– Могло. И даже хуже, – мрачно перебивает Логан. – Если бы Майк не устроил драку, Патрик не накрутил бы Скотта до истерики. Мне не пришлось бы сесть за руль его машины, я не загремел бы в больницу. И тогда бы точно не пропустил сообщение. Возможно, я не сидел бы сейчас здесь и вряд ли дышал. Получается, я должен благодарить чёртову косулю за то, что жив. И тебя. За то, что убедила Лиама рассказать, а Майка – что он был таким правильным психом.

Был. Я никогда не привыкну говорить о нём в прошедшем времени.

– У Патрика было преимущество, Стэйс, – Логан не позволяет мне возразить. – Он – больной ублюдок. Он перебил бы нас всех по одиночке. Пойми, уже чудо, что ты – жива. Прекрати себя изводить. От нас ничего не зависело. Мы не виноваты, что выжили. Тем более не виноваты, что другие погибли.

Я заставляю себя задать самый страшный вопрос:

– Как это произошло?

– Патрик ждал нас. Знал, что приедем. Без вариантов. Поэтому подготовился. Устроил засаду и выстрелил в Майка из винтовки на дороге, когда он подъезжал к дому. С Риджем ему пришлось повозиться. Видимо, Ридж услышал выстрелы и спрятался в лесу. Но он не знал эту местность так, как Патрик. В темноте в дождь там сам чёрт ногу сломит. А когда я увидел сообщение, сразу же набрал Майка. Он не ответил. Я попросил Кнопку поискать его в коридорах. Но Майк как сквозь землю провалился. Риджа тоже никто не видел. И я понял, что не успею, – продолжает говорить Логан. – Показал сообщение Лински. Он рассказал следователю из КККП. Тот велел мне оставить сообщение Патрику на его обычный мобильник. Мол, мне всё известно о том, что он сделал с Райаном. Потом предложить сдаться. А сам выслал на озеро группу захвата. Ирэн поехала с ним. Понятия не имею, зачем он её взял с собой. Наверное, надеялся, что она сможет убедить Патрика отпустить вас. Только отпускать было некого. Ирэн выстрелила в него через окно, когда Патрик собрался поджечь дом. Думала, он держит тебя в подвале. Но ему удалось всех обмануть. Полицейские прочесали лес, нашли только тела Майка и Риджа. Тебя нигде не было. А Патрику повезло – сдох по дороге в больницу. Иначе… – Логан в бессильной ярости сжимает кулаки.

Закрываю глаза, молча давлюсь слезами, от которых ни капельки не легче. Я слишком хорошо могу всё представить. Кажется, даже слышу, как шумит на ветру мокрый лес. Прерывистое дыхание, звуки выстрелов. Вижу, как Ирэн вскидывает винтовку, целится в того, с кем прожила двадцать с лишним лет и кто убил её мужа и сына. Кто чуть не убил второго. И меня.

Наверное, она знает, о чём говорит, когда утверждает, что жизнь продолжается. Несмотря ни на что. Но у меня нет её силы. Стив погиб, потому что собирался доказать мою невиновность. Мишель – потому что хотела рассказать мне про найденные документы. Майк и Ридж угодили в ловушку, спасая меня. С этим мне придётся теперь жить всегда, пусть я понятия не имею как. И зачем. Патрик оставил меня истекать кровью. Я должна была умереть. Но я спаслась. Какой в этом вообще может быть смысл?

– Как вы меня нашли?

– Не мы. Одна из камер наблюдения засекла машину Патрика вечером накануне на выезде из промышленной зоны. Полиция перевернула там всё вверх дном, но без толку. Повезло, что тот следователь из КККП догадался проверить заброшенный мотель. Отправил туда Лински. Ты что-нибудь помнишь?

– Смутно. Патрик остановил машину, когда я как раз шла в больницу. Сказал, что хочет поговорить про Мишель. Что мы теперь одна семья и должны всё выяснить. Что Ирэн и её сыновья не станут его слушать, а меня – да. Я подумала, что так будет лучше для всех. Но когда села к нему в машину, Патрик что-то вколол мне в ногу. Я начала орать и попыталась открыть дверь. Тогда он ударил меня об стекло головой, и я вырубилась. Очнулась уже в комнате на полу, но всё было как в тумане. То ли от снотворного, то ли от удара. Не знаю. Может, он даже не собирался меня убивать сначала. Но потом заметил на пальце кольцо Майка и будто свихнулся. Орал, что ненавидит нас. Что мы испортили ему все планы. Начал крушить мебель. Я пыталась до него достучаться, но он даже не слушал. Снял с меня кольцо, долго смотрел на него, что-то бормотал про Ирэн. Наверное, знал, что оно досталось ей от матери Райана. Потом пообещал, что оставит меня умирать, а сам сделает, что давно должен был – избавится от тебя и Майка. Выстрелил мне в живот. Кажется, дважды. И ушёл. Не помню. Наверное, я потеряла сознание. Когда пришла в себя, попыталась выйти, но не смогла дальше коридора.

– Лински привёз тебя в больницу без сознания. Мы… Я… Я боялся, что ты не выживешь. Что ты тоже… уйдёшь. Как они. Врачи сказали, у тебя остановилось сердце, – голос Логана звенит от волнения и переходит на шёпот. – Никогда больше не смей так делать, слышишь? – он наклоняется ко мне, сжимает моё лицо в своих ладонях. В глазах блестят слёзы – я ни разу в жизни не видела Логана таким. – Никогда не смей меня так пугать, зараза. Клянусь, я вытащу тебя даже с того света, поняла? Ты мне как сестра. Ты гораздо больше. Ты – всё, что у меня осталось от нас. От них.

Дверь распахивается, миловидная докторша входит в палату и нерешительно косится на усевшегося обратно на стул Логана. Он смущённо отворачивается.

– Мы получили результаты твоих последних анализов. Я бы хотела кое-что с тобой обсудить, – она снова бросает короткий взгляд на затылок Логана. – Наедине.

Чувствую, как по спине ползёт предательский холодок. Как бы вытаскивать меня с того света снова не понадобилось слишком быстро.

– Что-то не так?

– Это… эм-м…

– Можешь говорить при нём, – разрешаю я.

– Ты уверена? – мнётся докторша.

Приходится как можно убедительней кивнуть.

– Да. Он – семья.

– Ты беременна.


***


С приходом июля над Риверстоуном нависли тучи, и небо словно прорвало. Лишь изредка превращаясь в мелкий косохлест, всю неделю шёл проливной дождь – с той самой ночи, когда я очнулась. А сегодня с утра на голубом небе ни тучки, яркое солнце немилосердно слепит даже сквозь опущенные жалюзи, обещая, что день будет жарким.

Желание хотя бы на полчасика выйти на прогулку появляется и тут же пропадает. Я привыкла к этой палате, она – как скорлупа, защищает меня от мира. Но что будет, когда придёт время уходить? Я даже не знаю, где теперь мой дом. Есть ли он у меня вообще.

Не хочу возвращаться к родителям. Тем более не представляю, как смогу войти в свою квартиру в Торонто. Да я даже порог берлоги Логана боюсь переступать, зная, что никогда больше не услышу голос Майка. Стоит мне покинуть стены больницы, как всё вокруг будет напоминать о тех, кого уже никогда не будет в моей жизни.

Я не должна торопиться. Меня ведь ещё даже не выписали. Потом смогу перебраться к Эми. Ей не помешает компания. Или поехать к тёте в Ванкувер. Поживу там, по крайней мере до тех пор, пока не буду точно знать, что дальше. У меня в запасе восемь месяцев, чтобы определиться.

А сейчас просто хочу немного побыть одна, чтобы подумать. Я ведь до конца не осознаю даже тот факт, что у меня скоро родится ребёнок.

Ребёнок от Майка! Утешительный приз судьбы, как пошутил Логан. Но в чём-то он прав – я отчаянно искала смысл, ради чего жить дальше. Теперь он у меня есть.

В дверь негромко, но настойчиво стучат. За последние сутки у меня побывал чуть ли не весь город, а столик у изголовья ломится от букетов. В этом один из минусов моего нынешнего положения – нельзя сделать вид, что меня нет дома. Приходится принимать всех.

Устало откликаюсь, разрешая войти. Кто бы это ни был.

– Извини, что беспокою. – В проёме появляется усталое лицо Тома. – Решил навестить тебя перед работой.

– Ты? – Я даже не пытаюсь скрыть удивления.

За всю долгую неделю полицейские побывали у меня дважды. Оба раза приходил тот самый «красный мундир», которого я видела в холле вместе с Клэр – Адамс, кажется. Он ничего не говорил про Тома, даже не упоминал его имя в разговоре. Быстренько взял показания, задал несколько вопросов про Патрика и всё. Я тоже не стала его расспрашивать и совсем не ожидала когда-нибудь увидеть Тома ещё раз.

– Привет, – он прикрывает за собой дверь. – Прими мои искренние соболезнования. Собирался заглянуть к тебе сразу, как ты пришла в себя, но никак не получалось.

– Ничего страшного. – Я тоже стараюсь быть вежливой. – Спасибо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Живой. Благодаря тебе.

– Тебе уже рассказали? Прости, что не удалось спасти всех. – Теряюсь под его взглядом. В нём, как и в голосе Тома, столько неподдельной грусти, что я не знаю, как реагировать. Он показывает на стул. – Можно?

– Конечно. Что-нибудь случилось?

– Вообще-то я к тебе с неофициальным визитом, если можно так выразиться. Хотел попрощаться и кое-что отдать. Вот, держи, – Том протягивает на раскрытой ладони маленький прозрачный пакетик, в котором обычно хранят улики. Внутри – моё помолвочное кольцо. – Оно не записано, как вещественное доказательство. И я подумал, что вернуть его хозяйке – не такая уж плохая идея.

Испуганно смотрю на Тома, не решаясь прикоснуться к кольцу. Какое-то дежавю, словно судьба насмехается надо мной снова и снова.

Том по-своему расценивает моё молчание.

– Это ведь твоё? Я ничего не перепутал?

– Моё… То есть Майка. В смысле он подарил мне его на нашу помолвку. Только я не знаю, что с ним теперь делать. – Я действительно не знаю. А ещё боюсь до него дотрагиваться. – В последний раз, когда мне его отдали, погибли очень близкие люди.

– Вряд ли оно заколдованное. Но если настаиваешь, я верну его в архив.

– Нет! – Я всё-таки преодолеваю страх и забираю пакетик. Смущенно тереблю его в руках. Понимаю, что выгляжу сейчас в глазах Тома полной дурой. – Спасибо тебе.