И тут Дженнин впервые заметила склонившиеся над ней лица, взволнованные и встревоженные, к ней тянулись чьи-то руки, слышались голоса.

Дженнин недоуменно заморгала, пытаясь понять, чего хотят все эти люди, но их лица почему-то расплывались, ускользали, а затем вновь возникали из небытия. Она ощутила чье-то мягкое прикосновение, в ушах зазвучал приятный успокаивающий голос.

Повернув голову, Дженнин увидела какую-то женщину, которая стояла на коленях рядом с ней. Дженнин понимала, что знает эту женщину, но мысли тут же уносились прочь.

— Вызовите «скорую помощь», — потребовал кто-то.

И тут туман в ее мозгу рассеялся.

Дженнин попыталась привстать.

— Нет, — еле слышно прошептала она. — Нет, не надо.

Женщина снова обняла ее, и Дженнин прижалась к ней. Кто это, неужели Кейт?

— Дженнин, — промолвила женщина. — Дженнин!

Дженнин вгляделась в нее. Да, она ее знала. Но кто же она?

— Я спешу на работу, — с трудом выговорила она. — Меня ждут. Мне нельзя опаздывать.

— Не надо разговаривать! Мы вызвали «скорую».

— Нет! — вскричала Дженнин. — Не надо, прошу вас.

Со мной все в порядке. Я не ушиблась. — И попыталась встать.

Ее ноги подгибались, но с помощью этой доброй женщины, которую она знала, но никак не могла вспомнить, Дженнин удалось проковылять к тротуару.

Голова кружилась, перед глазами стояла пелена, и Дженнин показалось, что она вот-вот лишится чувств. Нет, нельзя! Нужно во что бы то ни стало держаться.

— Отвезите меня домой, — попросила она. — Пожалуйста.

Женщина повернулась и обратилась к какому-то мужчине. Дженнин тоже посмотрела на него. Его лицо было белым как полотно, а глаза расширились от страха. Наконец он кивнул и ушел. Дженнин хотела окликнуть его и извиниться, но слова застряли у нее в горле.

Спасительница обняла ее за талию и медленно, с величайшей осторожностью повела по тротуару. Завернув за угол, они остановились. Женщина отомкнула своим ключом какую-то дверь и провела Дженнин в дом.


Прошло несколько часов, прежде чем Дженнин проснулась. Снаружи уже сгустились сумерки, а за приоткрытыми шторами серебрилась луна. Оглянувшись по сторонам, Дженнин увидела незнакомую комнату и попыталась вспомнить, каким образом она сюда попала. Однако мысли разбегались, и она снова закрыла глаза. В постели было мягко и хорошо.

Дженнин лежала, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам. На улице заливалась лаем собака, где-то поблизости стучал молоток. Слышались голоса прохожих, шум моторов автомобилей.

Автомобили! Глаза Дженнин раскрылись — она все вспомнила. Перевернувшись на спину, она уставилась в потолок. Господи, неужто она пыталась покончить с собой? Свести счеты с жизнью? Самоубийство. Самый эгоистичный поступок, на который способен человек. Боже, как же ей удалось так бесповоротно исковеркать свою жизнь? И с чего это все началось?

Дженнин села на постели. Она вспомнила женщину, которая помогла ей подняться, а потом привела сюда. Кто же она?

Вдруг дверь открылась и вошла ее спасительница. При виде сидящей Дженнин в се глазах мелькнуло удивление.

Однако она улыбнулась. Кто же она? Дженнин пыталась вспомнить, но мысли предательски разбегались.

— Как вы себя чувствуете?

Дженнин кивнула и слабо улыбнулась:

— Кажется, нормально. — Вы очень бледны. Может быть, все-таки отвезти вас в больницу?

Дженнин покачала головой:

— Нет, не надо, прошу вас. Все обойдется.

Женщина приблизилась к ней и остановилась возле кровати.

Дженнин внимательно посмотрела на нее:

— Мне кажется, что я вас знаю.

Женщина рассмеялась. Звонко, как девочка, и внезапно преобразилась — теперь перед Дженнин и вправду стояла совсем молоденькая девушка. Почти подросток.

— Мы познакомились на вечеринке у Роберта Блэкуэлла, — напомнила она. — Меня представил вам Пол, мой кузен. Помните? Меня зовут Виктория. Вики Дин.

— Ах да, конечно, — кивнула Дженнин. — Извините, просто у меня с головой неладно.

— Ничего страшного, — улыбнулась Виктория. — Вы лучше прилягте, а я принесу вам чай. Он уже готов.

Она вышла из комнаты, а Дженнин посмотрела на дверь.

Нужно встать. Нельзя здесь оставаться. Виктория очень добра к ней, но нельзя злоупотреблять ее гостеприимством.

Она встала с постели и огляделась по сторонам в поисках своей одежды. Ага, вот она, на стуле. Дженнин быстро оделась и вдруг вспомнила, что должна была днем участвовать в съемках. Билл! Нужно срочно ему позвонить. Он будет в бешенстве. Еще на прошлой неделе он предупредил ее, что если она не изменит отношения к делу, то у нее могут быть неприятности.

Виктория на кухне наливала чай.

— Можно я вызову такси? — спросила Дженнин.

Виктория изумленно обернулась; на ее лице отразилась нерешительность.

— Мне кажется, вам сегодня не стоит выходить, — сказала она. — По крайней мере в одиночку. У вас есть друзья?

Дженнин понуро уставилась в пол. Виктория догадалась, что ее гостья не хочет, чтобы о случившемся узнали.

— Вы испытали сильное потрясение, — добавила она.

Потом пристально посмотрела на Дженнин. — А что, если вы останетесь у меня?

— Но…

— Нет, не спорьте, пожалуйста. Я вас не отпущу. Может, удастся заодно поговорить о том, о чем нам так и не удалось побеседовать у Роберта Блэкуэлла.

С этими словами она подала Дженнин чашку чая. Дженнин благодарно улыбнулась. Ей и самой хотелось остаться.

— Идите сюда, — пригласила ее Виктория, приоткрывая дверь в гостиную.

— Мне нужно позвонить моему редактору, — сказала Дженнин. — Я должна была участвовать в сегодняшней передаче.

— Не беспокойтесь, — улыбнулась Виктория. — Я ему уже позвонила. Он все понял и просил передать, чтобы вы не волновались. Он сам позвонит вам завтра.

— Но вы не сказали ему?..

Виктория помотала головой:

— Нет, конечно.

— Спасибо, — кивнула Дженнин, но тут же болезненно поморщилась. — Да, боюсь, теперь меня уволят.

— Позже будете из-за этого убиваться, — сказала Виктория. — Пейте лучше чай, а то остынет.

Некоторое время обе сидели в молчании. Дженнин прихлебывала чай и осматривалась. Многочисленные фотографии Пола тронули ее. По всему чувствовалось, что Вики обожает своего знаменитого кузена.

— Почему? — спросила вдруг Виктория. Голос девушки прозвучал так тихо, что Дженнин еле расслышала вопрос.

— Что — почему?

— Почему вы хотели это сделать?

Руки Дженнин задрожали, и ей пришлось поставить чашку на стол, чтобы не расплескать чай.

— Извините, — вздохнула Вики. — Это, конечно, не мое дело. Я не хотела вас расстраивать.

— Нет, — грустно улыбнулась Дженнин. — Вы не виноваты. Я бы на вашем месте тоже спросила. Не говоря уж о том, что вы спасли мне жизнь. Я должна быть вам благодарна.

— Вы должны радоваться, — укоризненно сказала Вики. — К тому же самоубийство вовсе не ответ. Оно ничего на решает.

— Почему? — приподняла брови Дженнин. — Для меня это был бы выход.

— Нет, — уверенно возразила Виктория. — Я не верю, что у вас все настолько беспросветно.

И тем не менее это так, — понурилась Дженнин.

— Давайте поговорим об этом, — предложила девушка.

Дженнин покачала головой:

— Нет, не могу.

— А вдруг вам станет легче?

— Нет, — отрезала Дженнин. — Лишь мне самой по силам развязать этот узел.

— Что ж, ладно, — пожала плечами Виктория. — Но если вдруг передумаете…

— Спасибо, — улыбнулась Дженнин.

Виктория встала.

— Я приготовила кое-что поесть. Надеюсь, вы уже проголодались?

Дженнин тоже встала.

— Спасибо, вы очень добры.

Виктория состроила потешную гримаску и направилась на кухню. Дженнин последовала за ней.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет. Сегодня вечером вы должны капризничать, а я буду за вами ухаживать и во всем вам угождать. И не перечьте. — Виктория строго возвысила голос. — Это приказ.

Сядьте на диван — я вас позову, когда все будет готово.

Дженнин послушно вернулась в гостиную. Удивительно было видеть эту совсем юную белокурую девушку в роли хозяйки. При их первой встрече она произвела на Дженнин впечатление избалованной и легкомысленной прожигательницы жизни. Однако на поверку взбалмошная кузина Пола оказалась заботливой и человечной, и Дженнин невольно прониклась к ней искренней признательностью. И еще она решила, что Вики ей очень по душе.

За ужином они разговаривали ни о чем, непринужденно шутили и смеялись, причем ни одна из них не вспоминала об эпизоде, после которого Дженнин оказалась здесь.

Постепенно Дженнин окончательно успокоилась. Ей уже понравилось сидеть здесь, вдали от собственного дома, в тихом, уютном месте, где нечего бояться.

Виктория поведала Дженнин о том, что владеет целой сетью бутиков — модных магазинчиков — по всему Лондону. Дженнин прекрасно знала многие из них, поскольку, сама делала в них покупки. Покойный дедушка оставил Вики (а девушка попросила Дженнин называть ее именно так) скромную сумму денег, а мама и папа помогли ей наладить процветающий бизнес, о котором в свои годы и мечтать-то не смели.

Дженнин с удовольствием слушала веселую трескотню Вики. Ей и правда было приятно выслушивать откровения молодой и счастливой женщины, которая жила припеваючи, не зная забот и печали. Причем Дженнин нисколько не завидовала ей; напротив, она ловила себя на мысли, что привязывается к Вики все больше и больше.

Потом Вики откупорила бутылку коньяка и, слово за слово, беседа перекинулась на Дженнин.

Позднее, несколько недель спустя, Дженнин тщетно пыталась вспомнить, что привело к тому, что ее язык вдруг развязался и она как на духу выложила страшную историю своего чудовищного падения девушке, с которой была едва знакома.

Однако Вики слушала ее внимательно, не перебивая.

Она пристально наблюдала за лицом Дженнин, в котором попеременно отражались боль и мука. Когда Дженнин рассказывала о миссис Грин, о Мэттью, а потом и о Кейт, она всем сердцем сострадала ей. Однако ей никак не верилось, что под личиной этой обаятельной и красивой, без сомнения, исстрадавшейся женщины может скрываться зловещая миссис Грин. Или что кто-то способен издеваться над ней, подобно Мэттью. Впрочем, в одном Вики была твердо уверена: отношения Дженнин с Кейт рано или поздно непременно наладятся.