В проёме, пошатываясь и неуклюже повиснув на Майке, стоит Ридж. Нижние пуговицы на рубашке расстёгнуты, один конец все ещё заправлен в брюки, второй нелепо торчит наружу. Практически синхронно они отшатываются, рискуя потерять равновесие и слететь с крыльца на бетонную дорожку.

– Ты?! – одновременно со мной восклицает Майк. И, как я, замолкает.

– Мы! – икнув, радостно подтверждает Ридж и счастливо, беззаботно улыбается.

А я не могу пошевелиться. Так и стою, изумлённо хлопая ресницами. Окаменевшие пальцы вцепились мёртвой хваткой в ручку, босые ступни словно приросли намертво к паркету.

Более нелепой встречи представить не получается. Зато всё, что с такой безмятежной лёгкостью проносилось в голове ещё полчаса назад в парке, летит в тартарары. Все умозаключения и выводы. Спокойствие испаряется, уступив место волнению и неловкому страху. Меня будто придавливает бетонной плитой. Той самой, которая, по словам Риджа, давно висит над моей головой.

Ну вот, дождались, она рухнула прямо на меня, потому что передо мной Майк. Живой, настоящий, а не призрачный, сотканный из миллиона воспоминаний, сожалений и надежд. Из плоти и крови, привычный и совсем незнакомый. До боли родной и чужой одновременно. В кроссовках, неизменных чёрных джинсах и обычной серой футболке, с коротко подстриженными волосами, едва заметной щетиной с первыми проблесками седины. Он хмурится, прикусывая нижнюю губу, и бесцеремонно рыскает по мне цепким, пронзительным взглядом, от которого становится не по себе.

– У Логана замечательные друзья! Майки – особенно, – с искренним восхищением заявляет Ридж. Только сейчас, оторвавшись от созерцания бывшего, я осознаю, как сильно пьян нынешний, пусть и липовый жених. – Было круто! Но чтобы ты знала – я всё равно о тебе думал! Каждую минуту, любовь моя!

Последняя фраза ударяет наотмашь сильнее, чем пощёчина Мишель, и почти отправляет в нокаут. Мне чудом удаётся, не глядя на Майка, выдавить жалкое подобие улыбки.

– Кто лучший?! Логан лучший! Кто лучший?! Логан лучший! – вряд ли заметивший, как я меняюсь в лице, речитативом орёт Ридж, пытаясь пританцовывать на месте и размахивать руками. Если он и притворяется, то получается на удивление органично. Ни дать, ни взять – упившийся в хлам на мальчишнике холостяк.

– Не спрашивай. – Майк ловко подхватывает за пояс сползающего Риджа. – Поможешь отвести его в вашу спальню?

Я киваю, заставляя себя оборвать эхо последних слов, как приговор звучавших в ушах. Щёлкнув выключателем, обнимаю Риджа с другого бока и осторожно веду его вместе с Майком к лестнице. «Жених» помогать не спешит, как и замолкать. Правой рукой он с силой обхватывает меня за плечи, притягивая к себе, и целует в ту же щеку, куда пришёлся удар пятерни Мишель. Говорит, обращаясь к Майку:

– Мне крупно повезло. Стэйс – супер. Платье, кстати, я подарил! Ей идёт, правда?

– Угу, – живо откликается Майк. – Платье обалдеть!

Мне очень хочется съязвить в ответ, что у Мишель оно определённо круче, но предпочитаю благоразумно промолчать.

Поднять едва державшегося на ногах Риджа по лестнице на второй этаж и оттуда добраться втроём по узкому коридору до комнаты оказывается задачей не из лёгких. Всю дорогу Ридж воодушевлённо продолжает нести ахинею о вечной любви и красоте, призванной спасти наш прогнивший мир.

Майк поддакивает, а я старательно не вслушиваюсь, занимая себя бестолковыми размышлениями о том, какую часть правды о моём прошлом друг почерпнул на сегодняшней вечеринке. В итоге прихожу к закономерному выводу: лучше уж пусть Ридж поёт дифирамбы, рассказывая, какие платья купил и куда водил, чем озвучит сейчас, кем он на самом деле мне приходится и почему приехал на свадьбу Эми.

Мне заранее стыдно, если Ридж вдруг решит блеснуть откровениями. А у него, плюхнувшегося с размаху на кровать, открывается второе дыхание. Ему явно хочется праздника, а вовсе не спать, хотя он с трудом может сидеть и даже язык заплетается.

Майк стоит напротив, прислонившись к деревянному косяку.

– Мы с тобой, – доверительно сообщает мне Ридж, цепко перехватывая мои запястья, – как выпавшие из сказки в обычный мир влюблённые. Помнишь, как в «Зачарованной»?

Я неопределённо пожимаю плечами, предоставляя пьяному другу право трактовать моё движение так, как ему захочется. Надеяться, что мягкий свет из коридора не позволит Майку узнать бывшую комнату Логана, это верх оптимизма, граничащий с наивностью. Что ж, можно считать, красноречивую и обстоятельную иллюстрацию-ответ на «вашу спальню» он вполне получил и без моих объяснений – на полуторной кровати с трудом умещается немаленький и буйный Ридж, а значит, мы явно не спим здесь вместе.

– Ты – моя Жизель, а я – принц Эдвард, – заявляет друг и начинает петь, беспощадно фальшивя: – Я ме-ечта-ал о по-оце-е-е-елу-у-е и-и-и-и-исти-и-и-и-инно-ой лю-юбв-и-и-и-и-и!

Мне с большим трудом удаётся высвободиться из его цепких объятий. Меньше всего происходившее напоминает диснеевскую сказку или даже мультик. Скорее сдобренный хорошей порцией цинизма фарс.

– А я типа Роберт? – нарушает молчание Майк.

– Ты типа идёшь домой к жене! А ты, – я перехватываю хмельной взгляд Риджа,  – замолкаешь и спишь. Ясно? Больше ни звука!

Как ни странно, но плохо скрываемое раздражение производит эффект. Он покорно сникает, укладываясь на бок, и сворачивается на кровати, как ребёнок, калачиком. А Майк, отлепившись от двери, исчезает в коридоре. Наверное, благородно предоставляя мне возможность попрощаться с любимым без свидетелей.

– Спасибо, я оценила, – резко бросаю ему, выходя за ним следом.

Майк не отвечает. В полном молчании мы спускаемся вниз, почти доходим до двери. И он вдруг с улыбкой, без тени иронии или сарказма предлагает:

– А может, угостишь меня кофе?

С опаской перехватываю его взгляд. Никогда, даже в самых оторванных от реальности мечтах или, наоборот, кошмарах я не представляла, что когда-нибудь нам доведётся вот так встретиться. Остаться практически наедине, в Риверстоуне, в доме нашего детства и юности, где каждый миллиметр наполнен общими воспоминаниями, где стены и мебель видели нас совсем другими. И я понятия не имею, как себя вести сейчас. Как и что говорить, как держаться, куда смотреть. Что лучше – игнорировать, язвить или быть милой, обходительной. Или же убийственно вежливой.

– Серьёзно? – обращаюсь не сколько к Майку, сколько к самой себе. Передо мной на расстоянии вытянутой руки, если не ближе, стоит бывший жених. Мужчина, без которого я не представляла своей жизни и с которым предпочла расстаться, которому могла доверить любую тайну и в котором усомнилась, подозревая в причастности к убийству брата. Тот, кого долго и безуспешно пыталась забыть, стереть из памяти, тот, кого училась ненавидеть, но продолжала любить. С кем опасалась оставаться наедине и кого, как оказалось, ревновала даже спустя столько лет. К его жене.

Господи, да что со мной не так?! Почему безумно горько и одиноко, как будто я осталась одна в целом мире? Почему так дрожат руки? Почему мне хочется уткнуться в грудь Майка, жадно вдыхать родной запах, когда нужно вытолкать его вон? Почему мечтаю вернуться назад во времени, снова почувствовать наше «вместе»? Почему до слёз больно понимать, что этого никогда не случится?

А Майк, словно издеваясь, ведёт себя абсолютно естественно и непринуждённо. Смотрит, говорит, улыбается так, будто все последние несколько лет мне просто приснились. Ничего не случилось, мы будто никогда и не расставались. И, вполне возможно, в воскресение вовсе не моя средняя сестра выходит замуж, а я сама.

– Ты права. Поздновато для кофе, но я подумал, было бы глупо упускать такую возможность. – Смеющиеся серые глаза лукаво щурятся: – На свадьбе нам вряд ли удастся поговорить наедине, а потом ты уедешь, – он пожимает плечами.

Я открываю рот, собираясь заявить, что не вижу ни одной темы для разговора. Что нам не о чём говорить и незачем встречаться, что ему лучше уйти. А потом осознаю, что просто не в состоянии всё это сейчас проговорить вслух.

Майк прав, другой возможности побеседовать начистоту у нас больше не будет.

Устало киваю и иду на кухню:

– Пошли. Кофе, правда, не обещаю. Есть пиво.

– Пиво даже лучше.

– Ты ведь нарочно это подстроил, да? – открыв холодильник, озвучиваю свою догадку.

– Сначала определи «это», – коронная фраза Майка в любом споре. Даже не оглядываясь, я могу с лёгкостью представить, как его губы расплываются в хитрой улыбке.

– Пьяный Ридж, совершенно безвозмездная развозка по домам, как минимум, – я возвращаюсь к столу, опускаю на него две бутылки. Сажусь на стул, скрестив ноги. Не то чтобы я всерьёз подозревала, но вряд ли удивилась бы, узнай, что пьяная Мишель у бара и телефон с сексуальными откровениями – тоже часть какого-то тайного плана. Даже Ирэн с якобы отправленным приглашением на свадьбу, пусть всё это попахивает самой настоящей паранойей и грозит новым витком «свиданий» с психологом в Торонто.

– Ошибаешься. – Майк усаживается на стул напротив. Умелым, резким движением откупоривает крышки. – Спаивать женихов на мальчишниках – прерогатива Логана. Он вне конкуренции.

– Ридж – не жених, – сдуру бросаю я, выхватывая из его рук бутылку. Понимаю, что только что выдала себя, и сбивчиво пытаюсь выкрутиться: – В смысле, послезавтра. На свадьбе, – делаю торопливый глоток, чтобы хоть как-то скрыть смущение.

– Ну Логана, предположим, такие нюансы сегодня не волновали, – Майк смеётся и, точь-в-точь как его мать в баре, поднимает в воздухе пиво в мою честь: – За тебя, Стэйс! Ридж прав, ты – великолепна.

– Спасибо, – машинально благодарю и молчу, не зная, стоит ли возвращать комплимент или лучше промолчать. Пока размышляю, Майк продолжает: