Даниэла Стил - Калейдоскоп

— Ты все-таки едешь?

Анри смотрел на жену, стоя в дверях спальни. В Кап-Феррате они спали вместе. До тех пор, пока Александра не открыла ему тайну. В ту ночь Анри перебрался в комнату для гостей. Красноречивый жест.

— Да, — твердо ответила Александра.

Девочки были уже одеты. Багаж снесен вниз. Маргарет присоединится к ним в аэропорту в Ницце. Оттуда есть прямой рейс до Нью-Йорка.

— Может, ты передумаешь?

— Нет, дорогой, извини. — Она подняла на мужа глаза в надежде, что он позволит обнять себя, но, когда она приблизилась, он отшатнулся.

— Не нужно. Счастливого пути.

— Мы вернемся не позднее десятого. Если понадобится, позвони в отель «Пьер» в Нью-Йорке. Я тебе тоже позвоню.

— Не стоит утруждаться. Я буду занят.

Он отвернулся и вышел на террасу. Александра бросила на него последний беспомощный взгляд и начала спускаться по лестнице. Отъезжая, она не видела тревоги за себя в глазах мужа.

Он очень любил ее — и, кажется, потерял. Невероятная история! Просто не укладывается в голове! Умом он понимал, что Александра такая же жертва обстоятельств, как он сам. Однако принципы… традиции… род… Он всю жизнь придавал этому такое значение! Она отправилась искать ветра в поле… Каких-то подозрительных сестер…

Больше всего бесило его собственное бессилие: он не смог ее удержать.

Маргарет настояла на том, чтобы лететь первым классом. Александра с головой ушла в невеселые мысли, и Маргарет разрешила девочкам развлекаться на свой вкус. Так что они бродили по рядам в поисках других детей. Маргарет спросила, как Анри воспринял новости.

— Он прямо не сказал, но думаю, между нами все кончено. Как только Анри вернется в Париж, он свяжется со своими адвокатами.

— И зачем только тебе понадобилось посвящать его в эту историю? Сказала бы просто, что это я заставляю тебя лететь в Штаты.

— Мама, он почувствовал фальшь. Я не могла больше скрывать. — Но, несмотря на высокую цену, Александра ни о чем не жалела. Хоть совесть чиста!

Маргарет промолчала, но подумала, что скорее всего дочь права: Анри попросит — даже потребует — развода, а Александра не станет возражать. Господи, только бы он оставил ей детей! Маргарет тоже погрузилась в тяжкие размышления и не сразу сообразила, о чем говорят подошедшие Аксель и Мари-Луиза. Девочки обошли весь самолет и убедились в том, что, хотя все места были заняты, в нем «абсолютно никого нет».

— Иначе говоря, нет детей, — уточнила Маргарет. — Придется вам довольствоваться нашим скучным обществом.

Она поиграла с ними в «старую прислугу», научила играть в «джинрамми», а потом они посмотрели фильм.

Александру никто не трогал, и она могла сосредоточиться на своих заботах, а их было немало: ее настоящие родители… сестры… муж… если он останется таковым, когда они вернутся во Францию. Но это не поколебало ее уверенности. Она сделала выбор…

Утром, отоспавшись в «Пьере», Александра попросила горничную записать ее в парикмахерскую и к обеду вернулась из «Бегфорда», весьма довольная результатом. Она давно перестала подкрашивать корни и теперь, когда остригла концы волос, снова стала рыжей.

— Мама, ты точно как я! — ликовала Аксель. Мари-Луиза захлопала в ладоши.

— Что это вдруг? — поразилась Маргарет.

— Хочу быть собой — во всех отношениях. Не лучше, не хуже, а такой, как есть. Мне незачем прятаться.

— Я люблю тебя, дорогая, — шепнула Маргарет.

Они пообедали в ресторане «Двадцать одно» и заглянули к «Шварцу» — Маргарет жаждала сделать внучкам «скромные подарки». К четырем часам подкатил лимузин. Александра объяснила дочерям, что проведет уик-энд у старых друзей в Коннектикуте, а они побудут с бабушкой.

— Я сегодня же позвоню, — пообещала она, садясь в машину с небольшой дорожной сумкой, в шикарном черном платье от «Шанель».

— А мы пойдем с бабушкой в кино! — крикнула Аксель.

Александра послала всем троим воздушный поцелуй и укатила. Но, конечно, она заметила предательские дорожки на щеках матери; слезы жгли и ее собственные глаза. Так страшно возвращаться в прошлое и одновременно — в будущее. И так увлекательно!

Дорога вдоль побережья до Стонингтона заняла чуть меньше двух часов. Александра устроилась на заднем сиденье; перед ее мысленным взором проходили родные лица. Маргарет, всю жизнь дарившая ей свою любовь. Аксель и Мари-Луиза — ее бесценные сокровища; после отступничества Анри им предстоит занять еще более значительное место в ее жизни. Анри, пришедший в бешенство от того, что он посчитал предательством. Ей хотелось позвонить ему перед отъездом в Коннектикут, но она не знала, что сказать. В сущности, все уже сказано. Он был против ее поездки, более того, запретил ей ехать — а она, впервые за четырнадцать лет брака, ослушалась. И вдруг почувствовала себя такой раскованной, такой непохожей на себя прежнюю! Как будто вернулась в детство и бегала по полям наперегонки с отцом — ветер развевает волосы, и это прекрасное ощущение уверенности в себе! Александре почудилось, будто отец незримо сопровождает ее в этом путешествии. Она бессознательно тронула волосы и усмехнулась. Она снова — Александра де Борн… Александра Уолкер… Рыжая Александра Уолкер…

Лимузин подкатил к воротам с электронным управлением. Но если не считать этого, усадьба была немного старомодной и очень уютной. Они немного проехали вверх по холму, круто повернули и очутились перед красивым особняком в викторианском стиле, с широким, как веранда, крыльцом, к которому вела тенистая аллея. Замок доброй волшебницы. На веранде — удобная мебель. За домом — старый амбар… Александра вышла из лимузина и с удовольствием огляделась. Дети будут в восторге.

Она увидела знакомое лицо и широко улыбнулась человеку, устремившемуся навстречу.

— Здравствуйте, как долетели?

Это был Джон Чепмен. На нем брюки цвета хаки и голубая тенниска. Он успел освоиться и чувствовал себя совершенно в своей стихии. Энергично пожав Александре руку, забрал у шофера саквояж.

— Спасибо, замечательно. Чудесное место!

— Правда? Я уже все обошел. В амбаре хранятся изумительные старинные вещи. Уверен, вам здесь понравится.

И он повел Александру в дом, не переставая любоваться ее блестящими золотисто-рыжими волосами. Потом не вытерпел:

— У вас изумительные волосы! Это не слишком дерзкий комплимент?

Она со смехом мотнула головой.

— Я решила в ходе этой поездки принять свой естественный облик. Нам и так будет нелегко узнать друг друга… — Они улыбнулись друг другу. Александра набралась мужества и спросила: — Остальные уже приехали?

Джон изо всех сил старался сохранять уверенно-беспечный вид. Но на самом деле его глодала тревога. От Хилари не поступило никаких сигналов, и он очень боялся, что она не приедет.

— Нет еще. Мегана обещала прибыть около шести. А Хилари… — он замялся.

Александра могла понять сестру, но все равно опечалилась.

— Неужели отказалась?

— Не так прямо. Я объяснил ей, что вы с нетерпением ждете встречи. Кажется, не преувеличил?

Александра подтвердила его правоту и стала про себя молить Бога, чтобы сестра нашла в себе мужество приехать. Воспоминания вновь превратили сердце Хилари в открытую рану, и она вполне может уклониться. Всей душой Александра надеялась на лучшее. Где-то в недрах ее существа жила маленькая девочка, остро нуждавшаяся в старшей сестре.

— Будем держать пальцы скрещенными, — сказал Чепмен.

Он ввел свою спутницу в просторный холл. Отсюда правая дверь вела в небольшую гостиную, а левая — в большой светлый зал с уютно горящим камином и прекрасно сохранившейся мебелью викторианской эпохи. Александра шепотом спросила, где хозяин дома, Артур Паттерсон.

— Наверху, отдыхает.

С Артуром приехали две сиделки. Утром Джон подумал: это просто чудо, что еще жив! Казалось, этот человек из последних сил тянул до радостного события. Вряд ли он еще выдержит несколько дней. За четыре месяца он постарел лет на двадцать. Было заметно, что его терзает боль. Но он с надеждой ожидал встречи трех сестер.

— Вы уверены, что они приедут? — допытывался он у Джона. Тот заверил, что все будет в порядке. Только бы Хилари не подвела. Но она ненавидит Артура… Может, и к лучшему, если она не приедет? Старик не вынесет конфронтации. После обеда сиделка заставила его прилечь. Он сойдет к ужину, когда все будут в сборе. Джон представит сестер друг другу… и Артуру.

Александра осмотрела несколько комнат.

— У дома обжитой вид, как будто мистер Паттерсон проводил здесь по многу времени. Дом обставлен с любовью.

Джон улыбнулся и не стал объяснять, что старик решил сделать этот особняк своим последним приютом.

— Хотите подняться на второй этаж?

— С удовольствием.

Интересно, подумала Александра, сколько же ему лет? Иногда в Джоне проглядывает что-то мальчишеское — и в то же время он зрелый мужчина, и серьезный, и озорной — не то что Анри… По сравнению с Анри все кажутся мальчишками. Она так привыкла к властному характеру мужа, его привычке командовать, строгому лицу и широченным плечам, что вдруг затосковала. На его фоне даже самые лучшие выглядели легковесными, всем чего-то недоставало. Александра не могла, не задаваться вопросом: что же теперь будет? Если Анри примет ее обратно, будет ли все по-прежнему? Может быть, он прогонит ее к матери? Или ей придется искать другое жилище? Все так неопределенно…

Джон проводил ее в залитую солнцем угловую комнату. Здесь было тепло; на кровати сверкало белизной отделанное кружевом покрывало; рядом — кресло-качалка… удобный диван… умывальник с фарфоровыми статуэтками. Кто-то позаботился о цветах. Александра показалась себе девушкой, вернувшейся домой на каникулы. Со слезами на глазах она поблагодарила Джона.