Лора Мартин - Как завоевать шейха

В комнату вошел доктор, и Рэчел была рада отвлечься от неподобающих мыслей. Он быстро ощупал шишку на голове, проверил зрение и еще сотню разных вещей, после чего объявил, что ей некоторое время необходимо двигаться медленно, но, в общем, ничего ужасного с ней не произошло.

Она задремала и видела сны, в который присутствовал Малик. В одном он противостоял целой армии бандитов. Он бился не на жизнь, а на смерть, чтобы защитить ее, только ее одну. Другой сон был не таким невинным. Рэчел вздрогнула, проснулась и поняла, что каждый нерв в ее теле напряжен от телесного возбуждения. Хотя она была одна в комнате и никто в мире не смог бы угадать, что ей снилось, Рэчел покраснела.

Послышался тихий стук в дверь, и Рэчел поспешила вернуть себе обычную невозмутимость.

– Войдите, – сказала она.

Дверь открылась, и в комнату вошел Малик.

– Дети очень хотят вас… тебя увидеть, но, если ты еще не готова, они поймут.

Рэчел покосилась на дверь, представила себе три пары ждущих глаз и начала медленно приподниматься. Малик быстро подошел и стал поправлять подушки, чтобы ей было удобно сидеть. Его рука коснулась ее плеча, и Рэчел почувствовала, что она задержалась чуть дольше, чем требовалось. Хотя нет, наверняка ей показалось. Он просто хотел помочь ей сесть, чтобы успокоить детей. Но когда он выпрямился и их взгляды встретились, Рэчел с удивлением поняла, что шейх ей улыбается. Обычно он был очень серьезен и невероятно далек. А в этот момент, когда они смотрели друг другу в глаза, Рэчел почувствовала, что в целом мире их только двое.

– Входите, дети, – сказал Малик. – Но соблюдайте осторожность.

Дети проскользнули в комнату, сделали несколько шагов и остановились в нескольких футах от кровати.

– Все в порядке, вы можете подойти ближе, – улыбнулась Рэчел. – Вы мне никак не повредите.

Хаким был первым. Он осторожно забрался на кровать, прильнул к Рэчел и уткнулся лицом ей в грудь. Следующей была Амира. Она подошла с другой стороны, села на край кровати и не выразила никакого недовольства, когда Рэчел обняла ее и привлекла к себе. Аахил некоторое время стоял в стороне. Малик обнял старшего сына за плечи. Они вместе подошли к краю кровати и присели.

– Вам больно, мисс Тэлбот? – спросил Хаким, его голосок прозвучал глухо, потому что он говорил, все так же уткнувшись ей в грудь.

– У меня болит голова, но доктор сказал, что скоро все пройдет.

– Вы такая храбрая, – заявила Амира.

Рэчел окинула взглядом маленькую семью, окружившую ее кровать.

– Я знаю, что приехала сюда совсем недавно, но я очень привязалась к вам. А когда тебе кто-то небезразличен, ты иногда находишь в себе такие качества, о которых раньше не знала, – сказала Рэчел и поняла, что нисколько не кривит душой.

Она мысленно вернулась к тому моменту, когда их окружили бандиты и потребовали деньги и ценности. Она не знала, отпустят ли их бандиты, получив желаемое, зато была уверена, что отдаст жизнь, чтобы защитить детей. И когда бандит велел ей подойти, она нашла в себе смелость, о которой не подозревала.

– Мне было страшно, – сказал Хаким, все еще не поднимая головы.

Рэчел пригладила его взъерошенные волосики.

– В такой ситуации нормально испытывать страх. Мне тоже было страшно.

– Разве? – не поверила Амира. – Вы не выглядели испуганной.

– Мне было очень страшно, – призналась Рэчел, глядя на Аахила, который все это время хранил молчание. – Я думаю, что глупо не бояться, когда грозит такая страшная опасность.

Три головы, словно по команде, повернулись к шейху, чтобы узнать его мнение. Аахил был сильно напряжен. Судя по всему, для него было жизненно важно услышать ответ отца.

Малик кашлянул.

– Ну, я думаю… – Он встретился глазами с Рэчел, и на его лице сразу появилось выражение понимания. Он снова взглянул на старшего сына и заговорил, обращаясь ко всем детям одновременно: – Иногда немного страха – это совсем неплохо. Он заставляет лучше концентрироваться и является вполне разумной реакцией на опасность или угрозу.

Аахил прикусил губу, но промолчал.

– Мне тоже было страшно, – продолжал Малик. – Я боялся, что бандиты могут причинить вред вам, дети, поскольку вы для меня – самое ценное, что есть в этом мире.

Рэчел почувствовала, как к глазам подступили слезы, и поспешно заморгала. По серьезным лицам детей она поняла, что Малик никогда не говорил им, насколько они важны для него.

– Нет ничего позорного в том, чтобы бояться, – продолжил Малик. – В этом мире необходимо уметь узнавать опасность, и, когда вы испытываете страх, это ваше тело говорит вам, что впереди опасность.

Аахил напряженно обдумывал слова отца. Малик взглянул на Рэчел и встретил ее одобрительную улыбку. Она была очень довольна. Шейх правильно понял, что необходимо в этот момент услышать его старшему сыну. Мальчику только восемь лет, однако он старается жить по слишком высоким стандартам. Он боготворит отца, и, если тот утверждает, что в страхе нет ничего страшного, он поверит.

– А теперь мы должны дать мисс Тэлбот возможность отдохнуть, – сказал Малик.

Аахил и Амира послушно встали, но Хаким не шелохнулся.

– Я и позже буду здесь, никуда не денусь, – тихо проговорила Рэчел.

– Ты не бросишь нас?

Рэчел нежно приподняла головку Хакима и заглянула ему в глаза.

– Я никогда вас не брошу. Потребуется нечто большее, чем пара бандитов, чтобы заставить меня вас покинуть.

Хаким обхватил Рэчел за шею и крепко обнял ее. Хотя движения причиняли ей боль, Рэчел жестом предложила старшим детям присоединиться к Хакиму и прижала к себе всех троих. Так она заверяла их, что никуда не уедет.

Малик нервно мерил шагами комнату. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, а не уверенным могущественным шейхом, правителем красивого королевства в пустыне.

Он переживал странное время. Прошло уже два дня после нападения бандитов и день после того, как Рэчел пришла в себя. Дети вели себя тихо, и у Малика появилось ощущение некой вялости, апатии, словно он завис в состоянии неопределенности. Он старался заниматься делами, как обычно, – встречался с вождями племен, инструктировал стражу о бандитах, но при этом постоянно отвлекался. Мысленно он возвращался в маленькую спальню, где Рэчел приходила в себя после травмы.

Малику не нравилось, когда он что-то не мог контролировать, и этим вечером он решил взять себя в руки и пригласил Рэчел на прогулку в один из дворцовых садов. Она наконец встала с постели, и он слышал, как она говорила, что хочет подышать свежим воздухом.

Необъяснимо нервничая и сжимая в руке прекрасную орхидею, он отправился в ее комнату. Одновременно он убеждал себя, что является просто хорошим работодателем и ничего больше.

– Добрый вечер, ваше вели… – Рэчел запнулась. – Малик.

Она вопросительно взглянула на него, словно хотела подтвердить неформальные отношения между ними.

– Добрый вечер, Рэчел. Прекрасно выглядишь.

Она надела свое обычное белое хлопковое платье, но ее щеки были розовыми, а глаза блестели в лунном свете.

– Спасибо. Мне намного лучше.

Малик потоптался на месте и протянул ей орхидею.

– Это тебе.

Он был вознагражден солнечной улыбкой и почувствовал чистую, ничем не замутненную радость. Ведь это он сделал Рэчел счастливой! Она осторожно взяла нежный цветок, внимательно осмотрела красивые лепестки и длинный, тонкий стебель.

– Как красиво! Мне еще никто никогда не дарил цветов.

Малик уже открыл рот, чтобы высказать свое недоверие. Безусловно, такая добрая и привлекательная женщина, как Рэчел, получала в подарок цветы и раньше. Но потом он вспомнил ее первое рекомендательное письмо. До путешествия в Гурию она была скрыта от мира в школе для девочек. Почему-то он испытал глубочайшее удовлетворение от мысли, что у нее еще никогда не было поклонника.

– Эта орхидея не является уроженкой Гурии, но может расти здесь, если ей обеспечен минимальный уход.

Он предложил Рэчел руку и медленно повел ее по саду.

Это место Малик любил больше всего на свете. Ему нравилось приходить сюда после наступления темноты, когда дорожки заливал серебристый лунный свет, и весь сад казался волшебным. Его мать проводила здесь все свое свободное время, ухаживая за растениями. Она умерла, давая жизнь Малику, но он легко мог представить себе ее, дарующую саду свою любовь и терпение.

– Волшебное зрелище, – пробормотала Рэчел после нескольких минут молчания.

– Это сад моей матери, – пояснил Малик, сам себя удивив этим откровением.

Он никогда никому не говорил, что до сих пор связывает этот райский уголок с именем своей давно умершей матери. Это могло показаться странным и сентиментальным. Однако он решил, что здесь, в ночной тишине, под звездами, Рэчел его поймет.

Он видел, как она повернулась к нему. Судя по ее выражению лица, ей хотелось задать множество вопросов. Только Малик еще не был готов говорить с ней о своем прошлом, хотя и признавал, что Рэчел умела слушать. Он сам начал задавать вопросы.

– Как вам нравится Гурия? – спросил он и понял, что ему действительно очень хочется знать ответ.

Ему было очень приятно услышать, когда она сказала детям, что такой мелочи, как бандиты, недостаточно, чтобы заставить ее покинуть Гурию. Малик не сомневался: детям с ней хорошо. Они буквально расцвели за то время, что она была их гувернанткой. Но еще он знал, что его желание видеть ее здесь вызвано не только этим.

Он искренне уважал Рэчел. Она талантливый педагог, хотя еще очень молода – только со школьной скамьи. Она понимала нужды и мечты его детей, предугадывала их вопросы и просьбы. Более того, она сделала его лучшим отцом.

Малик был прозорлив и не обманывал себя, утверждая, что испытывает к ней одно только уважение. С него все началось, но за последние несколько дней он стал взирать на нее не только с уважением. Отрицать это было бы глупо. Эта женщина ему нравилась. Она добра, весела, откровенна. Малик, которого с детства учили сохранять дистанцию с людьми, хотел быть с ней ближе, узнать ее лучше.