— Я безумно счастлив! Слишком очарован, чтобы хранить это в себе, и все-таки должен, потому что перед тем, как о помолвке будет официально объявлено, нужно сказать ее родным. Но моя дорогая Эмма настаивала на том, чтобы вам мы сообщили немедленно. А мне хочется кричать об этом с крыши замка!

Хантли продолжал распространяться о своем счастье, а Лили ошеломленно за ним наблюдала.

Вот уже три недели она думала только о том, как получить от него предложение. Но он выбрал другую, а все, что испытывала при этом Лили, — глубочайшее облегчение. Она была очень счастлива за Хантли и Эмму, у которых было так много общего! Как она не подумала об этом раньше?!

— Хантли, вы с Эммой будете безмерно счастливы. Она идеальная пара для вас, и для меня большая честь слышать об этом первой.

Он ошеломленно покачал головой.

— Все это время я считал ее кем-то вроде члена семьи или друга. И думал, что она добра ко мне только из-за дружбы с Сарой. Мы оба так ошибались! Думаю… Сара бы одобрила.

— Если Сара любила вас обоих так сильно, как вы рассказывали, она хотела бы счастья для вас.

— Спасибо, — просиял граф. — Я искренне верю, что так оно и есть. Теперь я должен подумать о том, что сделает Эмму счастливой.

Он был так рад, так взволнован и так влюблен! Она хотела всего этого для себя, хотела так сильно, что горло сжалось. И ей вдруг стало невыносимо оставаться здесь. Нужно как можно быстрее выбраться из этой комнаты и найти Вольфа.

«Но… но как же отец?»

Колени Лили ослабели. Она опустилась на стул.

Теперь у нее нет плана. Либо папа пойдет в тюрьму, либо Далия выйдет за лорда Кирка и будет несчастна.

Что ей делать? Они с Вольфом могут жить в коттедже, но куда пойдут папа и Далия? Нужно найти способ заплатить долг. Но как?

Взгляд Лили упал на ее шелковое платье, украшенное розетками с атласными лентами, — настоящий шедевр. Она сама его сшила.

«Я всегда хотела открыть лавку модистки, но нужно время, чтобы приобрести клиентуру. Если только…»

Она посмотрела на безупречный галстук Хантли и неожиданно вспомнила пристрастие герцогини к модным вещам.

«Если герцогиня и такие же любители моды, как Хантли, помогут мне, я могла бы найти клиентуру быстро и, возможно, уговорить лорда Кирка брать деньги в счет долга частями. Придется расстаться с Кейт-Мэнор, но…»

Надежда вспыхнула в Лили с такой силой, что она прижала ладонь к заколотившемуся сердцу.

«Я могу сделать это, — сказала она себе. — Действительно могу!»

— Лили! Вам нехорошо? — участливо спросил Хантли. — Вы выглядите бледной.

Опустившись на одно колено, он взял ее руку.

— Вы плачете? Пожалуйста, не надо. Не отчаивайтесь! Взгляните на меня: неделю назад я думал, что никогда не полюблю, но все изменилось: я так сильно влюблен, что…

Лили услышала поток проклятий на незнакомом языке. В гостиной появился Вольф с мрачным, как грозовая туча, лицом. Схватив Хантли за руку, он рывком поднял его с колен и всадил кулак в челюсть.


Вольф не мог думать, не мог слышать, не мог дышать. Хантли стоял на коленях перед Лили, очевидно, объясняясь в любви.

«Она моя, черт побери! Моя и ничья больше!»

И тут Хантли очутился на полу.

Сквозь застилавшую глаза красную пелену Вольф смутно увидел, как Лили наклоняется к Хантли и что-то говорит. Он видел, как двигаются ее соблазнительные губы, видел гнев в ее взгляде. Но ничего не слышал из-за рева крови в ушах. Она принадлежит ему, он готов поклясться богом! Как может она не знать этого? Как может…

В комнату вбежал мопс, тряся крылышками бабочки, прикрепленными к его кругленькому тельцу. Восторженно виляя хвостиком, принюхался к Хантли. Тут же появились еще два, тоже в костюмах бабочек с фантастическими крылышками, и принялись обнюхивать графа. Один лизнул его ухо.

В комнате послышалось нечто вроде кудахтанья. Появились три женщины.

Они непрерывно болтали, все одновременно, перебивая друг друга.

На руку Вольфа легла чья-то ладонь. Повернувшись, он увидел бабушку. Герцогиня и леди Шарлотта, тоже вошедшие в комнату, кинулись к лежавшему без сознания графу. За ними по пятам следовал дворецкий.

— Макдугал, — бросила герцогиня, не оборачиваясь, но так резко, что ее голос немного развеял окружавший сознание Вольфа туман. — Прикажите перенести бедного Хантли на диван. Когда он очнется, челюсть у него наверняка чертовски опухнет, так, что он не сможет рта раскрыть!

— Она уже опухает, — кивнула леди Шарлотта. — Нам понадобится лед.

— Будет сделано, ваша светлость.

Дворецкий подошел к двери и позвал лакеев.

Ее светлость помогла Лили встать. Двое прибежавших на зов лакеев, с трудом обходя крылатых мопсов, отнесли Хантли на диван. Еще одного слугу послали за доктором.

Бабушка Наталья с интересом оглядела распухшую челюсть Хантли.

— Прекрасный удар, — заметила она на родном языке. — Но было бы лучше ударить его в живот. Тогда не осталось бы видимых следов. А теперь Хантли станет объектом всеобщего сочувствия.

— У меня не было времени что-то спланировать, — объяснил Вольф. — Все случилось, когда я увидел его с Лили. И пришел в ярость. У него не было права ставить ее в такое положение!

— Какое именно?

— Он домогался ее! Я это видел. Он стоял перед ней на одном колене и о чем-то умолял, а она плакала, утирая слезы платочком, очевидно, в полном отчаянии. Я не мог позволить…

— Вольф! — почти рявкнула Лили.

Он повернулся и наткнулся на ее яростный взгляд. Судя по виду, она была в бешенстве. Поэтому он осторожно спросил:

— Да, любимая?

На ее щеках выступили красные пятна.

— Я не ваша любимая. И у вас нет права реагировать на что-либо, происходящее со мной. Я не… мы не… о, черт возьми, это не ваше дело!

— Но он…

— Вовсе нет, — процедила Лили, послав ему раздраженный взгляд. — Вы ошиблись.

— Я видел собственными глазами, — настаивал Вольф. — Он стоял на одном колене и держал вас за руку.

— Подождите! — Голубые глаза герцогини загорелись. — Лили, лорд Хантли опустился на колено?

— Да, но это не то, о чем вы подумали.

Герцогиня удивительно молодо и мелодично рассмеялась.

— Откуда вы знаете, о чем я подумала?

Лили побагровела.

— Понимаю, все выглядело так, будто он делал мне предложение. Но это не так.

Бабушка Вольфа подалась вперед, не сводя с Лили черных глаз.

— Почему же он встал на колено?

— Потому что говорил… — Лили осеклась и взглянула на все еще лежавшего без чувств Хантли. — Признался кое в чем, но он не хочет, чтобы это стало всеобщим достоянием.

— Я слышал, как он говорил, что влюблен в вас, — вмешался Вольф.

— Нет. Вы не так поняли.

В ее глазах раздражение смешалось с мольбой.

Вольф замолчал. Если хорошенько подумать, она не похожа на женщину, которой только что сделали предложение. Она выглядела расстроенной. Больше того, под глазами выступили синие круги, а уголки губ уныло опустились. Какой разительный контраст с той Лили, какой она была только сегодня утром!

Все же он должен быть уверен.

— Значит, он не упоминал о любви?

— Упоминал, но… — Она поморщилась. — Больше я ничего не скажу.

— Интересно… — Герцогиня уселась напротив своего внезапно занемогшего гостя. — Полагаю, мне не стоит ничего говорить, поскольку лорд Хантли ни в чем не признавался, но мне кажется, его внимание устремлено не столько на мисс Балфур, сколько на мисс Гордон. Хотя мне трудно это понять: что ни говори, а мисс Балфур куда более жизнерадостна, энергична и бесконечно красивее.

— Спасибо. — Губы Лили дернулись в невольной улыбке. — Нет ли у вас нюхательной соли? Я могла бы также обтереть лоб Хантли прохладной водой, пока мы ждем доктора.

Леди Шарлотта, все это время маячившая на заднем фоне, оживилась:

— У меня в комнате есть немного. Сейчас пошлю кого-нибудь.

Она поспешила отойти. Три мопса, раскачивая крылышками, последовали за ней. Самый старый поднялся, чтобы присоединиться к компании, но нерешительно оглядев комнату, начал обнюхивать ковер и постепенно подобрался к ногам Вольфа. С обожанием посмотрел на него, завилял хвостом и снова плюхнулся на пол, где свернулся клубочком.

— Почему на нем нет крыльев? — Старуха ткнула в песика ногой.

— Он их грызет, — пояснила герцогиня. — Ваше высочество, кажется, вы понравились Рэндольфу.

— И Мини тоже, — добавила Лили. — Она залаяла, когда он влез ко мне в окно, но как только он с ней заговорил, она стала его преданной рабыней.

Но тут она заметила потрясенный взгляд леди Шарлотты и залилась румянцем.

— Вот как, — сухо проговорила герцогиня и обратилась к Вольфу: — Значит, вам показалось, что граф навязывает мисс Балфур знаки своего внимания.

— Да. И я не верю этой истории о мисс Гордон. Она очень славная девушка. Но кто посмотрит на нее, когда рядом Лили?

При виде его очевидного возмущения герцогиня усмехнулась:

— Люди бывают очень странными в своих пристрастиях. Но Хантли знал мисс Гордон много лет, и они стали очень близки после смерти его жены. Он считал, что они просто друзья, но она думала иначе. Увидев этих двоих вместе, я стала подозревать, что она испытывает к нему чувства, гораздо более глубокие, чем просто дружба. Но теперь у нас возникла дилемма. Мои гости собирались на небольшой обед перед балом, а вы, мисс Балфур, оставили дверь открытой.

— Мы не хотели нарушать правила приличия.