Когда ее затопила волна наслаждения, она закрыла глаза. Не в силах оторвать глаз от красоты ее неподдельной страсти, Вольф из последних сил усмирил свои желания. Боже, она великолепна! Он хотел бы удержать этот момент и всегда хранить в своем сердце.

Но, как всякое наслаждение, это закончилось слишком быстро. Она обмякла на простынях. На ее лбу блестела тонкая пленка пота. Дыхание было прерывистым.

Наконец, Лили прикрыла глаза рукой. Ее тело все еще вздрагивало под его пальцами.

Он осторожно отнял руку от ее бедер и кое-как привел в порядок одежду, а затем притянул ее к себе и оперся подбородком о ее макушку. Она прижалась щекой к его груди.

Дыхание Лили медленно выровнялось. Она прерывисто вздохнула и отодвинулась от него.

Вольф приподнялся на локте, чтобы лучше разглядеть ее лицо.

— Я с первого взгляда понял, что ты страстная женщина, Мойя.

— Никогда бы не подумала… — Лили ошеломленно покачала головой.

Он улыбнулся и провел пальцем по ее длинной косе, лежащей на подушке. Пряди рыжеватых волос, освобожденных от стягивавших их лент, завивались волнами.

Их взгляды встретились.

— Я не знала, что вожделение может быть таким острым. Таким безумным.

Эти слова ему не понравились.

— Мойя, — нахмурился он, — вожделение дает тебе удовольствие, но не… — Вольф долго пытался найти слова. — Только потом в тебе не остается тепла.

— Не понимаю.

— Вожделение покидает тебя в ту секунду, когда страсть удовлетворена. Любовь не покидает никогда, даже когда ты устал, выбился из сил и хочешь только спать. — Он взял ее руку и прижал к своей груди. — Чувствуешь это, Мойя? С каждым ударом сердца я думаю о тебе. Хочу тебя. Мечтаю о тебе. Я…

Она откатилась и спрыгнула с кровати так быстро, что он недоуменно уставился на то место, где она только что лежала.

— Ты так и не поняла, — вздохнул Вольф.

Она поправила сорочку и туго подпоясала пеньюар.

— Я не желаю больше ничего слышать о любви, Вольф. Вы не можете меня любить. Это невозможно.

Он сел на край кровати.

— О, Мойя, ты огорчаешь меня. — С каждым словом на сердце становилось все тяжелее.

— А вы огорчаете меня. — Она скрестила руки на груди и, отвернувшись, принялась расхаживать по комнате. — Не могу продолжать раздувать огонь между нами и по-прежнему видеться с Хантли.

— В таком случае не стоит видеться с Хантли.

— Вольф, прекратите! Граф — хороший человек. Добрый человек. Из тех, кто будет справедлив и великодушен с женой и ее семьей. — Она взмахнула рукой, и в этом жесте было столько безнадежности! — Он проявил все эти качества, и не только их!

— Но ты его не любишь.

— Нужно время, чтобы полюбить кого-то. Здесь мы с вами расходимся во мнении. Вы считаете, что любовь возникает в одну секунду, что она подобна страсти. Но хотя я мечтаю испытать эту страсть, при этом желаю большего. Желаю, чтобы этот человек был всегда рядом, не только когда солнце сияет и цветы распускаются, но и когда в моей жизни наступят черные дни. И тогда этот человек станет сражаться рядом со мной.

Вольф схватил ее руку и стал тянуть к себе, пока она не оказалась между его расставленных ног. Он сжал ее лицо ладонями и заглянул в глаза.

— Я этот человек, Мойя. Дай мне шанс.

Ее густые ресницы опустились. Она схватила его руки и отняла от своего лица.

— Нет, Вольф. Не могу. Признаю, между нами пылает страсть. Я сгораю от желания к тебе при каждой встрече.

— Это часть истинной любви: хотеть кого-то, мечтать отведать вкус губ, коснуться их…

— Нет! — Лили снова вырвалась и отбежала подальше. — Немедленно прекратите! — воскликнула она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Вы соблазните меня, и все, ради чего я тружусь, все, что я должна сделать, пойдет прахом.

На плечи Вольфа словно взвалили всю тяжесть мира. Он думал, что если покажет ей всю глубину страсти, бушующей между ними, даст понять, какую радость она может принести, Лили увидит ту связь, которая их соединила.

Но она посчитала эту связь цепью, которую необходимо разорвать. Его план провалился. У нее нет опыта, чтобы сравнить реакцию на него с реакцией на другого мужчину. Она не понимает разницы.

— Думаешь, что если потрудишься достаточно усердно, будешь желать Хантли так же сильно, как сейчас желаешь меня, но ты ошибаешься. Лили, то, что возникло между нами, встречается нечасто. Я не прекращу добиваться тебя. Не перестану касаться тебя. Напоминать, что ты меня хочешь…

— Но вы должны!

Ее крик разбудил спящего мопса. Тот вскочил и уставился на Лили.

Она в отчаянии подхватила собаку и прижала к груди.

Вольф рассерженно провел рукой по волосам. Он хотел показать ей, что такое счастье, но каким-то образом умудрился достичь обратного эффекта.

Лили судорожно сглотнула и потерлась щекой о голову собаки, прежде чем дрожащим голосом произнести:

— Герцогиня права: будет лучше, если мы больше не увидимся.

Вольф скрипнул зубами. Он открыл этой женщине душу, позволил ей увидеть чудо, расцветшее между ними, а ей ничего этого не нужно.

— Прекрасно. — Он встал. — Хочешь, чтобы я ушел, значит, уйду. Но не обещаю, что не попытаюсь вновь увидеться с тобой. Не смогу сдержать подобного обещания.

— Почему вы все усложняете? Я пытаюсь исправить положение. А вы… — Лили всхлипнула, прижалась лицом к спинке собаки и отвернулась.

Он закрыл глаза, потому что мог вынести все, только не ее слезы.

— О, Мойя, со мной все кончено. Я обезумел. Думаю о тебе день и ночь.

— Тогда остановитесь! Думаете о ком-то… то есть о чем-то другом.

— В этом и беда, — печально вздохнул он. — Любовь не спрашивает. Она просто берет.

Лили поставила Мини на пол и подбежала к тумбочке за носовым платком.

— Ненавижу саму мысль о том, что у меня нет в жизни выбора, но что поделаешь?!

Он вздохнул и подошел к ней. Ее губы все еще были распухшими от его поцелуев, одна щека — красной, натертой щетиной, густые ресницы слиплись от слез. Она никогда не была так прекрасна, как в эту минуту, и он окончательно превратился в ее раба.

— Ты действительно хочешь этого, Мойя? Получить Хантли в мужья?

Поколебавшись, она решительно кивнула.

— Я должна, Вольф.

Но он увидел ее нерешительность, и в его душе вновь загорелась надежда. Возможно, не все потеряно. По крайней мере, она еще сомневается.

— Думаешь, он попросит твоей руки?

— Не знаю. Он очень мил и уделяет мне много внимания. Наверное, благодарен за то, что я добра с Эммой.

— Она ему как сестра. Если хочешь воспламенить чувства Хантли настолько, чтобы он попросил твоей руки, он должен увидеть в тебе не просто славную девушку. Тебе необходимо стать для него особенной.

— Но как это сделать?

Он не мог отвести от нее взгляд. Ее длинные рыжеватые волосы выбились из косы. Огромные глаза в полумраке таинственно блестели. Лили необыкновенная… его невыразимо терзала мысль о том, что она сама этого не сознает, а Хантли слишком глуп, чтобы это видеть. Но ей нужно показать абсурдность ее намерений стать женой Хантли, а уж только потом в него влюбиться. Следовательно, Лили должна чаще видеться с Хантли… и с Вольфом тоже.

Она права: ей нужен выбор. И Вольф может ей его дать.

— Если хочешь стать женой Хантли, я помогу тебе его получить.

— Вы… — ахнула она, — вы мне поможете?

— Да. Ты не разбираешься в мужчинах, не понимаешь ход их мыслей, не знаешь, как подогреть их страсть. Я мужчина, мне все это известно.

— Вольф, я не знаю…

— Вот как? Насколько я понял, осталось две недели, в течение которых Хантли должен сделать тебе предложение.

— Но я понятия не имею, сделает ли он его. Он никогда… — Она прикусила губу. — Я надеялась, что если мы продолжим наши беседы, он попросит моей руки.

— Нет! Мужчины не бросаются очертя голову в брак, если не влюблены. Если хочешь, чтобы он сделал тебе предложение за столь короткий срок, нужно подогреть его страсть. Ты должна сделать то, что для нас двоих сделала природа — подарила мгновенно вспыхнувшие чувства.

Лили призадумалась.

— Вы правы. Не знаю, как заставить его сделать предложение. Хотя мы беседовали каждый день, не могу сказать, предпочитает ли он меня другим девушкам или просто любезен. — Она взглянула Вольфу в лицо и отвернулась. — Но это совсем не то, что между нами. Никакого вожделения.

«И никогда не будет, если это зависит от него», — подумал Вольф.

— Мужчины ищут в женщине определенные качества. Некоторые хотят безмятежности, некоторые — смешливости, некоторые — ума, кому-то нужны широкие бедра, чтобы произвести на свет много детей. Что нужно Хантли?

— Не знаю. Мы никогда об этом не говорили.

— И не стоило. Мужчины не высказываются о подобных вещах.

Она свела брови.

— Чего ищете вы?

— Только тебя и больше никого. Но ты это знаешь.

— Все это вздор, — покраснев, прошептала Лили.

— Когда-нибудь ты поймешь, что это правда. А пока я постараюсь войти в доверие к Хантли, и он расскажет мне, что ищет в жене. Я все тебе передам. Можешь стать нужной ему женщиной, если захочешь, а вероятно, и не захочешь. Все зависит от тебя.

Судя по тому, как она поджала губы, ее так и подмывало принять его предложение. Вольф молился, чтобы так и было. Ведь тогда она больше не потребует, чтобы они перестали видеться. Этого он не перенесет.

— Почему вы делаете это для меня?