Ксения Беленкова - Каникулы для двоих

– Она сказала, что позовет каких-то дружков… И потом, мне так не хотелось влезать в конфликт… А кроме того, она сказала, что тебе самой будет лучше, если от посещения пляжа ты воздержишься.

– Мне? Это еще почему?

– Это вопрос не по адресу.

Да уж… Чем дальше, тем непонятнее. Ясно лишь то, что все вертится вокруг пляжа. Что там, клад, что ль, зарыт?

Вернувшись домой, я обнаружила на мобильном, который забыла взять, два неотвеченных вызова от Соболевского. Видимо, он заметил, что вчера вечером я звонила, решил позвонить в ответ и столкнулся с молчанием – так же, как я накануне. Пора было зканчивать эту игру. Во-первых, я соскучилась, а во-вторых, Соболевский мог мне помочь.

Всего два гудка – и Костя ответил.

– Алло!

– Привет!

– Привет! А я уже боялся, что так и будем звонить друг другу до бесконечности!

– Зря боялся. Как дела?

– Да все нормально. Скучно только очень. Сколько ни пытаюсь донести до родителей, что домой хочу, – ноль внимания! Знай себе повторяют про то, что в деревне воздух, малина и все такое!

– Малина – это вкусно.

– Поначалу. Потом приедается. И кроме того, какой интерес лопать ее в одиночку? Если бы здесь была ты, одноклассники, Яна…

– У вас с Яной все хорошо? – осторожно поинтересовалась я.

Мне хотелось, чтобы это выглядело так, будто я просто поддерживаю и развиваю беседу. Похоже, не получилось. Костя почувствовал, как изменился мой голос, и заволновался:

– А что случилось?

– Ну, я просто спросила… Ведь вы с ней общаетесь, да?

– Ну конечно общаемся! Я ей звоню каждый день, все в порядке! – Соболевский насторожился. – А что, есть основания беспокоиться? Думаешь, она мне изменяет?

– Нет-нет, что ты! Я только хотела спросить: обо мне вы не говорили?

– О тебе?

– Угу. Вы никак не касались в своих разговорах меня? В смысле, Яна ничего не сообщала о нашей дружбе?

– Нет, никак, – ответил Костя. – Слушай, Лена, хватит говорить со мной загадками! Что случилось?

– Мы поссорились. И как-то очень странно.

Я пересказала Соболевскому события трех последних дней. Для него это было полнейшим сюрпризом.

– Ничего не понимаю! – сказал он. – Ты точно уверена в том, что Никита и Маша не обманули? Может, это все-таки не Яна убедила их поссориться с тобой?

Ну, ясно. Соболевскому, конечно, не хотелось верить в то, что его девушка способна на подлость.

– Кость, я ни в чем уже не уверена! Я знаю только то, что Яна была моей подругой, а потом стала вести себя как враг без всякой причины. Ты, пожалуйста, не думай, будто я пытаюсь настроить тебя против твоей девушки или жалуюсь на нее… Уверена, все разрешится! Наверняка это какое-нибудь недоразумение…

– Да конечно, по-любому! Хочешь, я поговорю с ней?

– Именно об этом я и собиралась попросить тебя. Выясни, пожалуйста, не обидела ли я ее чем-нибудь!.. Ведь она была моей подругой…

– И останется подругой! – заверил Костя. – Не волнуйся, я с ней побеседую!

– Спасибо…

– …И все-таки все это странно, – вздохнул Соболевский.

Следующий день выдался не жарким и не холодным – именно таким, какой хорош для прогулок. Раньше в такие дни я просто выдумывала, куда бы хотела пойти, будь у меня парень, или бессмысленно слонялась по своему району, пытаясь воспользоваться погодой, но не находя в этом решительно никакого удовольствия – ведь уныло гулять в одиночку. Какое же счастье, что все это позади! Теперь я живу полной жизнью и могу наслаждаться лучшей погодой в лучшей компании! Наконец-то старые мечты сбываются!

Не теряя времени, я набрала Никитин номер. Гудок, второй, третий… шестой… Наконец-то!

– Але…

Голос Рыбкина звучал так, словно он только что прилетел из космоса и пока не понимает, на какой планете оказался.

– Ты что, спал? – спросила я.

– Угу…

– Давай вставай! Смотри, какое солнце! Лето скоро кончится, гулять пошли!

– Ы-ы-ы, – ответил Никита.

– Чего?

– Дай поспать еще.

Ладно, так и быть. Творческий человек, что тут скажешь! Я и сама временами люблю поспать до обеда, а тут художник – у них все не как у людей! Я выждала часок. Прибралась немного, почитала, посидела за компьютером. Потом позвонила опять.

На этот раз Никита был живее.

– А я уже зубы почистил, ага, – «обрадовал» он меня. – Ты что-то предлагала, когда звонила, но я забыл. Верней, не понял. Мозг-то еще спал.

– Я предлагала погулять. Сегодня же замечательная погода! Давай пойдем в парк и устроим пикник! Можно захватить с собой одеяло и поваляться. Еды, конечно. Можно даже взять ноутбук и посмотреть на природе какое-нибудь кино!

– Парк далеко, – сказал Рыбкин. – До него же целый километр!

– Ладно… Может, тогда на аттракционы? Тут у нас неподалеку аттракционы построили, я давно уже хожу, на них облизываюсь! Особенно эта вращающаяся штука с подвешенными сиденьями…

– Я боюсь высоты, – прервал парень.

– Нечего бояться, я с тобой буду!

– Нет, не хочу.

– А если целоваться на аттракционах? – использовала я свою последнюю приманку. – Тогда, наверно, не страшно будет?

– Не знаю, – буркнул Никита. – Зачем целоваться на аттракционах, если можно целоваться дома? Или в мастерской.

– Но там мы уже были!

– Ну и что? Тебе что важно – я или какие-то новинки?

– Важен ты. Но хочется гулять. Ведь на улице так хорошо! А я столько мечтала о том, как пойду на аттракционы или в парк со своим парнем!..

– Как-нибудь потом, – сказал Никита. – Если честно, совершенно неохота идти куда-то. Да и задание у меня важное есть, рисовать надо. Приходи, посидим в мастерской, если хочешь.

Я уступила.

Все то время, что светило солнце, мы провели в душной мастерской, болтая о том о сем. Вернее, болтала главным образом я. Что касается Рыбкина, то он в основном рисовал, только изредка отвлекаясь, чтобы подать какую-нибудь реплику… Нет-нет, только не подумайте, что я жалуюсь! Я же была с Никитой, с моим любимым! С милым рай и в шалаше, ведь так положено говорить, не правда ли? Впрочем, учитывая погоду, шалаш был бы лучшей альтернативой этой тесной, пропахшей красками комнатушке…

Ближе к вечеру раздался звонок Кости.

– Привет, – сказала я, нажав «ответить».

В это короткое слово были вложены не только приветствие, но и масса вопросов: «Ну как?», «Поговорил?», «Она ответила?», «Мы сможем помириться?». Костя все это почувствовал.

– Я поговорил, – ответил он. – Но, если честно, все стало еще непонятнее.

– А что она сказала?

– Ничего хорошего…

– Ну, Костя, не томи!

– Сказала, что ты подлая и двуличная. Что не стоит общаться с тобою. Что ты всегда врешь.

– Что?! Я вру?! Что за бред?! Костя, ты ей поверил?! – Я испугалась.

– Ну мы же с тобой не вчера познакомились, – успокоил меня друг. – Я помню, как ты поддержала меня, когда мы отстали от поезда. И вообще могу сказать о тебе много хорошего. Так что лично мне понятно, что Яна ошибается. Вот только раз она так считает, у нее должны быть какие-то основания…

– Хочешь сказать, я ее обманула? Я что, поступила с ней подло?

– Откуда мне знать. Я же здесь, а вы там. И вообще, это ваши девчачьи дела. Наверное, тебе надо проанализировать свое поведение и вспомнить что-то такое, что Яна могла посчитать подлостью, – заключил Соболевский.

– Но она не сказала, в чем именно дело? – спросила я.

– Нет. Лишь оценки без фактов. Яна сказала, что ей слишком неприятно обо всем этом говорить и поэтому она закрывает тему.

– М-да, – я вздохнула. – Ну что, Кость, спасибо! Чем дальше, тем больше я убеждаюсь в том, что это какое-то недоразумение.

– Обдумай свои поступки, – повторил Соболевский.

То ли мне послышалось, то ли в этих его словах была какая-то сухость… мрачность… или даже осуждение! Неужели Яна склонила Костю на свою сторону?! Неужели вслед за подругой я потеряю и друга, почти что брата?! Конечно, Соболевский не забыл хороших отношений, которые были между нами все эти месяцы… Но, кажется, его девушка посеяла в его сердце зерно сомнения!

Я была так взволнована разговором с Костей, что больше не смогла сидеть в мастерской и болтать со своим бойфрендом обо всяких глупостях. Сказала, что мне пора, попрощалась, поцеловала (впервые за день и как-то совсем невкусно), пошла домой.

По дороге я изо всех сил пыталась анализировать свои недавние поступки по отношению к Яне, но постоянно сбивалась на мысли о том, как ужасно будет потерять Костю. Ведь он самый близкий мой друг! Конечно, есть еще Никита, и у нас с ним романтические отношения… Но, честное слово, не знаю, смогла ли бы я отказаться от дружбы с Костей, если бы Рыбкин того потребовал! Мой названый брат был для меня таким же близким, как мой возлюбленный… а может быть, даже и ближе…

И тут меня осенило!

А что, если дело именно в Косте? Что, если Яна ревнует? Что, если она вообразила, будто между нами есть или возможно что-то помимо дружбы? Я в очередной раз прокрутила в голове поход на пляж… Кажется, как раз перед тем, как начался дождь, я говорила Яне о том, как ей повезло с парнем. Что, если она восприняла это как зависть? Или как вызов, как конкуренцию? Помнится, что вскоре после этих моих слов она прервала разговор. Оттого, что заметила тучи? Или оттого, что ей неприятно выслушивать похвалы своему бойфренду от другой девушки?

Ну конечно, конечно, конечно! Теперь-то все ясно! Нужно срочно помириться! Сейчас же позвонить и объяснить, что Костя мне как брат! Хотя нет, лучше лично пообщаться… И не сегодня…

Что ж, решено: завтра утром иду домой к Ларченко, все объясняю, и мы с ней миримся!

Завтрашнее утро наступило для меня примерно в полдень. За окнами шел дождь: наверное, поэтому я чувствовала себя дохлой и совершенно не хотела вставать. Повалялась еще немного, затем оторвалась от кровати, приняла душ, позавтракала и поняла, что идти к Яне нет ни желания, ни сил. Да и страшновато было перед таким ответственным разговором. Для того чтобы собраться с духом, понадобилось еще около часа. К тому времени, как я вроде бы почувствовала готовность выйти из дома, дождь, закончившийся было, зарядил с новой силой. В итоге к Яне я отправилась лишь после обеда.