Карен Хокинс - Как заполучить принцессу

— Ваша светлость, люди смотрят. Нельзя ли наложить ваше проклятие в другой…

— Нет! — прогремел низкий голос. Вольф схватил герцогиню за руки, встав между ней и Лили. — Бабушка, немедленно прекратите!

Глаза старухи открылись, губы сжались. Ответив внуку яростным взглядом, она закрыла глаза, принимаясь вновь петь проклятия. При этом она раскачивалась, как в трансе.

Вольф зарычал.

Перед этим он беседовал с лордом Макинтоном о лучшем способе перескочить высокую ограду во время охоты, но случайно глянув в сторону, как раз вовремя успел увидеть, как бабушка Наталья пытается наложить проклятие на чрево женщины, которую он твердо решил сделать своей. Оборвав беседу на полуслове, он, чтобы остановить бабушку, перепрыгнул низкий столик.

— Откройте глаза, старуха! — Вольф перешел на язык Оксенберга. — Я знаю, вы меня слышите! — рявкнул он.

Но бабушка зажмурилась, продолжая бормотать проклятия.

— Прекрасно! — Он отпустил ее запястья. — Произносите свое проклятие! Я все равно на ней женюсь, и тогда что будете делать? — продолжал он на своем языке.

Лицо старухи страшно перекосилось.

— Ты не женишься на бесплодной женщине!

— Я женюсь на этой женщине, даже будь она сто раз бесплодна! Она моя, бабушка. Вбейте это в свою упрямую голову! Никто и ничто не сможет этого изменить.

— Тьфу! — Бабка была вне себя от бешенства. — Она для тебя не годится! У нее даже коз нет!

— Мне не нужна женщина с козами. И то, какую женщину я хочу, — моя забота. Не ваша!

— Это забота всей семьи. — Бабушка показала на Лили и сказала на чистом английском: — Только взгляни на нее! Даже без моего проклятия у нее на костях нет мяса! Она не родит тебе сыновей!

Внимание всех присутствующих было обращено на Лили, на лице которой сменялись оттенки красного. Вольфу страстно хотелось унести ее отсюда, но он знал, что это только вызовет лишние сплетни.

Глаза его застилала алая пелена ярости.

— Бабушка, вы сказали достаточно. Мы уходим.

— Хорошо. Я сказала все, что должна была сказать. Она не годится тебе в жены.

— Не годится?! — Герцогиня Роксборо бесцеремонно протолкнулась через небольшую толпу собравшихся и вышла вперед. — Как вы смеете говорить подобное о моей крестнице?

Вольф тихо застонал.

— Ха! — воскликнула старуха. — Вы — причина этой глупости, вы и ваша страсть к сватовству! И привычка лезть в чужие дела! Это вы постоянно дразните Вольфа вашими бледными рыжеволосыми девицами.

— Я не рыжая, — нахмурилась Лили.

— Тихо! — дружно рявкнули герцогиня и старуха.

Последняя злобно уставилась на герцогиню. Та ответила не менее злобным взглядом.

— Это мой замок, и от меня зависит, что случится и чего не случится в этих стенах.

— Это вас не касается.

— Если это касается мисс Балфур, значит, касается и меня. И если я желаю, чтобы ваш внук ухаживал за мисс Балфур, так и будет.

Старуха скрестила руки на тощей груди.

— Значит, признаете, что все это — ваших рук дело? Что вы навязали эту женщину моему внуку?

Герцогиня последовала ее примеру и тоже скрестила руки на груди.

— Не я. Я никогда не пыталась устроить брак между вашим внуком и моей крестницей. Она слишком хороша для него.

Бабушка ахнула и отстранилась. Лицо ее стало красным, как ковер под ногами.

— Как вы смеете?!

Вольф искоса взглянул на Лили, которая уставилась на женщин, как на пару кобр, готовых к броску. Чувствуя себя беспомощным, как новорожденный жеребенок, принц потер шею. Последние два дня он безуспешно пытался подстегнуть интерес Лили к нему, флиртуя с мисс Эммой. И хотя иногда ловил взгляды Лили, все же она ни слова ему не сказала.

Почему так трудно ухаживать за женщиной?

Бабушка подалась вперед и ткнула пальцем в руку герцогини.

— Слушайте меня, старая фурия! Мой внук лучше вашей крестницы, а вы…

— Бабушка! — Вольф обнял старуху за талию и притянул к себе. — Вы слишком много выпили.

— Я всего лишь…

— Уже поздно, и нам пора возвращаться. Ваша светлость, прошу извинить нас за вспыльчивость моей бабушки.

Старуха открыла рот, но он сжал ее чуть сильнее. Это помогло. Она охнула от боли и промолчала.

— Все в порядке, — выдавила герцогиня ледяным тоном. — Некоторые люди категорически не умеют пить.

Вольф еще сильнее сжал талию бабушки, чтобы не дать ей ответить, и, наскоро поклонившись герцогине, повернулся к Лили. А когда встретил ее взгляд, в голове закружился миллион жарких и страстных слов. Но среди них не было ни одного, которое можно сказать в присутствии гостей.

Он надеялся, что она все прочтет в его глазах. А затем ему пришлось уйти, увлекая за собой бабушку.

Тем временем в лесной чаще Владимир Арсов поковырял кочергой в камине и вернул ее на место, после чего с довольным видом объявил принцу:

— Огонь разведен. Камин тянет очень хорошо.

Вольф сидел за столом и на широком кожаном ремне, привязанном к спинке стула, точил большой нож.

— Ты, кажется, удивлен, что дымоход вообще работает. Слишком много слушаешь бабушку Наталью.

— Я не слушаю старых ведьм, — ухмыльнулся Владимир — широкоплечий великан с гривой густых каштановых волос и жутким шрамом, пересекавшим левую щеку и плечо: в шестнадцать лет его затянуло в молотилку, после чего он много дней был при смерти. Хотя он поправился, он больше не мог работать в поле, поскольку рука почти не действовала.

К счастью, его дядя, дворцовый конюх, привел Владимира на конюшню, решив посмотреть, будет ли от мальчишки польза. Даже в молодости у Арсова был властный вид, чему способствовал шрам на лице. Вскоре он сумел организовать работу молодых конюхов и их помощников так, что они действовали как эффективная, хорошо организованная машина. О лошадях еще никогда не заботились лучше, стойла еще никогда не были такими чистыми. Старший конюх был вне себя от восторга, и Арсову дали постоянную работу.

Вольф со временем узнал о блестящей работе Владимира, и когда зашел поздравить его с достижениями, с изумлением увидел, что конюх читает книгу переводов с греческого. В коротком разговоре выяснилось, что отец Арсова был гувернером в богатой семье, он передал сыновьям любовь к чтению и обучил их древним языкам.

Вольфу на тот момент исполнилось четырнадцать лет. Что-то в этом спокойном парне его привлекло, и он немедленно сделал Арсова своим личным слугой и капитаном своей охраны. Это было почти двадцать лет назад, и с тех пор Вольф ни разу не пожалел о своем решении.

— Старые ведьмы упрямы.

Вольф продолжал точить нож, но немного погодя ответил:

— Сегодня она пыталась наложить проклятие на мисс Балфур.

— Она всегда вспоминает о старых обычаях, когда раздражена или рассержена.

— Она должна привыкнуть к этому состоянию, потому что я взрослый мужчина и сам решу свою судьбу.

Арсов что-то проворчал в знак согласия.

— Может, следует с ней поговорить?

— Еще раз? Ни к чему хорошему это не приведет. — Вольф провел лезвием по ремню. — Я просил ее прийти и побеседовать со мной, но она не согласилась. Возможно, это к лучшему.

Арсов поднял брови.

— Вы злы на нее.

«Зол» — не то слово.

— Она вмешивается в то, во что вмешиваться не имеет права.

— Она часто так делает. — Арсов оглядел маленький коттедж. — Этот дом хорошо построен.

— Но не так комфортабелен, как замок, верно?

Владимир пожал плечами.

— Там для меня есть постель, а здесь — нет.

— Ты нашел бы ее слишком маленькой.

— Вполне возможно. — Он сел на стул напротив Вольфа и хлопнул себя по животу. — Я стал ленивым и жирным на вашей службе, мой принц.

— Похоже, что так. Кстати, дымоходы в замке действительно дымят настолько сильно, как жалуется бабушка?

— Гораздо меньше, чем в доме ее светлости в нашей стране. Но там это не слишком ее беспокоит, если вы об этом тревожитесь.

— Она старая женщина. Мне следует это помнить.

— Старая и упрямая. — Заметив удивленный взгляд Вольфа, Арсов добавил: — Хотя она была очень добра ко мне.

— Ложь.

Губы Владимира дернулись. Великая герцогиня едва его выносила, считая, что он не заслужил своей должности.

— Ваша бабушка утверждает, что этот коттедж недостоин принца.

— Этого принца — достоин. — Вольф удовлетворенно огляделся. — Здесь тепло, уютно и не дует. Камин не дымит, черепичная крыша, двери и ставни починены: я счастлив здесь, Арсов. Счастливее, чем в каменной глыбе замка.

— Как скажете, ваше высочество. — Карие глаза Владимира весело блеснули. — Трудно найти счастье, если жить по принципам герцогини.

— Да. Ее счастье измеряется количеством присланных приглашений, а также комплиментов, сделанных ее украшениям.

— Таковы обычаи тех, кто в юности не мог похвастаться большим количествам украшений, ваше высочество. Такие люди привыкли считать, что блеск означает счастье.