— Прежде всего разреши мне посмотреть, что происходит на улице, — предложил Рашид.

Он вышел из магазина, но вскоре вернулся обратно.

— Сюда кто-то идет, — выдохнул он. — Прячьтесь.

Кеннет взял в руки свой нож, а Рамзес подтолкнул Джабари и Бадру к темной задней комнате магазина.

— Сюда, здесь вы будете в безопасности, — приказал он.

— Я не буду прятаться, как девушка, — запротестовал Джабари.

— А я буду, — откликнулся Виктор, схватив шейха за руку и увлекая его и Бадру в заднюю комнатку.

Остальные спрятались в разных углах магазина. Рашид и Рамзес — за большим ящиком для мумии, а Кеннет — за высоким стеллажом с деревянными футлярами в глубине комнаты. В магазин с пистолетом в руке вошел его дядюшка наполовину. Из своего удобного укрытия Кеннет наблюдал за Саидом. От напряжения у него вспотели пальцы, стало трудно держать джамбию.

— Кеннет! — крикнул он. — Итак, тебе удалось освободиться. Я знаю, что ты еще здесь. Выходи, и я обещаю, что не причиню тебе вреда, — звал Саид.

— Стой там, где стоишь, Саид. Сейчас я вооружен.

— Выходи, Кеннет, — с издевкой прошептал Саид. — Выходи и поговорим. Обещаю, что не буду стрелять.

— Разве можно верить обещаниям человека, который заплатил Фарику за то, чтобы тот напал на караван и убил моих родителей и брата? Думаю, что нет! — выкрикнул ему Кеннет.

Саид выстрелил на звук голоса. В воздухе просвистела пуля и попала именно туда, где скрывался Кеннет.

У него был один шанс заманить Саида в ловушку. Кеннет высунулся из-за своего укрытия, привлекая к себе внимание Саида. Увидев его, тот начал целиться. В этот момент раздался громкий воющий звук, эхом отозвавшийся в помещении. Грудь Кеннета наполнилась гордостью. То был воинственный клич племени Хамсинов.

Саид оглянулся. На его лице отразился неописуемый страх. Он направил свой пистолет туда, откуда пришел этот ужасающий крик. Показался Рашид с саблей в правой руке, которую он держал высоко над головой.

Кеннет поднял свой нож.

— Привет, дядюшка, — нараспев сказал он.

Саид на мгновение отвернулся от него. Кеннет метнул свою джамбию. Бывший хозяин Бадры истошно завопил, когда нож вонзился ему в спину, и выронил пистолет. Подбежал Рашид. С яростным лицом он размахнулся саблей и рассек тело пополам.

Яростное выражение исчезло с лица Рашида, уступив место спокойствию, как будто бы демоны, одолевавшие его, наконец успокоились.

Кеннет стоял неподвижно, когда Джабари и Бадра вбежали в комнату. Кеннет схватил Бадру и спрятал ее лицо у себя на груди, чтобы она не видела расчлененное тело Саида-Омара.

— Не надо смотреть, — прошептал он ей. Потом перевел свой взгляд на Рашида.

— Спасибо, — просто сказал он.

— Я слышал твои слова о том… как он подстроил нападение на караван твоих родителей и их убийство.

Голос Рашида дрогнул. Он протер свою саблю, вложил ее в ножны и потом взглянул на Кеннета. На его лице было страдальческое выражение. Он размотал свой тюрбан, расправил его и накрыл тканью тело Саида.

— Дело сделано, — сказал Кеннет.

Бадра оторвалась от его груди.

— Он действительно мертв? — спросила она дрожащим голосом.

— Да, любовь моя. Он больше никогда не причинит вреда ни тебе, ни мне. Мой дядя мертв, — уверенно сказал он ей.

Наконец из задней комнаты магазина вышел Виктор. Он вздрогнул, увидев на полу завернутое в ткань окровавленное тело.

— Саид был твоим дядей?

В то время как он все объяснял Виктору, лицо Рашида опять исказилось от ярости. Он пнул мертвое тело носком своего башмака.

— Бог проклял твою душу, ты, дьявольское отродье. Надеюсь, ты будешь гореть в аду.

Поведение воина вызвало у Кеннета недоумение. Казалось, что в поведении Рашида было что-то личное.

— Рашид! С тобой все в порядке?

Большие темные глаза Рашида устремились на Кеннета.

— Есть что-то, что тебе следует знать. Я должен сделать признание. Это очень важно для меня, чтобы облегчить свою душу. — Он посмотрел на мертвое тело. — Это касается гибели твоей семьи. Ты считал, что был единственным, кто выжил. Но тогда спасся еще один человек.

Рашид говорил таким странным, спокойным голосом, что Кеннет стал напряженно слушать. От возникшего подозрения тонкие волоски у него на загривке поднялись дыбом. Он высвободился из объятий Бадры и сделал шаг вперед по направлению к воину, который, как он однажды подумал, хотел убить его, который, как он считал, ненавидит его, к человеку, с которым, как он считал, у него нет ничего общего.

— Еще один?

— Да. Спасся твой брат. Родители не смогли спрятать его в корзине, как тебя, и его забрал Фарик.

Выражение страдания на лице Рашида полоснуло по сердцу Кеннета.

— Твой брат. Его подобрало племя Аль-Хаджидов, — продолжал тихо Рашид.

Это объясняло многое. Рождественский пряник, который он тогда быстро и жадно проглотил в его доме в Англии. Предложенный им в качестве условного сигнала свист, в то время как свист в арабском мире считался неприличным.

— Мой Бог! — выкрикнул Кеннет. — Грэм! Мой брат!

Оба мужчины стояли без движения, как алебастровые статуи. Оба были переполнены чувствами.

— Рашид — твой брат? — спросила Бадра. Джабари и Рамзес застыли от удивления с широко раскрытыми ртами. Виктор издал странный звук.

Кеннет не ответил. Неожиданно он почувствовал гнет своего прошлого, как будто бы тяжелые камни навалились на него. Он неуверенно сделал шаг вперед. Он страстно желал обнять Рашида. Но боялся, что былая враждебность помешает им помириться.

Рашид сделал два шага вперед.

— Можешь ли ты простить меня?

— Мне нечего прощать, — ответил Кеннет.

И два брата, которые были разлучены на долгие годы, крепко обняли друг друга. Горячие слезы текли из глаз Кеннета, когда он наконец отошел от Рашида. Глаза Рашида тоже влажно поблескивали.

Вернее, глаза Грэма. Глаза их матери.

— Когда ты это понял? — спросил он охрипшим от волнения голосом.

— Что ты выжил, я не знал, до прошлого года, когда Кэтрин объявила, что разыскала нашего деда. Тогда я понял. — Каким образом? — Кеннета охватило разочарование, и он с досады стукнул себя кулаком по бедру. — Почему ты не рассказал мне всего? Почему держал все это в секрете?

Грэм пристально смотрел на Рамзеса и Джабари, которые продолжали стоять с ошеломленным видом. Он так крепко ухватился за рукоятку своей сабли, что его рука побелела. Кеннет почувствовал, что брат хочет рассказать ему что-то очень личное, чего не может открыть другим воинам. Он только собрался что-то сказать, но вмешался Джабари.

— Мы выйдем, Кеннет, чтобы у вас было время познакомиться заново, — тактично сказал он.

— Бадра может остаться, — быстро сказал Грэм.

Джабари не удивился этим словам. Когда он, Рамзес и Виктор покинули магазин, напряжение Рашида, все еще сжимавшего побелевшими пальцами рукоятку свой сабли, немного ослабело.

— Я не мог вернуться с тобой в Англию. Я знал, что должен сохранить инкогнито. — Он понизил свой голос до шепота. — Я ревновал. После нападения на караван ты остался жив и был с почетом принят племенем Хамсинов. И мог влиться в новую для тебя жизнь в Англии так же легко, как твое тотемное животное меняет свою кожу. Я же не мог сделать этого.

На его лице отразилась невыносимая душевная мука. Он наклонил голову.

— Я не смог бы вынести стыда, скандала, если бы кто-нибудь узнал… что случилось со мной, когда я был пленником. Меня изнасиловал один из воинов Фарика, который любил мальчиков. Я боялся, что другие узнают об этом… что после этого я уже не мужчина. — Он отвернулся. Лицо у него горело.

— Рашид… — начала Бадра, по ее лицу текли слезы. Она повернулась к Кеннету. — Я слышала, что с ним произошло. Когда ты объявил о своем отъезде, я рассказала ему, что со мной сделал Фарик. Мы дали друг другу клятву, что будем притворяться, будто мы любезничаем. Таким образом мы могли избежать испытующего внимания тех, кто стал бы интересоваться, почему ни один из нас не хочет вступать в брак… Вот почему я попросила, чтобы он стал моим телохранителем…

Кеннет чувствовал яростное желание жестоко расправиться с Фариком. И он бы расправился с ним голыми руками в отместку за оскорбление, нанесенное его брату. И Бадре. Он страстно желал, чтобы этот шейх был жив. Тогда он заставил бы его страдать так же, как страдали эти два любимых им существа.

— Что заставило тебя объявить о себе сейчас? — спокойно спросил он.

Грэм направил свой страдальческий взгляд на Бадру.

— Когда ты рассказал о своем плане выкупить Бадру, потому что любишь ее, я оценил мужество, с которым она снова отдала себя в рабство, чтобы спасти дочь. И понял, что если у нее нашлось мужество пойти навстречу ужасам своего прошлого, то, возможно, и я смогу сделать то же самое.

Кеннет сделал шаг вперед и положил руки на плечи брата, заставляя его посмотреть себе в лицо.

— У тебя есть это мужество, Грэм. Ты выжил и тоже стал уважаемым, отважным воином. Тебе потребуется твое мужество, когда ты вернешься в Англию. Ты должен возвратиться в Англию и занять там свое законное место.

В темных глазах его брата засветился ужас.

— Никогда, — твердо сказал он. — Я никогда не вернусь в Англию.

Сконфуженный, Кеннет пристально смотрел на него. Грэм медленно начал рассказывать о рыжем англичанине.

— Хепри, мне было восемь лет. Я увидел его и попросил отвезти письмо о том, что меня держат здесь в качестве пленника. Я сказал ему, кто я, обещал много денег, если он пришлет кого-нибудь, чтобы спасти меня. Он сказал мне, что за доставку такого письма надо заплатить особую цену.

Яростный гнев наполнил Кеннета, когда он услышал правду. Но ради своего брата он взял себя в руки.