Лив заговорить о них, выходишь из комнаты? Почему ни в кухне, ни в гостиной о них ничто не напоминает? Почему ты не можешь просто признать, что тоже скучаешь по ним?!

– Потому что не все переживают горе так, как ты, Элла!

Я вздрогнула от ее крика. Слова исчезли, вся закипавшая внутри злость остыла.

Мэл сорвалась:

– Ты хоть раз задумывалась, что не все из нас могут себе позволить постоянно жить в воспоминаниях? Считаешь, я иду на работу, потом прихожу домой и весь день ничего не чувствую? Когда мне горевать и плакать, Элла, когда? Если есть идеи, я их с удовольствием выслушаю, но до тех пор я отвечаю и за вас, и за себя! А заодно пытаюсь двигаться дальше и хоть как-то жить!

Я молча смотрела на Мэл. Она не стала дожидаться, пока я переварю сказанное, а, покачав головой, вздохнула и ушла. Как только хлопнула ее дверь, у меня из глаз брызнули слезы.

Вот бы, как маленькой, вцепиться ей в руку и заставить говорить со мной, смотреть на меня. Но вместо этого я осталась стоять на месте. Впервые за долгое время мне отчаянно захотелось, чтобы мама оказалась здесь. Обняла меня и сказала: «Все будет хорошо». Сейчас я больше, чем когда-либо прежде, нуждалась в поддержке и понимании.

Я закрыла лицо руками. Провела по волосам. Волшебный день так быстро обернулся полной катастрофой. Я изо всех сил пыталась привести мысли в порядок.

Стоит ли писать Чжэ Ёну? Может, он пытался как-то связаться со мной? Я полезла в карман, ища телефон, но вспомнила, что оставила его на кровати.

Закрыв у себя за спиной дверь в комнату, я наконец проверила оповещения. Ничего. Ни сообщений, ни пропущенных вызовов.

Зато пришло фото от Эрин. Просто пейзаж без подписи. Пока я набирала ей сообщение, глаза все еще туманили слезы.

Я: Ты мне очень нужна.

Как же я обрадовалась, когда спустя всего несколько секунд она позвонила!

Вытерев мокрые щеки, я нажала ответить. Попыталась успокоить дыхание, чтобы не пугать Эрин. Но стоило мне услышать, как она спрашивает, что случилось, и… плотину прорвало. Я рыдала, дрожала, всхлипывала и из последних сил цеплялась за ее утешения. Бессмысленные, но такие нужные сейчас слова.