Ксения Беленкова - Каникулы для двоих

Не дожидаясь, чем все закончится, я ушла.

Всю дорогу до дома я думала насчет странного заявления Димы о моей страничке «Вконтакте». Сперва оно казалось мне не более чем чушью, но чем больше времени проходило, тем сильнее я задумывалась: а вдруг в моей анкете в самом деле есть нечто такое, что Абакумов мог воспринять как признание в любви к Никите? Может, кто-нибудь выложил наши с Рыбкиным фото, отметил на них меня, а Дима решил, будто эти кадры сняты недавно? Или до моих бывших одноклассниц только сейчас дошло известие о наших отношениях с Никитой и они принялись обсуждать эту устаревшую новость?..

Вернувшись к себе, я первым делом зашла на сайт, который так любили мои знакомые и который я сама так редко посещала. Посмотрела на свою страницу… и глазам не поверила! В строчке «семейное положение» значилось «встречается с Никитой Рыбкиным», а в статусе было написано «Милый Никитушка я тебя абожаю! Прости завсе!!!111»

Опомнившись от удивления, я почувствовала злость. Во-первых, меня взбесила безграмотность этой записи. А во-вторых, я немедленно догадалась, кто ее автор.

Рыбкин! Вот мерзавец!

Я решила тут же позвонить ему.

– Привет! – сказал Никита вместо «алло».

– Привет. Как дела? – я решила не обвинять его сразу, а последить для начала за его собственным поведением.

– Нормально… Нет, плохо! Скучаю я по тебе… А что, как у вас с Димой?

В этих словах мне почудилась надежда. Очень похоже, что Рыбкин хотел услышать, что мы расстались. Ладно, сделаю ему приятно и посмотрю, как он среагирует.

– Так себе. Впрочем, тебя это не касается.

– Ясно, – ответил Никита, и в его голосе слышалась радость. – А я как раз звонить тебе хотел. Ты платок не находила?

– Находила.

– Можно я зайду за ним сегодня или завтра?

– За платком?

– А что такого?

– Не думала, что этот кусок ткани стоит того, чтобы за ним таскаться.

– Ну… да… стоит…

– Я думала, он тебе не нужен, и закинула его сама не знаю куда.

– Ничего, я поищу.

– Ты готов специально идти ко мне и тратить время на копание в барахле ради платка?

– Э-э… А что такого? – Рыбкин был смущен, но все еще держался за свое.

– Просто странно. Обычно люди даже не замечают, если теряют такие вещи.

– Это ценный платок. Он… мне дорог… как память…

– Он что, именной? Что-то я не видела на нем никакой особенной вышивки! Это обычный фабричный платок, и довольно потертый к тому же.

– Но… мне его бабушка подарила!

– Хм… Щедрая у тебя бабушка! Мне моя и то колготки преподносит, несмотря на то что пенсия грошовая.

– Это исторический платок! Он моим предкам принадлежал! Он… он… всю войну прошел! Он Зимний штурмовал!

– А египетские пирамиды он не строил? – сострила я. – Никита, ты хочешь сказать, что сморкаешься в антикварный предмет?

Рыбкин замолчал минут на пять. Похоже, я загнала его в тупик.

– Ладно, – сознался он наконец. – Дело не в платке. Дело в том, что я соскучился. Я очень хочу увидеть тебя. Вот такие дела.

– Может, встретимся на пляже в таком случае?

– Ну, Лена, ты ведь знаешь, что я пляжи ненавижу!

– Ладно, а как насчет парка?

– Там скучно.

– Тогда я приду в мастерскую.

– Но… Тебе ведь там не нравится?

– Как видишь, я готова навестить тебя.

– Ну, Леночка, ну зачем тебе напрягаться? Давай я приду, да и все!

– А у меня дома бабушка. Она запрещает гостей принимать, – сочинила я на ходу.

– А когда она уйдет?

– Не скоро. Она… она ногу сломала! Постельный режим на полгода.

Никита растерялся:

– Что же делать?..

– Я смотрю, ты только и мечтаешь, как бы оказаться у меня дома, – заметила я.

– Нет… То есть да… То есть просто скучаю…

– Но в других местах встречаться не хочешь?

– Хочу… Но просто… То есть…

– Просто тебе нужен мой компьютер, вот в чем дело!

– Твой… компьютер?..

– Никита, не притворяйся! Думаешь, я не поняла, зачем ты пришел в предыдущий раз? Думаешь, не врубилась, зачем тебе понадобилось отправить меня на кухню за бутербродом? Чтобы остаться один на один с моим компьютером, в котором сохранены пароли ко всем сайтам! Ты только в «Контакт» заглянул? Или в почту наведался?

– Не лазил я в почту твою!!!

– Хорошо. Значит, только «Вконтакте» отметился. Знал, что я в нем не сижу и поэтому вряд ли замечу. А вот Абакумов все время там зависает и сразу сделает выводы. После того как он решит, что я его бросила, а я подумаю, что оказалась брошенной сама, тебе остается только проникнуть ко мне еще раз и удалить из «Контакта» следы своих подвигов. Чтобы я в будущем их не нашла и не догадалась. Умный план, ничего не скажешь! Неужто ты сам до такого допетрил?

– Почему ты говоришь так неуважительно?!

– А за что мне тебя уважать?! Может, за твою подлость? Знаешь, Никита, спасибо тебе! После нашего расставания я несколько раз думала, что зря тебя оставила… Даже жалела, хотела вернуться. Но теперь эти сомнения позади! Я очень рада, что у нас с тобой все кончено!

Услышав, что у него был последний шанс, Никита совершенно сменил тон:

– Это не я! Это Яна! Она все придумала! Я не хотел! Это Яна меня уговорила!

– Ну разумеется… – я вздохнула. – Сам бы ты до такого не додумался. И про то, что Абакумов – жертва «Контакта», тебе тоже кто-то должен был сказать. Я смотрю, у вас там целый заговор?

– Это все Ларченко! – только и знал повторять Никита. – Она придумала, она организовала! Я не хотел! Она… она заставила, вот так!

– А ты еще подлее, чем я думала! Даже очевидную вину признать не можешь, валишь на сообщника. Это что, по-мужски?

– Нет-нет, я виноват! Не отрицаю! Я, конечно, виноват!

– Да ты только и способен, что идти на поводу у других! – разозлилась я окончательно. – Ты, наверно, и влюбляешься по чьей-то рекомендации! Погоди-ка… Если ты обратил на меня внимание после того, как по классу прошел слух о том, что я встречаюсь с Соболевским, значит, Костя – главный авторитет для тебя в этом деле? Получается, что следующей твоей любовью должна стать Ларченко?

– Нет, Ленусик, нет! – Рыбкин захныкал. – Я только тебя люблю, заинька!

Мне стало противно, и я положила трубку.

Чуть позже я удалила дурацкий статус и написала о том, что страницу взломали. Хотела указать в семейном положении, что встречаюсь с Димоном, но обнаружила, что он уже удалил меня из друзей. Я послала запрос, чтобы добавил опять.

Минут через пять Абакумов прислал сообщение: «Тебя что, по правде взломали?»

Я рассказала, как все случилось. Долго убеждать и уговаривать не пришлось. Казалось, что Дима только и ждал, когда у моей мнимой измены найдется вменяемое объяснение. Он сказал мне, что так огорчился, увидев на моей страничке «новость» насчет Никиты, что сразу же согласился пойти на свидание с Яной, чтобы отвлечься. Я поймала себя на том, что с радостью верю этому объяснению и вовсе не хочу злиться на Диму.

К тому времени, как я собралась ложиться спать, мы с Абакумовым вновь были счастливой парой.

Теперь меня беспокоило лишь одно: как вернуть дружбу Кости.

Прошло несколько дней. Мы с Димой уже успели и устроить пикник в парке, и сходить на аттракционы, и в кино два раза побывать. Все было классно: я наслаждалась и видела, что мой парень тоже безумно счастлив. Но в этом море счастья была маленькая щепка-заноза, которая время от времени выплывала наружу: Костя по-прежнему был со мной в ссоре. Пару раз я звонила, но он не брал трубку. Написала ему «Вконтакте» – и тоже безрезультатно. Хотела даже домой пойти помириться, но Дима отговорил: он сказал, что я слишком парюсь из-за неадекватных людей, слишком часто чувствую себя виноватой и слишком высоко ценю простых приятелей, которые только кажутся подлинными друзьями. От похода я отказалась, но согласиться с Абакумовым полностью не могла: может, Яна и была простой приятельницей, но с Костей все по-другому! Он мне как брат и таковым останется! Потерять его было бы все равно что потерять члена семьи!..

Тем не менее пока что все указывало именно на то, что дружбе с Соболевским пришел конец. Я не знала, как он, что он, помирился ли с Яной, грустит или, может быть, нашел другую девушку. Это продолжалось до тех пор, пока однажды – уже в середине августа – не выдался жаркий день и мы с Димой не захотели пойти на пляж.

Все здесь было так же, как в июле: древнего поверья о том, что купаться после Ильина дня нельзя, похоже, никто уже не придерживался. По песку приходилось ходить зигзагами: всюду кто-то лежал. Компания игроков в волейбол была на обычном месте: я даже узнала того дедушку, из-за которого мяч как-то раз угодил в меня. Впрочем, солнце, конечно, не жарило так, как раньше. И вода уже зацвела: вылезая из нее после купания, я обнаружила, что под купальник набились малюсенькие зеленые водоросли.

А еще я обнаружила Соболевского.

– Ты не представляешь, что я видела! – сообщила я Диме, вернувшись на расстеленное нами одеяло.

– Марсианина?

– Нет, Костю. Я немного проплыла вдоль берега и заметила его в другой части пляжа. Вон там, за детским «лягушатником». – Слева от нас небольшая часть водоема была огорожена специльной решеткой для безопасности малышей. – А знаешь, что главное? Он пришел с Яной!

– Значит, он простил ее?

– Выходит, что простил.

– Ну и зря, – Дима хмыкнул. – Вот я не простил бы. Больно уж наглая эта Яна. Вряд ли она раскаялась.

– Может, и раскаялась. Ведь мы-то с тобой не знаем! Вдруг она поняла, что на самом деле любит только Костю?

– Себя она любит, – сказал Абакумов презрительно.

Мне хотелось возразить, но я так и не нашла что сказать.

– Ну, по крайней мере, это выбор Соболевского. Он очень ее любит…

– Ну и дурак!

Спустя некоторое время мы с Димой заговорили о чем-то другом и продолжили развлекаться. Конечно, в тот день я еще мысленно возвращалась к Косте и Яне. Думала, что раз они помирились друг с другом, помирятся и со мной. Может, завтра, может, через неделю, может, после начала учебного года… Раз они вместе и счастливы, то дуться за что-либо на меня им совершенно нет никакого резона. Так рассужадала я…